Пламя моей души

— Я сказал, что не шучу, — твердо повторил ребенок. — Вот моя визитка. Мой внешний вид результат генетического сбоя, поэтому не переживайте на этот счет. Я профессионал в своем деле.

— Прости, Реборн-кун, — всплеснула руками Нана, неожиданно для меня восприняв его серьезно. — Тебе, наверное, даже проще находить подход к детям. Что ж, решено, я нанимаю тебя репетитором своего сына.

— Ока-сан, я понимаю, что неудобно отказываться, но он у нас только что появился на пороге дома. Так репетиторов не нанимают даже понарошку.

— Спокойно, Акира, — заверил меня ребенок. — Мои методы решительны, и я не люблю откладывать все на потом.

Я с сомнением уставилась в его странные глаза. Как тут прикажете реагировать? Вот и я не знаю. Не вытаскивать же этого ребенка силой из дома. Даже если бы хотела, у меня все равно времени нет. Вот, Нана дома остается, пусть занимается. Через пару часов малыша начнут искать, вот тогда она перестанет ему подыгрывать.

Тсуна спустился с лестницы и от спешки поскользнулся на предпоследней ступени, едва успев удержаться за перила. Подошел и сел за стол, бросив взгляд на ребенка.

— Вы выяснили, чей он? — спросил, схватив тост.

— Тсу-кун, это Реборн — репетитор. Я совершенно серьезно, я уже наняла его, — Нана передвинула Тсуне его письмо. — Он должен подтянуть тебя по учебе.

— Что?! — раскрыл братец рот от удивления, пробежавшись по строчкам. — Что за псих мог написать такое объявление? — громко возмутился, а затем бросил взгляд на Реборна. — А! Это всего лишь ребенок. Хватит уже надо мной прикалываться. Прости, малыш, но мне совершенно нечему у тебя научиться. Ока-чан отведет тебя домой.

Я широко открыла глаза, почуяв вспышку пламени, а уже затем заметила, что Реборн садится обратно на стул, ударив Тсуну под дых маленькой ручкой. Нана как раз повернулась спиной, чтобы выйти зачем-то на кухню.

— Начнем, — ухмыльнулся ребенок. — С этого дня я приступаю к своим обязанностям и присмотрю за тобой.

Тсуна с пару минут приходил в себя, а я не знала, что сказать. В конце концов, решила просто смолчать. Удар обычного ребенка может быть болезненным, но даже трехлетний ребенок, усиленный нехилым таким пламенем… Я хорошо могу себе представить эту силу.

— Что это было? — проныл братец, потирая лицо. — Эй! Это ведь ты сделал?! Мне плевать, что ты ребенок, ты за это ответишь! Ась? — только и вымолвил он, как я повторно ощутила вблизи пламя, чем-то схожее на силу Рехея, а Реборн, схватив Тсуну за галстук школьной формы, перекинул его со стула на пол.

Вопросов о природе чудовищной силы этого ребенка у меня больше не осталось. Похоже, в город прибыл очередной зубр. А Тсуна не боится этого странного малыша. Когда не надо, он, похоже, стал очень смелым. Чтобы избавить Тсуну от дальнейшего избиения обидчивым ребенком, я сказала:

— Уже пора выходить. Спасибо за завтрак, ока-сан! — чуть повысила голос, чтобы Нана услышала.

— Да! Надо не опоздать! Меня уже, наверное, ждут! — подскочил Тсуна.

Тсуна спешил вперед к месту встречи с Иригаей и Нэндо. Дом я покинула вторая, не желая дольше оставаться один на один с Реборном. Я нарочно свернула с улицы, сделав небольшой крюк. Мне надо было обмозговать сложившуюся ситуацию и сконструировать свою модель поведения. Это, видимо, тот, кого отец Хибари называл Аркобалено, и я совершенно оказалась не готова к его появлению прямо в моем доме. Я уж молчу про его обманчивый внешний облик. С одной стороны — обычный ребенок, пока молчит, с другой — куча доводов в пользу именно наставника для будущего главы.

Когда я вернулась на обычный путь своего следования, то застала любопытную картину за поворотом. Киоко присела перед Реборном, а сбоку тушевался братец с друзьями.

— Кира-чан! — заметила она меня и помахала рукой. — Ой, а ни-сан не смог долго ждать и побежал тебе на встречу.

«Киоко» — мысленно взмолилась я. — «Пожалуйста, молчи, этот ребенок не должен многого узнать»

— Ну, думаю, сделав круг он поймет, что разминулся со мной, и пойдет все-таки в школу, — сказала я вслух. — Идем?

— Да. Хана уже, наверное, в школе.

Хорошо, что Ямамото пока не видно. Встретила я его у ворот школы, а ведь с тех пор, когда он в этом году перешел в среднюю школу, он постоянно либо все так же встречает на пути, либо ждет у ворот. Странно, что ему не надо на тренировку перед занятиями.

— Доброе утро, Кира, Киоко-чан, — кивнул он.

— Доброе утро, Ямамото. Доброе утро, Кусакабе.

Оба парня уставились на меня, а я поняла, что слишком взволнована, и вопреки своим привычкам, поздоровалась по фамилиям, как с остальными одноклассниками. В моем исполнении это выглядит настораживающе.

С Ямамото я попрощалась в коридоре, хотя он все еще странно на меня поглядывал, думая, что я не вижу. Перед звонком в класс влетел Рехей, громко поздоровавшись.

День пролетел совсем незаметно. Учебный материал проходил мимо моего сознания, занятого более жизненно важной проблемой. Во время обеда пришли Хана с Киоко. Встретив Кею на его крыше, я не стала там задерживаться, коротко спросив:

— Готов?

Ответ мне не требовался, потому я быстро сбежала по лестнице вниз. Надеюсь, он поймет предупреждение. Хотя на нем прибытие такого странного репетитора скажется в меньшей мере, но сообщить следовало.

Домой после уроков я возвращалась в смешанных чувствах. У Рехея и Такеши должны были идти тренировки после уроков, но я все равно оглядывалась, чтобы случайно с ними не пересечься.

Наконец, я оказалась дома, и тут мой взгляд по привычке опустился на стержни двери… Я долго отучала Нану и Тсуну входить без разрешения в свою комнату. Чтобы проверить, нарушала ли Нана запрет, я оставила простой грифельный стержень в стержне обычной европейской двери. Если не вытащить его и открыть дверь, он беззвучно разломится и даже не упадет на пол. Нана удивлялась, откуда я знаю, что она заходила, пока меня не было, а я просто убеждалась, что это была она. В итоге, к сегодняшнему дню я имею Нану и Тсуну, которые бы точно не зашли в мою комнату, и поломанный стержень.

В комнате все стояло на своих привычных местах. Обычно даже немного не так повернутая вещь цепляет внимание. Я включила компьютер, но, когда уже загружалась система, поняла, что там ничего такого не оставляла. Все, что действительно важно — это потайное дно в ящике и тайник для формы Азазеля под половицами. Да, я их выковыряла, но, выходит, оно того стоило. Еще одна проверка, трогал ли кто-то второе дно в ящике — это тонкая нитка, оказалась нетронута, и я выдохнула. Если бы этот ребенок нашел тетрадь, мне была бы хана. Следующим я проверила второй по важности тайник с формой и маской. Все оказалось на месте. Похоже, малыш не утруждает себя серьезными поисками, считая, что мне нечего прятать так серьезно. Или же просто у него не было достаточно времени. Когда я складывала половицы обратно, в дверь быстро-быстро постучали.

— Имото, имото! — позвал нервный голос Тсуны.

Выпрямившись, я разрешила войти и увидела бледного братца с бегающим взглядом и нервно дрожащими руками.

— Что случилось? — прищурилась я.

— Спасай, имото! Киоко-чан меня ненавидит! Я не смогу больше выйти на улицу!

— Давай по порядку, — попросила я, перебив истерические вопли с хватанием за голову.

— Я признался Сасагаве Киоко в своих чувствах, — сглотнул Тсуна. — Прямо перед воротами школы, — его глаза наполнились ужасом. — В одних трусах.

— Ну, то, что Киоко тебя теперь будет презирать, это не самое страшное, — попыталась я утешить его.

— Половина школы, наверняка, успела увидеть меня в таком виде, — всхлипнул он, снова схватившись за голову. — Что может быть хуже?!

— Старший брат оскорбленной девочки, например.

Тсуна громко взвыл, а я увидела наглядную картину к выражению «рвет на себе волосы». Если бы он только признался, то ничего страшного, но в таком виде — это уже признак извращения. Только обвинений в эксгибиционизме братцу и не хватало.