Пламя нашей жизни

Девятый все никак не мог понять этих действий от семьи Шимон. В его голове просто не укладывалось, на что они рассчитывали: уйти отсюда живыми? Он не беспокоился и хотел узнать.

— Подожди, я никогда не слышал этой истории! — возразил Девятый. — Я знал, что семья Шимон была близка тогда к нам, но они ушли по собственной воле!

— Мы знали, что вы так скажете! — воскликнул Койо разозленно.

— Вонгола Примо никогда бы так не поступил! — воскликнул убежденно Тсуна, почувствовав, как внутри подняло голову пламя при этих словах. — Я могу в этом поклясться!

— Смеешься над нами? — в ответ воскликнул Койо. — Как будто ты его знал!

— Семья Шимон делает заявление, — сказала Адельхейд, обрывая Койо, и посмотрела на Энму.

— Я наследую титул босса семьи Шимон и отомщу Вонголе. Эта война будет войной за возвращение чести и величия Шимон.

Во лбу у него горело пламя, похожее на пламя Тсуны, и Тсунаёши смотрел на него, видя в нем себя, но все равно не веря до конца, что это сделал Энма. Он попытался сказать об этом, что не верит в историю предательства Первым боссом Вонголы, так как считает, что он был хорошим человеком. Тсуна помнил, как тот дал ему свою силу во время битвы в будущем.

Адельхейд в это время взяла из рук Энмы флакон и капнула жидкости из него на свое кольцо. То же самое сделали следом все остальные шестеро подростков, и их ауры пламени удивительным образом возросли. Они сделали это быстро и споро, пока вели разговор. И когда напоследок остаток жидкости из флакона капнул на кольцо Энмы, Девятый только и мог, что ошеломленно задеревенеть — ярко-красная жидкость полностью впиталась, будто испарившись.

— Постой, Адельхейд, — вдруг остановил Энма ее, поднявшую руку. — Я сам справлюсь. Я могу уничтожить Тсуну-куна и его хранителей. Кровь первого босса Шимон в том, что вы называете Грехом, пробудила кольца Шимон.

Это заявление заставило Тсуну и Рёхея поднять кулаки, Хром схватиться крепче за трезубец, выставив его перед собой, Гокудеру зажечь свое кольцо Урагана, а Хибари со скучающим выражением лица поднять тонфа. Эрнесто же и вовсе приподнял верхнюю губу и выдал:

— Че?

В этот момент началось что-то невероятное. Гравитация дала сбой, невидимая сила раскидала в разные стороны Гокудеру и Сасагаву, впечатав их в стены, заставив выбить собой каменную крошку. Следом вверх взлетели Докуро, Эрнесто и Хибари, вбиваясь телами в потолок. Иллюзия Ямамото пропала, а все пятеро вернулись обратно, с силой врезавшись друг в друга.

— Босс, будь осторожна! — крикнул Эрнесто, когда куча мала, охнув, развалилась в стороны. — Не подходи!

— Это уже не входит в план церемонии, — напряженно и медленно отозвался Девятый и повернулся к своим хранителям.

Те поняли невысказанный приказ, но в тот же час земля перед ними вздыбилась, отрезая тяжелой земляной стеной всю Вонголу от Шимон. Все стоящие со стороны Вонголы почувствовали, как земля под ногами размягчилась — казалось, они быстро тонули в квакающем болоте. В тот же момент огромный столб оранжево-красного гудящего пламени пронесся мимо всех застрявших, запоздало попытавшихся отпрянуть, и проделал огромную просеку в вздыбившейся земле с кусочками камня и плитки.

Вария всем своим составом стояла за пределом части пола, превратившейся в болото. Занзас не спешил опускать слегка дымящийся пистолет и низким голосом поинтересовался:

— Какого хрена этот мусор принес столько проблем?

— Будьте осторожны! — крикнул им и всем остальным Девятый, обеспокоенный поворотом ситуации. — У них кольца Шимон с силой, отличающейся от привычной. Не действуйте сгоряча!

— Чертяка-то не влипла в такую простую ловушку, — фыркнул Скуало.

— Боюсь, все не совсем так, — осторожно заметил Расиэль, на которого мгновенно обратил внимание Бельфегор.

— Босс, — с очень похожей интонацией, так же осторожно обратился Бельфегор, — Акира стоит прямо на болоте.

— Я… — взгляд Рокудо, неотрывно направленный на Саваду, казалось, остекленел. Его голос тоже изменился, став пустым и безжизненным: — Не заметил, когда она превратилась в иллюзию.

— Конечно! — громко и с торжеством отозвалась Адельхейд. — Она могла порушить наши планы немного раньше, чем мы планировали. Но настоящая причина не в этом.

Девушка посмотрела на Энму, будто прося его продолжить.

— Твой отец, Тсуна-кун, убил моих родителей и мою младшую сестру, — голос Энмы звучал тускло и отстраненно. — Будет справедливо ответить ему тем же.

— Что? — не поверил своим ушам Тсуна, находящийся в странном состоянии потерянности, будто он перенесся в параллельный мир, где все шиворот-навыворот. — Что ты хочешь этим сказать?

— Она наверняка уже мертва, — холодно припечатала Адельхейд, а затем усмехнулась, заметив появляющуюся рядом с ними воронку из пламени Тумана.

Воронка разрослась и застыла, став похожей на большое зеркало или же окно. По ту сторону было темно, но можно хорошо рассмотреть желтую косу, горящие желто-оранжевым глаза и недостающего парня из Шимон, что замахнулся боевой косой. Все случилось быстро, и коса, казалось, разрежет Саваду напополам. Коса остановилась, будто застряла, а наблюдающие хорошо смогли рассмотреть брызнувшую алую кровь.

— Джули позаботился о ней, — хмыкнула Адельхейд. — Все, что вы видите, реально.

— Достаточно, — так же холодно отрезал Хибари, опустив руки и начав проворачивать тонфа с такой силой, что грязь, в которой тонули его ноги, стала расплываться в стороны.

— Это уже превращается в личное, — в руках Рокудо появился трезубец, а взгляд стал так же холоден и опасен. Он бросил быстрый взгляд на Девятого с хранителями и, не дожидаясь ответа, сказал: — Наши договоренности аннулированы.

— Я понимаю, — серьезно кивнул ему Девятый.

Тсуна не хотел верить, что это изображение его сестры. Он знал, что Туман мог одурманить иллюзиями. Хоть ему и сказали, что это работа иллюзиониста, Акира — вот же она! — стояла неподалеку со своим обычным выражением лица. Все казалось таким запутанным. Какая иллюзия здесь является правдой? Решить было сложно. А что еще сложнее — остановить это глупое сражение и спросить Энму, действительно ли он напал на Ямамото. И правда ли он хочет убить Акиру?

Тсуна бросился, желая их остановить и прекратить сражение, казавшееся ему бессмысленным и неправильным, но все до единого упали на пол, где грязь уже волшебным образом расплылась в стороны. О том, что это способности Шимон, говорило то и дело вспыхивавшее пламя на их кольцах. Повинуясь жесту Энмы, гравитация в том месте, где они стояли, увеличилась, и они упали на пол, как подкошенные. Еще один жест другой рукой — и все кольца атрибутов на их руках раскалываются, как ранее разлетелся пистолет хранителя Девятого.

— Пожалуйста, все, прекратите! — крикнул Тсуна, не зная, кого ему в первую очередь останавливать: Шимон или Хибари-сана, что подымался, несмотря на то, что пол под ним просел на полметра от давления.

— Да пошел ты! — рявкнул на него Эрнесто, занятый тем же, отчего Тсуна вздрогнул и отшатнулся.

Парень всего лишь пытался подняться, но от прикладываемого усилия он весь раскраснелся, а на его шее страшно вздулись вены.

Гравитация на Тсуну не действовала, но все остальные мучились, пытаясь перебороть давление. Но он не мог решить, что же ему делать. Девятый, его хранители и все остальные были оттеснены в сторону новой стеной земли. Через секунду ее снова проломил залп пламени Занзаса. Вария была зло настроена, отчего волосы вставали дыбом. Казалось, они сейчас убьют Энму и всех остальных, чего Тсуна бы не хотел.

— Подождите, все! — крикнул он, преградив им путь.

Занзас, будто не слыша его, направил пистолет прямо — казалось, он собирался стрелять прямо через Тсуну. Леви-а-тан, самый жестокий и беспощадный человек, который без зазрения совести хотел убить малыша Ламбо, замахнулся своим зонтом:

— Прочь с дороги, сопляк!

Тсуна только и мог, что замахать руками. Наверняка Леви-а-тан бы ударил, а потом в тело Тсуны вонзились бы несколько ножей, но вмешался Реборн, пнувший Тсуну в прыжке, отчего тот отлетел в сторону, избежав залпа пламени Ярости: