Пламя моей души

— А ты?

— Ничего, — коротко ожег меня уверенным спокойным взглядом. — Я не собираюсь делиться с кем-то своей информацией за просто так.

— Спасибо, — серьезно киваю.

Свою реакцию на это он, как обычно, почти не проявляет. Только чуть больше прищуривается. Сложно предугадать, о чем он думает в этот момент. Впрочем, мне есть, о чем подумать и кроме этого.

====== Глава 22 ======

Внизу, прямо под стеной школы, раздавались взрывы. Взлетала земля, вытоптанная за годы учениками. Пороховой дым разлетался от легкого ветра, донося запах даже сюда. Мальчишка-подросток четырнадцати лет держал динамитные шашки в руках, как игрушки. Причем он не ограничивался одной-двумя, используя вначале три, потом около пяти и так по нарастающей. Зажигал фитили от сигареты в зубах и бросал их в Тсуну, который то и дело бегал, орал и паниковал, когда динамит взрывался поблизости от него.

Спросите, почему я стою и спокойно за этим наблюдаю?

Потому что я успела к самому началу и видела, как малыш в костюме, сидящий на подоконнике первого этажа, одним выстрелом перебил два шнура от динамитных шашек, и они не взорвались прямо перед Тсуной. Вот тогда у меня сердце в пятки ушло. Разумом понимаю: не даст Реборн Тсуне так глупо умереть.

Вот братец не заметил, как бежать стало некуда, Гокудера его зажал к стене здания… Сердце испугано ухнуло, но в следующее мгновение едва уловимое движение малыша в черном костюме… и Тсуна падает, будто сраженный пулей в лоб. Он почти сразу поднимается обратно, одежда на нем разрывается на клочки, во лбу между бровей бешено вскидывается оранжевый огонь, безумно вытаращенные глаза окидывают все вокруг, и он орет не своим голосом:

— Реборн! Я загашу фитили своим предсмертным желанием!

Воистину, псих, теперь понимаю, почему народ его начал побаиваться. А пламя выглядит еще более пугающим. Такой расход, такая вспышка! Плещется дико и неровно, отражаясь в беспокойном поведении Тсуны. Он быстро выдохнется такими темпами, эффективность ужасная, у Кеи и то получше. И все же это пламя. Пламя, как и у меня. И мне даже немного радостно за него, но в то же время я чувствую, что это неправильно. Не так должна высвобождаться сила, не так.

Видя, как Тсуна носится туда-сюда и тушит руками фитили упавших шашек, Гокудера увеличивает количество динамита. Потом удваивает. Потом утраивает так, что у него в руках уже буквально гора динамита, которая, по закону жанра, конечно же валится у него из рук от одного движения. Тсуна мечется вокруг него с бешеной скоростью, продолжая тушить фитили… и успевает. Как только он заканчивает, пламя во лбу тут же гаснет. Я не ощущаю больше силы от него.

Совершенно неожиданно, вопреки всякой логике, владелец динамита падает на колени и склоняет голову, восторженно восхищаясь десятым боссом семьи и клянясь ему в верности.

— Приказывай мне, что угодно! — громко заявляет Гокудера весело-счастливым голосом, будто добился цели всей своей жизни, не меньше.

Тсуна отнекивается, но Гокудера напирает. Даже запугивает так, что братец не может отказаться. Странно, даже меня так не уговаривали.

— Понравилось зрелище? — спокойно интересуется Хибари, стоящий рядом со мной, но в холодном бесстрастном, вроде бы, тоне явно можно разобрать искорки ярости.

Я перевела взгляд на Кёю, мысленно отмечая потемневшие глаза. Он заранее вызвал меня сюда, на эту крышу, как только ему доложили его помощники о том, что Иригаю с Нендо кто-то запер в туалете. Не нужно было долго гадать, что Реборн что-то задумал. Это у него такие прямые и дурацкие методы.

Когда только начали раздаваться звуки взрывов, Кёя приказал по телефону перекрыть все выходы на задний двор. Члены комитета споро заняли позиции, и пусть, что урок только начался: кто-то из подростков мог попытаться прогулять или просто выйти по заданию учителя. Если бы начались более массовые разрушения и динамит порушил бы стену здания, дисциплинарный комитет немедленно начал эвакуацию. А нам с Хибари пришлось бы срочно покинуть наблюдательную площадку, позволявшую нам оставаться незамеченными. Впрочем, я более чем уверена в том, что мое тело достаточно крепкое и выдержит, а Кёя выкрутится. Но дело-то не только в нас.

Могли пострадать обычные ученики, мирно сидящие в своих классах, могли быть ранены члены дисциплинарного комитета. Только Тсуне Реборн бы не дал погибнуть. Уже не дал, выстрелив этой странной пулей. Очевидно, что эта пуля высвободила запечатанное пламя Тсуны, вот только что-то тут не так. То ли побочный эффект такой, то ли еще что, но Тсуна вообще не контролирует свою силу. Она буквально разлетается, как из лопнувшего воздушного шара. Что у него с мозгами творится – вообще загадка. Так что не буду рисковать и пытаться открыть остальные источники этим читерским способом. Плата за это может быть еще хуже, чем я думаю. Что делать с Тсуной – даже не знаю. Остановить Реборна вряд ли смогу, а найти другой способ… я даже не могу предположить, как это сделать.

— Ты никак не можешь вмешаться? — деланно спокойно уточняю.

— Нет.

— Ясно, — разворачиваюсь и направляюсь к лестнице.

Теперь я понимаю, зачем он меня позвал… Что ж, я не против.

Оказавшись во дворе всего через пару минут, я вижу, как Гокудера взрывает штук пять динамитных шашек вокруг троих хулиганов. После этого они лежат потрепанные на земле, но вроде бы стонут, а значит, живы. Отделались лишь ожогами неизвестной степени.

— Ты еще кто? Ты с ними?! — кричит на меня этот дурак.

— Нет, Гокудера-кун! Постой! Это моя младшая сестра! — машет руками перепуганный Тсуна.

— Сестра Джудайме! — воскликивает парень, удивленно выпучив на меня глаза. Озлобленное выражение лица мгновенно испарилось. — Прошу прощения! Приятно познакомиться с сестрой Джудайме!

Я спокойно улыбаюсь, продолжая подходить ближе. Прохожу мимо Реборна, старательно сдерживая пламя, которое наверняка покажется в глазах… и врезаю правый хук этому идиоту!

Итальянец отлетает всего на метр, но удар все равно вышел достаточно болезненным. Я не использовала пламя, но за все эти годы удар у меня поставлен что надо.

— Имото, ты что делаешь?! — спрашивает паникующий братец, но ничего не делает. — Зачем ты его ударила?

— За глупость. Этому приему меня научил мой друг боксер, — холодно смотрю ему в глаза не скрывая угрозы. — За использование таких штук тебя, как минимум, исключат из школы.

— Они угрожали Джудайме! — оправдываясь, закричал Гокудера.

— Поэтому надо их убить? — прищурилась, уже не обращая внимания на вопли братца. Понимаю теперь Реборна, тот их сотню раз на день слышит, а Тсуна с его появлением стал еще беспокойнее. — Они обычные люди, даже ничем не вооруженные. А ты в стенах школы, изволь соблюдать правила.

— Какая разница?! — горячий итальянец вскочил на ноги и остановился прямо передо мной, крича в лицо.

Следующей фразой он подавился, потому что мое колено врезалось ему в живот. Право голоса ему тут не давали.

— Впрочем, даже так, ты мог разрушить здание и навредить себе и всем окружающим. Такие взрывные штуки надо использовать с умом и чувством самосохранения. Если у тебя нет ни того, ни другого, то выбрось их и исчезни с глаз.

Гокудера молчит, проглатывая обиду, но глаза искрят от злобы. Тсуна все еще что-то пытается сгладить, но все так же на него никто из присутствующих не обращает внимания. Разворачиваюсь и ухожу, слыша отчетливый хмык от Реборна. Правда, не расслабляюсь, подспудно ожидая, что в спину мне полетит динамит.

К счастью, этого не происходит. Вряд ли виной тому выдержка итальянца, скорее, присутствие Реборна и Тсуны, но я на это и рассчитывала, подходя сейчас, а не потом.

Да, по логике вещей, я должна была прочитать лекцию о том, что носить столько взрывчатых веществ запрещено и опасно, что пытаться навредить или тем более убить кого-нибудь неправильно… Но к черту все. Я разговаривала на его языке, и мне важнее, чтобы он меня понял, чем удержание маски примерной школьницы.