Пламя нашей жизни

Я слышала, как Шимон между собой тихо переговариваются на итальянском. Хотя до того они прекрасно говорили на японском, как и стражи. Некоторые из Шимон даже не знали, кто это, и сейчас слушали экспресс-курс. Несмотря на страшные объяснения, они не собирались сдавать назад. Като Джули же не нервничал, а, кажется, наоборот, был в восторге. Спейд даже не был удивлен… Это было плохим знаком. Если посмотреть с такой стороны, мог ли иллюзионист такого уровня не почувствовать такую ауру тюремщиков на одном с ним острове?

Среди нас таких объяснений не требовалось. Ламбо дрожал от страха, прижавшись к ноге Рёхея. Малыш был напуган до смерти и едва не хныкал.

— Я не помню, чтобы приглашал вас на эту священную землю! — крикнул стражам Энма,

кажется, всего лишь возмущенный подобной наглостью.

— Вы пришли оплакать Вонголу, которой скоро придет конец? — добавила Адельхейд.

Никто из них даже не допускал мысли о проигрыше. Слишком самоуверенными были эти подростки, верящие в необоримую силу своих колец.

— Нет, — хрипло со свистящим звуком отозвался один из Вендиче. — Нам неизвестны другие эмоции, кроме ненависти. Мы пришли сюда, чтобы выполнить обещание Вонголы Примо, Джотто, и Шимон Козарта.

Это были другие Вендиче. Не те, что в прошлый раз. По крайней мере, Джаггера среди них не было.

— Для Вонголы и Шимон было невозможно обнажить оружие против друг друга. Однако если такое случится, то наша обязанность — уничтожить проигравших.

— Но почему вы взяли на себя эти обязательства? — спросила я.

— Это было решением нашего повелителя, — ответил он, заставив меня испытать недовольство.

Бермуда. Но увы, вытащить из этого загадочного коротышки что-то так же непросто, как раскрутить на информацию Реборна.

— Это второй раз, когда обещание было активировано. Тот из вас, кто потерпит поражение, будет заперт в нашей тюрьме навсегда.

Так вот о чем говорил Спейд! Вот почему в прошлый раз Шимон были заперты в Вендикарре. Но похоже, что записей об этом нет, а память участников не сохранилась. Все это очень странно. Ладно еще подростки-Шимон, вылезли непонятно откуда — они могут не знать даже всей истории своей семьи, но Вонгола-то…

Всех впечатлило лишь условие проигрыша. Вендиче не сулили награду, одно лишь наказание, поэтому тут же появились несколько удивленных и пораженных возгласов. Но меня волновало другое.

— Что насчет Феникса? Многие из присутствующих не относят себя к Вонголе, но из-за нападения на меня мы, Феникс, тоже хотим сразить Шимон!

Тюремщики долго молчали, заставляя всех нервничать в ожидании. Спустя полминуты, наконец, страж, говоривший за всех остальных, кивнул мне:

— Вы хотите мести. Мы можем это принять. Но условия поединка между Вонголой и Шимон будут сохранены. Вас договоренности двух семей не касаются, как и оные условия. Единственное, в поединок двух семей вам не дозволено вмешиваться.

Если я правильно поняла, то в случае начала боя между Вонголой и Шимон я должна стоять в стороне, но если бой не начался или уже закончился, я вольна делать все, что вздумается.

— Кости брошены, — проскрипел он спустя паузу, не дождавшись новых вопросов. — В бой.

После этой торжественной команды Вендиче стали исчезать, медленно растворяясь в дымке, похожей на пламя Тумана. Либо среди них был Туман, либо существуют какие-то артефакты, содержащие пламя Тумана, и я даже готова в них поверить. Не один же небезызвестный Туман им помогал, верно?

— Погодите! — окликнула их Адельхейд. — Как именно будет определяться проигравший?

— Проигравшим будет тот, кто утратит свою гордость, — донеслось, прежде чем тюремщики полностью исчезли из виду.

Их пламя все еще витало в воздухе, что значило — они все еще здесь. Похоже, нужно будет морально растоптать противника.

— Гордость? Что за фигня?! — Тсуна был ошарашен.

— Это обычное дело, когда речь идет о гордости мафии, — ответил ему Реборн, все еще явно обмозговывая все происходящее.

— Но я же не в мафии! У меня нет никакой такой гордости! — Тсуна натурально паниковал и, похоже, совершенно не следил за тем, что говорит.

Мне казалось, он научился придерживать свое мнение и мысли. Все-таки Реборну было

начхать на них. Но сейчас, видимо, эмоции взяли верх. Аркобалено уже было собрался пнуть братца, как голос подал Энма:

— Ты все еще пытаешься оправдаться такими словами? Разве ты не босс этой «грязной» мафии?

— Нет! — горячо ответил Тсуна.

— Ты говоришь это после церемонии наследования? — возмущенно и зло уточнил Энма, будто уличив его во лжи.

Тсуна растерянно замолчал, не зная, что ответить. Слишком уж сложным был ответ.

— Мы будем ждать вас, — добавила Адельхейд. — Через шесть дней кольца окончательно проснутся. Советую поспешить и двигаться по дороге. Увидимся.

Они все дружно развернулись… и тут же тоже скрылись за иллюзией. Тсуна в ту же секунду активировал пламя и полетел следом, запрыгнув на возвышение, где только что стояли Шимон, но тех и след простыл. Но это его не остановило — Тсуна взмыл выше. Видимо, он надеялся, что увидит их где-то неподалеку.

— Десятый! — крикнул в панике Гокудера, но было поздно.

— Ну что, — флегматично выдал Конрад, медленно закурив от зажигалки. Сейчас он почему-то напомнил мне гусеницу из «Алисы в стране чудес»: такой же ошалевший и меланхоличный. Даже, казалось, дым вился из сигареты, как шелковая нить. Похоже, от очередной встречи с Вендиче он немножко перенервничал и теперь ловил отходняк. — Можно прощаться. Вряд ли мы его теперь увидим.

Базиль побледнел, осознав, что так Тсуна может угодить в ловушку. Парень тоже глотнул таблетку, — на его лбу загорелся синий огонек, — и погнался следом.

Мукуро, который, оказывается, стоял в шаге от меня, сократил расстояние, слабо прикоснувшись и проведя по моему плечу. Мне показалось, просто проверял, что это действительно я, а не иллюзия. Уж очень он был бледным и молчаливым. В иной раз не упустил бы возможности сказать что-нибудь язвительное.

Мы немного постояли под слабым ветром, сохранявшим почти штиль в море и приносившим запах соли, щекотавший нос. Ламбо быстро отошел от шока и увидел где-то ящерицу, вознамерившись за ней погнаться. Ящерица закономерно сбежала. Вот кому дела не было до всяких там политических и военных конфликтов.

Тсуна с Базилем вернулись спустя минут пять. Сказали, что увидели немного. Сверху весь остров казался огромным зеленым массивом с местами выступавшими скалами. Кроме того, везде было много развалин, где могли прятаться люди.

— Остров больше, чем я думал, — признался Тсуна.

— Ну, это нам мог бы и Кёя сообщить, — задумчиво протянула, посмотрев вверх, где виднелся кружащий маленький вертолет.

— Ай! — заорал Тсуна, получив с ноги по лицу.

Реборн подпрыгнул на высоту роста Тсуны, чтобы выполнить этот трюк. Сила удара отбросила Тсуну на плотный песок, и братец тут же схватился за щеку:

— Зачем ты меня опять бьешь, Реборн?!

— Я что сказал пять минут назад? Ты меня должен был слышать.

Братец подумал недолго и, нахмурив брови, явно обидевшись, буркнул:

— Не разделяться. Но я хотел догнать их. И все равно я вас всех бы видел!

Реборн снова быстро оказался возле него одним прыжком с использованием пламени и приземлился прямо на живот, заставив Тсуну согнуться и выпустить сдавленный стон.

После чего коротышка спрыгнул и как ни в чем не бывало продолжил:

— Мы на неизученной территории. Мне это не нравится, но придется идти по дороге.

После такой «встречи» мы связались с помощью зеркала с вертолетом, а тот уже должен был передать новости на корабли. Мы договорились о световых сигналах далее, так как рации продолжали сбоить. И мы получили ответ азбукой Морзе.

— Он говорит: «Надень панамку», — нахмурившись, перевел Конрад, который знал эту систему.

Ну, он говорил, что знает.

— Ты уверен? — уточнила я.

— Уверен, — кивнул рыжий. — Он повторил это трижды.