Пламя нашей жизни

— Деймон Спейд, несмотря на все остальные достижения, наиболее известен в истории Вонголы как предатель.

— Что он такого сделал? — нахмурилась я, заметив, что все вокруг тоже навострили уши.

— Как только Примо Вонгола уплыл в Японию, отрекшись от дел Семьи, все хранители отправились вместе с ним, но не Деймон. Он остался и стал хранителем Тумана Второго, поклявшись ему в верности.

— И все? — не сдержала я разочарованного вопроса.

Звучало так, будто Спейд остался дальше растить Вонголу, когда все остальные бросили ее Второму. В таком случае, он предал Примо, но остался верен Вонголе — детищу Первого.

— Все записи, оставленные хранителями Примо, говорят об этом в один голос. К тому же, в то время ходил слух, что Второй силой взял кресло босса. Как я и говорил, это лишь одна из версий, что Первый не сумел совладать со Вторым. Но это недостаточно подтверждённая информация, в отличие от четкого определения «предатель» в словах всех до единого хранителей. Возможно, что эти семеро оставили многое при себе, и эта информация с деталями предательства так и не дошла до нас, — ответил Реборн, с ожиданием уставившись на меня черными глазками.

Наверное, ждал еще какого-нибудь вопроса. Или ответа, что вероятнее. Он ведь считал меня то ли перерождением Примо Вонголы, то ли им самим, черт его знает.

Молчание прервал Койо, который стал вопить, что иного от Вонголы и не следовало ожидать. Ведь там одни предатели и нелюди.

***

Несмотря на соперничавшую с Варией позицию русских мафиози, Дмитрий Рогозин, имеющий право командования присутствующей частью семьи Джиг, принял решение, которое должно было способствовать банальному выживанию. Взяв группу ближайших доверенных людей, он перебрался с корабля Вонголы на корабль, где находились Вария с Торикай, и пошел на встречу с отрядом убийц.

Офицерский состав самого известного итальянского отряда убийц расположился за столом с мрачным и недружелюбным видом. Рогозин знал, как будет выглядеть его предложение, но все же озвучил его, зная, что босс Варии известен как своим гневом, так и нетерпением:

— Я не могу говорить от лица главы своей семьи, — начал он, сразу же перейдя на итальянский, — но я не последний человек в своей семье и могу принимать такие решения. Мне хотелось бы установить более дружеские отношения между нашими семьями. Нам обоим было бы выгодно поделиться друг с другом техниками боя с разных концов света.

Босс Варии, Занзас, фыркнул в сторону. Их капитан, перемотанный многочисленными бинтами, озвучил очевидное:

— В данной ситуации это предложение более выгодное для вас, чем для нас. Вария лучше всех справилась с долбанутым иллюзионистом.

— Я понимаю это, — кивнул Рогозин. — Поэтому мое предложение долговременное. Союз между Варией и Джиг будет означать, что мы сможем рассчитывать на силу друг друга. В случае военного конфликта, даже если против самой Вонголы, Вария может рассчитывать на наших бойцов.

На этот раз их босс ничем не проявил своего отношения, сверля Джиг бордовыми глазами. Не видя реакции своего босса, все остальные его офицеры тоже безмолвствовали. Ближайшие люди Рогозина, зная, на какие переговоры они пришли, хранили угрюмое молчание. Он прикладывал все усилия, чтобы не выглядеть просителем, но их положение было очевидным.

По итогам прошедшего боя Торикай понесли наибольшие потери, Вария обошлась наименьшими и даже смогла дать некоторый отпор. Вонгола, несмотря на всю свою известность, была где-то посередине — не дав полноценного отпора, но и не потеряв столько людей. А Джиг выглядели оказавшимися не в том месте, не в то время. Они были семьей, еще лишь набиравшей известность, созданной не так давно, и, несмотря на весь боевой потенциал и то, что босс выделил не пятнадцать, как рассчитывал Дмитрий, а двадцать пять бойцов, чтобы не уступать Торикай, все равно мешались под ногами. Те же, в свою очередь, взяли полсотни бойцов, ведь располагали большой численностью. В итоге им это все равно не помогло, конечно. Шестеро офицеров Варии оказались куда эффективнее. Даже больше, чем сотня Вонголы. Новую численность бойцов пересмотрели уже перед самым отправлением на остров, в самый последний момент. Быстрота реакции Вонголы и Торикай, после решения увеличить численность Джиг, просто поражала.

Для Джиг не была секретом текущая обстановка между Вонголой и Варией. Вероятно, следовало ожидать военного конфликта между ними в ближайшее время. Возможно, Джиг сумели бы даже отхватить там немалый кусок, а сейчас им просто нужно было больше силы.

— Твоя семья может стоять рядом с Варией при условии сохранения долга перед Варией, и только так, — низким грубым голосом ответил Занзас.

— Но, возможно, мы все же сможем рассчитывать на дальнейший обмен опытом? — уточнил Рогозин.

— Посмотрим, — буркнул босс Варии.

Этого уже было достаточно, на большее можно было не рассчитывать. Боевые техники и умения и так ценились наиболее дорого в теневом мире, а те же навыки и техники с пламенем стоили еще больше.

В каюту после быстрого стука влетел сородич Дмитрия, доложив:

— Туман вернулся!

Рогозин, не сдержавшись, выругался сквозь зубы. Доказательства он видел в круглое окно каюты и без вестника. Все присутствующие, не сдержавшись, повскакивали со своих мест, едва завидев, как в море снова поднялся шторм с молниями.

Деймон Спейд вернулся вновь, с помпой и пафосом, будто специально извещая всех о своем приходе. Будто говорил, что снова пришел убивать.

Офицеры Варии приготовились к бою и направились наверх, на палубу. Джиг следовали за ними. Рогозин на ходу отдал команду связаться со всеми остальными и передать им новые данные.

Поднявшись наверх, Джиг тут же закрыл рукой нос от резкого запаха. На этот раз Спейд снова решил дать понять, что готов уничтожить все, что стоит на его пути. Как сказал один из хранителей Девятого — таков никем не контролируемый Туман. У Деймона Спейда более нет никаких сдерживающих факторов, и он может пойти вразнос, когда только ему вздумается.

Прожекторы на кораблях разгоняли тьму и позволяли рассмотреть целый небольшой холм из обескровленных голов, которые иллюзионист оставил на палубе. Несколько людей Вонголы и Торикай уже стояли там с чувством боли и отвращения на лицах в луже растекавшихся остатков крови. Головы трупов были синие, а лица — искажены в ужасе, заставляя лишь гадать в содрогании о том, что пережили несчастные перед самой смертью.

В большой куче были все: и Вонгола, и Джиг, и рядовые Варии, и Торикай. Каждый отряд, что был отправлен на остров, навскидку был полностью вырезан. Вряд ли кто-нибудь из них успел спастись. Их просто вырезали, как скот, не беря пленных.

Не медля, Вария и Вонгола с разных палуб атаковали пламенем зависшего в воздухе иллюзиониста. Хранители Девятого особенно старались попасть выстрелами в Спейда. Их пламя было ощутимо интенсивнее оного у рядовых бойцов. Пламя Ярости выделялось на фоне остальных мощью и силой, настолько ярко сияя, что, казалось, весь железный корабль, на котором стояла Вария, и тот, на котором обосновалась Вонгола, окрасились в оранжево-алые блики. Отдача от выстрелов пламени Ярости закачала металлическое судно сильнее.

Но, как и прежде, Спейд просто исчез, чтобы оказаться в совершенно другом месте — прямо над кораблем. Остатки Торикай достали оружие с готовностью начать еще один бой, даже если он будет для них последним.

Бойцы обернулись туда, спеша найти его взглядами… а затем что-то неясное и полупрозрачное пронеслось во тьме, там, где не доставал толком свет. Это нечто было похоже на огромную руку.

— Эта техника! — поразился Спейд, все же успев уклониться и пропустить эту полупрозрачную руку мимо себя.

Иллюзионист почти позабыл обо всех остальных, всматриваясь в воздух, где должен был находиться владелец этой техники. Недолго ему пришлось это делать. Белое пятно ярко выделилось на фоне темного неба.

— Ты!.. — только успел крикнуть Деймон Спейд, но тут же резко обернулся назад, отскакивая в сторону и уклоняясь от потока белого полупрозрачного пламени, стремительно твердеющего и превращающегося в матовые кристаллы.