Пламя моей души

Если Рехею снесет крышу, придется спасать уже Тсуну.

— Что такое, Савада? Ты можешь встать? — неожиданно спокойно спрашивает Рехей, протягивая перчатку.

— Что?

— Если можешь, то мы продолжим! — оскалился боксер, привычно решительно нахмурив брови.

Ощущаю чужое прикосновение. Это Киоко схватила меня за руку и прижалась, не отрывая испуганного взгляда от ринга.

— Кира-чан, — прошептала она едва слышно, но продолжения не последовало.

Мне кажется или она действительно смотрит прямо на горящий огонек на лбу Рехея? Она действительно видит его. Что на самом деле знает Киоко?

А Гокудера и Такеши тоже замерли, сосредоточившись на поединке.

— Сасагава Рехей удивителен, правда?

Кажется, Реборн тоже немного удивлен. Хотя, судя по довольному лицу, его устраивает такой результат. Скорей всего, пуля не имеет эффекта, если пользователь пламени уже опытный. Либо же виноваты заблокированные источники, так как Киоко тоже была внешне спокойна и с таким же нейтральным выражением лица громила нашу кухню.

Вторая пуля за сегодня выстрелила в Тсуну.

— Даже ценой своей жизни я отклоню предложение о вступлении в боксерский клуб!!! — проревел обезумевший Тсуна.

Черт, как же на него это похоже. Не вступать никуда, не делать ничего, даже не пытаться. Ему смелости не хватало даже попытаться отказать Рехею в своем нормальном состоянии. У него все равно ничего бы не получилось, Рехея не остановить, Кусакабе, страдавший почти месяц, верный тому пример, но главное, что он даже не пытается в обычном состоянии. Это шулерство, использовать пулю вместо того, чтобы самостоятельно разобраться с проблемой.

— О? — ухмыльнулся Рехей. — Не буду даже спрашивать, почему. Так как я уверен, что мужчины понимают лучше друг друга через кулаки. Вступай в клуб, Савада!

Удар Рехея прошел вскользь, едва царапнув щеку Тсуны.

— Нет!!!

— Уклониться от моего «Экстремально-прямого удара»! Ты мне нравишься все больше! Еще один повод заставить тебя присоединиться, Тсуна! Вступай!

— Отказываюсь!

Тсуна ударил. Да так, что Рехей перелетел за ринг и врезался в посыпавшуюся тонкую стену. А кому потом придется идти договариваться о ремонте? Да-да, именно мне. Теперь пламя у Тсуны во лбу с шипением погасло. Уже адекватный братец с ужасом смотрел в сторону капитана боксерского клуба.

А Рехей, как ни в чем не бывало, поднялся на ноги. Половина лица в крови, щека опухла от удара, все тело в мелких царапинах. Он всегда сдерживается на ринге. Он подстраивается под чужой уровень, постепенно повышая свой, иначе, как он сам выразился, «парень откинет ноги раньше, чем вступит в клуб бокса». Поддаться или проиграть нормально, если соперник вступит в его обожаемый клуб и сможет еще не раз выйти с ним на ринг.

— У тебя невероятные боксерские качества! — ухмылялся он широко уже без огонька во лбу, но абсолютно не замечая повреждений. — Я затащу тебя в клуб!

— Ты выглядишь таким счастливым, братик! — подбежала к нему Киоко с обожанием на лице и тревогой во взгляде.

Рехей поднялся на ноги и остановился напротив мнущегося Тсуны.

— Ты тоже мне нравишься, Сасагава Рехей. Хочешь стать членом семьи?

— Реборн! Эй, прекрати всех подряд агитировать! — прикрикнул на репетитора возмущенный братец.

— Не знаю, о чем ты, но моя семья — это Киоко и бокс, — Рехей, как всегда, отжег и отправился к новичкам, которые отлынивали, наблюдая за представлением.

Там тут же начались мотивирующие выкрики и демонстрации. Киоко побежала, чтобы повиснуть на руке брата и напомнить, что ему надо обработать раны.

— Знаешь, после таких выходок мне обычно хочется набить тебе морду, — задумчиво изрекла я, когда братец удалился в раздевалку, а остальные разбежались кто куда.

— Это не так просто сделать, как ты думаешь, — хмыкнул Реборн.

— Меня останавливает не сложность задачи, а твой внешний вид. Будет выглядеть так, будто я избиваю беззащитного ребенка, — честно призналась я.

Взгляд репетитора едва уловимо изменился, но он тут же натянул свою шляпу в форме слона ниже на глаза. Видимо, обычно он так делает со своей мафиозной шляпой. Мне удалось его задеть?.. Неожиданно. Реборн умеет держать лицо, так что его конкретно зацепили мои слова.

— Тогда, может быть, сможешь пролить свет на личность Азазеля?

Подобный вопрос выбил из колеи, впрочем, я быстро собралась. Ответ был заготовлен заранее.

— Все просто. Его не существует. Если интересно, могу рассказать подробней, но не здесь. Мне не нужны проблемы.

Он направился в сторону раздевалок, ничего не сказав. Впрочем, я и не надеялась, что он успокоится. Реборн выждал вечер этого дня и утром следующего спустился на кухню, еще до того, как собрались остальные домочадцы.

— Так вот, кто выпил вторую банку кофе.

Я опустила глаза, чтобы увидеть репетитора, одетого в клетчатое пальто и шляпу, как у Шерлока Холмса. Его приближение я заметила, но скрываться поздно.

— Не одна я пью в этом доме кофе. Если ты сейчас начнешь лекцию о вредности данного напитка для детского организма, я оценю шутку. Сделать тебе?

— Да, спасибо, — репетитор забрался на стул, быстро сменяя наряд на обычный свой костюм, и пока я загружала кофемашину, ощущала его взгляд.

Вскоре я поставила перед Реборном такую же маленькую чашечку ароматного кофе. Даже не хочу интересоваться, какая у него цена — репетитор явно не привык экономить. Ага, кофе в дом принес он. Нана его не любит, а мы с Тсуной еще дети — нам запрещено.

— Итак, что там с Азазелем? — спросил он, сделав глоток.

Видимо, в прошлый раз он задал вопрос на эмоциях и оплошал с моментом неожиданности. Подобная мысль вызвала неуместную усмешку, которую я быстро подавила, скрыв кружкой.

— Для начала скажи, как ты понял, что это я, — попросила, не особо надеясь на ответ. — Мне не хотелось бы, чтобы какие-то бандиты пришли к тем же выводам, что и ты. Я ведь говорила, что не хочу проблем.

— Все слухи утверждают, что у него оранжевые или желтые глаза. Ты носишь линзы. Легко сложить два и два.

Конечно, он рылся в моих вещах и обнаружил контейнер и раствор для линз. Ответ был у меня заготовлен. Я сделала вид, что смутилась, и отвела взгляд.

— Теперь понятно. Потому я и ношу линзы. Давняя история. Когда-то по нелепой случайности я влипла в драку двух подростковых банд. Те между собой передрались, а мне удалось сбежать. И так как я единственная оставшаяся на ногах, то кто-то увидел меня и сложил красивую легенду. Этот цвет глаз приносит одни проблемы, — призналась и поморщилась. — Потом пошли слухи, и, видимо, кто-то специально раздул их. Может, и есть какой-то парень, который пользуется этим, — пожала плечами. — По мне, так никого подобного не существует, все просто любят мистику.

— Я предполагал такой вариант, — сказал Реборн, отпив кофе. — А как насчет того, что, согласно слухам, Азазель единственный глава банд в Намимори, до кого не добрался Хибари Кея?

— Кея говорил об этом, — пожала плечами. — По-моему, он просто не смог найти парня, который скрывается под именем Азазель, вот и злится из-за этих слухов.

— Про истинный цвет твоих глаз он не знает?

— По-моему, знает. Но какой из меня глава банды? — усмехнулась в ответ. — Честно говоря, я побаиваюсь заводить об этом разговор. Он вспыльчивый человек и скорый на расправу.

— А что ты скажешь о информации, согласно которой в том инциденте участвовал Тсуна?

— Да, он там действительно был, — не стала я отрицать, понимая, что это самое слабое место плана. — Я плохо помню, что произошло тогда, будто пробел в памяти до того момента, когда я вернулась домой. Я выбросила испорченную одежду и никому ничего не сказала. Побоялась разглашения. Могли пойти отвратительные слухи, в маленьком городке это означало бы стать изгоем. Вскоре вернулся Тсуна с какими-то ребятами.

— Начиная с какого момента начался провал в памяти?

Реборн уже давно отставил кружку в сторону, рассматривая меня своими черными глазками, будто через снайперский прицел.