Пламя нашей жизни

Адельхейд победно усмехнулась. Оставалось только дождаться, пока слабая девчонка сдастся. Уж упорства и терпения у нее хватит.

***

Сетка мерно раскачивалась из стороны в сторону. Солнце приятно грело. Невыносимо тянула дремота и мне с трудом удавалось подавлять зевки. Немного мешали шум внизу и школьники, его производящие, но у меня были под юбкой шорты, так что ничего страшного. Не знаю, как еще не догадалась эта Сузуки Адельхейд, как она представилась, но я получала неподдельное удовольствие, просто раскачиваясь в ее сетке, как в гамаке. Сюда бы еще холодный коктейль, м-м-м. Но и так хорошая возможность вздремнуть.

Все удовольствие прервал холодный голос, заставивший открыть сладостно прикрытые веки:

— Что ты здесь делаешь?

— Ты еще кто такой? — поинтересовалась у него девушка в незнакомой форме, которая сегодня была спонсором моего отдыха.

Кёя ее проигнорировал, ожидая ответа от меня.

— Меня поймали в эту сеть, разве не видно? — ответила я.

Хибари, скрестив руки на груди, нехорошо прищурился. Сетка предательски продолжала раскачиваться, хоть Сузуки оставила ее в покое. Мне казалось, эти серые глаза видели меня насквозь.

— То есть это и есть твое оправдание? — уточнил он. — Ты хочешь убедить меня, что тебя остановила девушка, поймавшая тебя в веревочную сеть, и поэтому ты сейчас здесь, а не занята своими непосредственными обязанностями главы студенческого совета?

Не верит, как пить дать, не верит.

— Ей, Хибари, тут вообще-то толпа народу, — пришел мне на помощь рыжий. — Конечно, босс не может высвободиться!

— А ты тогда зачем? — спросил Кёя и тут же с разворота врезал ему тонфа, появившимся в руке.

Конрад схватился рукой за ушибленное место, но смог устоять на ногах.

— Если собираешься покрывать ее, то не передо мной, — тихо, с угрозой, посоветовал ему Хибари, и хоть мне не было видно, уверена, что пронизывал его стальными глазами.

Конрад наградил его хмурым взглядом и ничего не сказал.

— Кёя, оставь его, он не может иначе, — попросила я.

— Ты — Хибари Кёя? — уточнила Сузуки, пристально рассматривая повязку Дисциплинарного комитета.

— Верно, — холодно-официальным тоном отозвался Кёя. — За потворство и содействие Саваде Акире в уклонении от ее прямых обязанностей главы школьного совета я вынужден наложить на тебя наказание.

Адельхейд дернула бровью, явно начиная подозревать, где, кому и в чем она потворствовала.

— Она водила меня за нос? — уточнила Сузуки.

— Незнание не освобождает от ответственности, — прозвучало так же холодно, но надменно. — Представься.

— Сузуки Адельхейд, — девушка не уступала ему в ледяной стуже. — Глава комитета Ликвидации. С сегодняшнего дня Дисциплинарный комитет закрывается. Администрация школы полностью согласна. Мне осталось получить подпись главы студенческого совета, и сейчас я намерена это сделать.

— Хм-м-м? — заинтересованно протянул Кёя и усмехнулся: — Похоже, ты настроена серьезно.

— Видишь, Кёя? — поспешила влезть я. — Она хотела получить с меня подпись, но я ни за что не позволю заменить Дисциплинарный комитет.

— И это совершенно не связано с тем, что ты ее одурачила себе в угоду? — насмешливо спросил он, слегка свесившись вниз.

Похоже, Кёю не так легко обвести вокруг пальца. Он определенно не собирается отвлекаться и забывать о том, что я полдня ничего не делаю. Тогда сменим тактику.

— Сузуки-чан, — позвала девушку. — Я все еще придерживаюсь своих слов. Сможешь убедить Кёю — я подпишу бумагу.

— Мы с тобой позже поговорим, зверек, — отрезал Хибари. — Сейчас я намерен разобраться с одним травоядным.

— Значит, ты хочешь драться? — Адельхейд, кажется, не удивилась такому исходу и с готовностью потянулась к чулкам.

— Твои действия недопустимы, — холодно отозвался Кёя.

Секунда и они оба молниеносно достали оружие и сорвались в бой. Хоть Кёя в основном уклонялся, но Сузуки на удивление была хороша. Даже слишком. Он мог бы и не сдерживаться. Хотя мне, например, возможно, было бы уже сложно противостоять такому уровню боевых умений.

С крыши, которую я не могла разглядеть, послышался оживленный крик какого-то парня:

— Он даже не вздрогнул, когда показалось прекрасное нижнее белье Адельхейд! Что за парень!

Ее белье со своего ракурса я, пожалуй, могла рассмотреть даже получше всех остальных. Вот поэтому я ношу короткие шорты. Не слишком удобно, но необходимо.

Затем оттуда же послышался крик Гокудеры:

— Ты пришел, Десятый!

А затем, буквально в ту же секунду, Адельхейд использовала пламя. Всего на мгновенье, для того, чтобы провести атаку, поэтому я затруднялась сказать, какое именно это было пламя. Склоняюсь к тому, что она тоже Облако, но не уверена. От атаки, усиленной пламенем, Кёя не смог уклониться до конца, сапог задел его лицо лишь краем носка, а в следующую секунду он ударил тонфа. Сузуки отлетела от удара и сгруппировалась, быстро поднявшись обратно и приняв боевую стойку. Сумела избежать основного урона, похвально.

— Наконец-то ты стал серьезным, — сказала Адельхейд, вытерев с губы кровь.

— Да, — подтвердил Кёя, которого, видимо, также насторожило пламя. — Теперь я изобью тебя до смерти.

Они помчались в атаку. Оба. Синхронно. И между ними неожиданно вылетел Тсуна, чей поступок сейчас был схож с прыжком на автостраду. Ответили они, скорей всего, рефлекторно, поэтому Тсуна так же синхронно получил по лицу тонфа и сложенным металлическим веером. И, видя выражение лица Тсуны, я, честно говоря, заподозрила, что двойной удар вышиб ему последние мозги.

— Что ты делаешь? Ты, — с остужающим холодным негодованием спросил его Кёя, который явно хотел продолжить фразу парой метких оскорблений.

— Хочешь умереть? — Адельхейд выглядела более взволнованной.

Тсуна сел на пол, держась за пострадавшую голову обеими руками, и запоздало воскликнул от боли, а затем обернулся и возмущенно крикнул себе за спину:

— Реборн! Что ты делаешь?!

— Это работа босса — останавливать бессмысленное сражение! — ответил ему аркобалено с подозрительно довольной интонацией.

Такое ощущение, что он смерти его хотел. Хотя с другой стороны — раньше Тсуна бы сразу, как минимум, потерял сознание от таких ударов, а то и вовсе получил несколько переломов. Все-таки пламя нашло выход.

Пока Тсуна возмущался и пытался отругать Реборна, я попыталась тихо позвать:

— Рыжий! Рыжий!

Конрад, видимо, меня не слышал, а я боялась звать громче, опасаясь, что Кёя вспомнит обо мне раньше. К сожалению, меня услышал братец, который тут же громко воскликнул так, что слышали все, даже, наверное, ученики, наблюдающие снизу:

— Имото, что ты здесь делаешь? И почему в сетке?!

Хибари опустил глаза вниз и прищурился, глядя на меня, и от этого взгляда меня одолели нехорошие предчувствия. Кёя их оправдал, схватив основание сети и дернув его с силой вверх, так, что я повисла на какое-то мгновение в воздухе, а затем могла бы упасть на крышу и отбить себе пятую точку. Но послышался звук стираемых подошв ботинок, я приземлилась на что-то менее твердое, и меня обхватили руками:

— Поймал! — победно воскликнул рыжий, на котором я лежала.

Я ободряюще ему улыбнулась и попыталась выбраться из сетки, но она неожиданно сама разорвалась, и мое ухо попало в тиски.

— Кёя, не тяни! — попросила я, вынужденно поднимаясь на ноги.

Хибари перестал тянуть за собой и замер, сверля меня взглядом, который обычно пробуждал в учениках средней Намимори приступ сознательности.

— А что же мне еще делать? А, зверек? — Кёя снова потянул за ухо, заставив приблизиться к нему и поморщиться от боли.

— Хибари, отпусти Киру-чан! — не выдержал нападок Кёи Рехей, который тоже находился на крыше. — Что бы она ни сделала, ты не можешь делать ей больно!

— Правда, Кёя, — поддержала его я. — Ты ведь сам признал, что я уже не маленький зверек, верно?

— А от своих обязанностей по-прежнему увиливаешь и бездельничаешь, — возразил Хибари. — Вчера, если помнишь, ты вообще полдня лежала в кабинете на диване и даже не двигалась.