Пламя нашей жизни

Судя по глазам Фуюки, выдвинутое мной простое и понятное объяснение таковым для него не было. Он явно представлял нечто невероятное. Я не могла развеять его фантазии, так как сама не знала, почему задержалась здесь дольше, чем на пять минут. У меня не было никаких объяснений этому.

— Медик… — рычаще раздалось сбоку.

Конрад начинал терять терпение и, казалось, готов был разорвать кому-то глотку. Зубами. От него ощутимо распространялась аура пламени, отчего сам воздух казался наполненным электрическим напряжением.

Фуюки тоже это понял и поторопил своего человека. Меня отвели в другую комнату и, судя по взгляду на избитого мужчину, сидевшего тише воды, ниже травы, намеревались с ним быстро закончить. Кто это и почему с ним так, я выяснила позже, задав вопрос мужчине с пламенем Солнца. По его словам, этот человек подозревался в работе на другую семью, так что ничего хорошего ему не светит.

Ну, этим занимался Фуюки, он знал детали, поэтому я не стала вникать и вмешиваться. Этим я могла только ухудшить дело, ведь меня послушаются, но будут ли мои выводы и решения правильными, учитывая, что этого мира я совсем не знаю?

Меня посадили на подушку и накачали пламенем Солнца. Оставалось лишь дождаться прибытия квалифицированных медиков, потому что ничего другого предложить не могли. Мне действительно стало лучше и голова перестала болеть, правда рыжий так давил на мужчину, молчаливо поджимавшего губы на все нападки, что я не выдержала. Когда по моей просьбе мы остались вдвоем с Конрадом, я просто его обняла, позволяя пламени Неба обволакивать его полностью.

— Все хорошо. Мы в безопасном месте. Скоро будут медики, — спокойно убеждала его я, хотя, по идее, должно быть наоборот.

Мы так посидели немного, и рыжий как-то неуверенно обнял в ответ, ничего не сказав. Я не рискнула поднимать голову, чтобы взглянуть ему в лицо, достаточно судорожно сжимавшихся пальцев на плечах, где останутся синяки. Поэтому просто уткнулась носом в рубашку, пропахшую сигаретным дымом.

***

— Внутренних повреждений нет, это главное. Может болеть голова, но вскоре это пройдет. Все остальное легко поправимо. Ешь много, даже если не сильно хочется, и спи побольше. Иначе пламя Солнца совсем тебя истощит, Кира-чан, — тепло улыбнулась мне девушка, которая будто источала внутренний свет. — А теперь помоги мне уговорить этого буку, который сопротивляется лечению.

Киоко похорошела за десять лет. Действительно похорошела. У нее и так было кукольное личико в средней школе, а сейчас еще и приятные глазу формы появились, и длинные волосы ей очень шли. При том, что она оставалась худой и хрупкой, и с таким же невинным добрым взглядом.

— Сасагава-сан, можно? — постучались в дверь. Я уже оделась, потому, получив разрешение, в комнату вошел незнакомый мужчина. — Я уже позаботился об Эрнесто, не волнуйтесь.

— Спасибо, Ичиносе-сан, — ответила ему улыбкой Киоко. — Надеюсь, с ним все хорошо?

— Вообще-то не очень. Хоть он и довольно крепкий, благодаря пламени Грозы, и сильно не пострадал, но без пламени Дождя довольно сложно его успокоить. Он рвется сюда, но пока что удается его сдерживать. Я хотел узнать, не требуется ли вам помощь.

— Нет, все хорошо, Ичиносе-сан. Передайте это Конрад-сану, — все так же дружелюбно ответила Киоко.

Мужчина кивнул и исчез за дверью. Молодой, до тридцати лет, вежливый, и должна заметить, что он держит себя в форме.

— А он вроде бы ничего, — проводив его взглядом, пока не закрылась дверь, сказала я. — Между вами что-то есть?

— Что ты, Кира-чан?! — мгновенно вспыхнула Киоко, покраснела и отвела глаза. — Цветы и пару свиданий еще ничего не означают.

— Да-да, — согласилась, не удержавшись от улыбки. Киоко, такая Киоко. — Так он тоже из корпуса медиков?

— Ичиносе-сан? Да. Уже два года с нами работает и показывает хорошие результаты, — она тяжело вздохнула. — Кира-чан, пожалуйста, останови свою гиперинтуицию. Я еще не знаю, стоит ли продолжать, и чувствую себя неловко, обсуждая это с тобой. Тсуна-кун все-таки твой брат, и я долгое время представляла его в качестве своего мужа.

— Не имею ничего против других кандидатур, — пожала я плечами. — Тсуна, конечно, мой брат, но тебе с ним всю жизнь жить, а не мне, поэтому тут выбор полностью за тобой. А что, Тсуна до сих пор мечтает жениться на тебе?

— Только мечтает, — вздохнула она. — Пять лет назад, в свои девятнадцать, я бы не раздумывая согласилась на предложение руки и сердца. Но его не было, и сейчас… Сейчас я вижу, что он не единственный добрый и понимающий парень. Есть и другие, более решительные и даже чем-то похожие на братика. Я понимаю, что у Тсуны-куна есть обязанности босса, но теперь я действительно могу выбирать.

— В любом случае, — подытожила я, — рада за тебя.

Киоко через десять лет оставалась все таким же добрым и немного наивным человеком, с этакой чистотой во взгляде, что придавала ей определенного шарма. Но также она стала более сосредоточенной и сильной. Я сейчас не про бойцовские навыки, хотя со своим пламенем Солнца, на мой взгляд, она управлялась очень хорошо.

Дверь резко распахнулась с таким грохотом, будто ее хотели пробить насквозь.

— Ей, отпустите меня! Сейчас же!

Конрад едва не упал, удерживаемый тремя (!) мужчинами.

— Пустите его, — разрешила я.

— Все в порядке, — подтвердила Киоко и ее послушали.

Рыжий в мгновение ока оказался передо мной и с хищным прищуром смотрел на Киоко, которая дружелюбно ему улыбнулась:

— С ней все будет хорошо, главное, покорми и дай подольше поспать, Акаге-сан. Я сообщу братику, что Кира вернулась.

— Теперь ясно, почему Хибари прислал то сообщение, — слышавший все Фуюки протиснулся в двери, закрыв их перед любопытно прислушивавшимися. — Он сказал, что скоро будет, но не объяснил причины неожиданного приезда, — пояснил он. — Никогда не сомневался в его информированности.

— Хибари?! — взвился рыжий, растопырив руки и оглянувшись, будто Кёя, сверкая глазами, стоял уже где-то рядом. — Ни за что!

— А? — удивилась я такой реакции. — Почему?

— Если он тебя найдет, — повернулся ко мне Конрад, — то я тебя больше не увижу.

Приподняв бровь, я пыталась понять скрытый смысл этой фразы. Кёя в настолько сильном бешенстве? Но чем я могла его так вывести, учитывая, что умерла полтора года назад? Разве что самим фактом своей смерти, мда.

Каким станет через десять лет Занзас, я увидела. Где-то лучше, где-то хуже, но в целом, остался все тем же мудаком. Так каким стал Кёя?

— Почему вы все здесь столпились? — донесся женский строгий и недовольный голос.

Дверь открылась, и я выглянула из-за рыжего, чтобы увидеть вошедшую, голос которой показался мне знакомым. Японка. Черноглазая, черноволосая. Лицо бледное от пудры, глаза ярко подведены. Одета в красивое черно-синее платье, расписанное цветами. Вместе с длинными спицами, удерживающими строгую прическу и мечом на поясе, она выглядела так… серьезно. Нет, Мегуми и раньше могла выглядеть серьезно, но я уже как-то отвыкла от такой Мегуми.

Ее сопровождали двое девушек. Одна одетая под школьницу, в юбке и чулках, с бантом на блузке, волосы связаны в высокий хвост, а за спиной тоже меч. Вторая с распущенными волосами, в простой белой майке, просторных штанах и вьетнамках, выглядела более по-простому и держала ножны меча в руке.

— Сеньор Эрнесто…

— Ямада-сама…

— … там… — невпопад ответили ей из толпы, которая действительно собралась в коридоре.

— Что у вас за хаос творится? — фыркнула Мегуми. — Фуюки, не можешь сам справиться?

— О чем ты? — Фуюки не дрогнул даже мышцей на лице, смотря на нее со снисходительной улыбкой. — Всего лишь Азазель-сама вернулся.

Мегуми широко распахнувшимися глазами обшарила комнату и остановилась на мне, все еще выглядывающей из-за спины Конрада, который выпятил нижнюю губу и глянул на нее исподлобья:

— Даже не думай.

Мгновенное преображение. Буквально за секунду исчезла строгая глава банды, смотревшая на всех вокруг исключительно свысока. На ее щеках появился румянец, а глаза заблестели. Она захлопала ресницами и широко открыла рот с накрашенными красной помадой губами.