Пламя моей души

— Отпусти, я взяла, что хотела, и могу идти с тобой.

— Нет.

— Нет? — переспросила я, а потом сообразила, что он, должно быть, еще обижен. — Да ладно, хватит тебе дуться. Это было просто совпадение, я же не специально.

Занзас прижал свою руку к себе сильнее, отчего я снова схватилась за нее в попытке отодвинуть от шеи. Я сбилась с шага, так как этим же он развернул меня к себе вполоборота, но это босса Варии не остановило, и он тупо поволочил за собой.

К счастью, вскоре это закончилось. Занзас дернул одну из дверей и затем впихнул меня туда. Это оказался кабинет. То ли медсестры здесь сидят, то ли врачи. Он оперся спиной о стену у двери, скрестил руки на груди и потребовал:

— Рассказывай, мелочь.

Я глубоко вдохнула, чтобы высказать все, что я о нем думаю, как Занзас прищурился и уточнил:

— Про гиперинтуицию рассказывай.

Действительно, я ведь обещала рассказать о ней правду, если мы переживем бой с Девятым. Но ведь он тоже обещал мне кое-что, и я уже незаметно приготовила все, пока он был занят тем, что тащил меня, в то время как я упиралась.

— Все просто — ее нет.

Занзас сверлил меня взглядом и молчал минуту. Эта минута начала опасно затягиваться. Очевидно, он ждал продолжения.

— Тот, кто придумал ее, был гением, — пояснила я. — На самом деле это обычная интуиция, которая бывает у множества людей, соединенная с пламенем, которое при должной концентрации может подсказать о любых движениях вокруг. Она не позволяет предсказывать будущее, не говорит неизвестные мне вещи, просто… вроде повышает мою чувствительность относительно окружающего мира. Согласись, одно дело просто повышенная проницательность и другое — загадочная гиперинтуиция, о которой никто толком ничего не знает. Враги побоятся напасть, веря, что ты предвидишь все их шаги. Союзники верят твоему слову, даже если ты не даешь достоверных доказательств и не открываешь источников. Вот и все, — я обыденно пожала плечами.

Занзас продолжал смотреть на меня и молчать. Непонятно вообще, о чем он думает.

— Мелочь… — наконец, протянул он. — Не знаю, как ты еще проживешь шесть лет. Я тебя уже хочу прибить.

Это он, видимо, о том, что ожидал чего-то… м-м-м, большего?

— Посмотри на это с другой стороны, — предложила я. — Ты можешь тоже научиться пользоваться такой гиперинтуицией. Осталось только убедить в этом всех остальных. А теперь, как насчет выполнения своей части? Ты ведь не собирался отказаться, нет?

Это было бы нечестно, но Занзас обещания сдерживал. Поэтому, несмотря на явное недовольство необходимостью выполнения обещанного, Занзас хмуро бросил:

— Я мудак.

Горячо закивав, таким образом выражая поддержку его слов, я жестом предложила продолжать.

— Я мудак, — мрачно повторил босс Варии.

«Я знаю», — одними губами сказала я, не в силах сдержать улыбку.

— Я мудак, и если ты не прекратишь, то почувствуешь на себе пламя Ярости, — хмуро закончил, а затем вспомнил: — Что это была за вещь, что тебе тот мусор бросил?

— Ах это… — протянула я и достала из поясной сумки включенный диктофон, который все еще вел запись. — Не волнуйся, я обрежу все, кроме самого главного твоего признания, и буду прослушивать его темными ночами, когда мне особенно будет грустно.

— Ты… — глухо прорычал Занзас, напрягшись всем телом.

— Шесть лет, — напомнила я.

— Убью! — рявкнул он и одновременно бросился на меня.

Я была готова к чему-то подобному и, пригнувшись, проскользнула под его рукой, уйдя в сторону. Мне нужно было добраться до выхода из этого замкнутого помещения.

Занзас схватил какую-то огромную тяжелую папку и бросил ее в меня, но я успешно уклонилась. Следом полетела лампа. Ее я отбила стулом. Он выхватил стул из моих рук и отбросил его в стену с такой силой, что тот разлетелся на щепки и побил все пробирки и колбы на стеллаже.

Дверь была не заперта, и мне удалось выскочить из кабинета, но Занзас не отставал. Это была самая слабая часть моего плана отмщения — остаться целой самой и унести эту запись. Не успела сделать и шагу в коридор, как Занзас схватил меня за левое предплечье.

В коридоре я увидела рыжего и, долго не думая, бросила ему диктофон, который он тут же поймал, недоуменно на меня посмотрев.

Из кабинета вышел Занзас, который уставился тяжелым алым взглядом на сбледнувшего Конрада.

— Беги! — посоветовала я ему. — Беги так, будто от этого зависит твоя жизнь!

Босс Варии тяжелой поступью понесся на рыжего, и я поняла, что мои слова были не так далеки от истины. Конрад побежал прочь, но непозволительно промедлил мгновенье. Занзас мог его догнать, и вновь я пошла на крайние меры, запрыгнув на спину босса Варии и взяв в захват его шею. И я даже сообразить ничего не успела, как Занзас схватил меня за руки и перекинул через себя. Синяк на спине тут же взорвался болью, заставившей вскрикнуть. Зажмурившись, через секунду я открыла глаза и увидела над собой возвышающегося Занзаса.

— Ты, вообще, что творишь? — прищурил он свои красные глаза.

— Ну, — кряхтя, села и заметила: — по крайней мере, своей цели я добилась — рыжий ушел.

— Вро-о-ой! — разнеслось эхом. — Недалеко ушел!

К нам приближался Скуало… который нес в руке диктофон. Получив его, Занзас с помощью пламени тут же превратил пластик в расплывшуюся скульптуру минимализма и посмотрел на меня победно. Я ответила упрямым взглядом.

Следом за Скуало появился Конрад, держащийся за живот. Занзас, довольно ухмыляясь, бросил:

— Глупая мелочь, иди к гейскому мусору, он подлечит.

Кстати, да, босс Варии выглядел хорошо для того, у кого внутренние повреждения. Хорошая идея сходить к Луссурии, тем более, если ему позволили мне помочь.

Занзас и Скуало отправились прочь. Рыжий подошел ко мне и хрипло произнес:

— Босс, я успел вытащить флешку.

Я вопросительно посмотрела на него и увидела, как он достал из кармана черный неприметный квадрат. Из груди поднялось что-то радостно визжащее, проявляясь широкой улыбкой. Подскочила на ноги, от обилия чувств воскликнув:

— Ты молодец, Конрад! Просто молодчина! Молодчинище!

Рыжий буквально расцвел: на лице возникла широкая улыбка до ушей, отличная от оскала, что он обычно демонстрирует, а единственный глаз засиял. Он даже, кажется, был немного смущен.

— Подержи ее пока у себя, — быстро собираюсь. — Надо там лишнее обрезать, а затем сделаю на всякий случай копии. Что-то мне подсказывает, Занзас реагирует на материалы, неприятные ему, точно так же, как и Кея. Поэтому найди Мураками и проконтролируй, чтобы он позаботился о ее сохранности, но не смотрел, что там.

Стоило рыжему исчезнуть, как выяснилось, что я зря отправила его прочь.

— Савада-сан! — восклицает Мураками, приближаясь по коридору почти бегом.

Остановившись возле меня, он выпрямляется. На лице Мураками лихая улыбка до ушей, а глаза блестят. С ним Мегуми и Коичи — целые и невредимые, но тоже какие-то ошалелые.

— Азазель-сама, — официально обращается он, — деньги на счетах и ждут дальнейших распоряжений.

Это Мураками, видимо, о деньгах, которые пришли за запись боя с Девятым. Интересно, все же, сколько там? Известие мы пустили быстро, сразу же, как все началось, и, думаю, немногие успели среагировать, но судя по глазам Мураками, средств у нас достаточно.

— Уже к вечеру чтобы собрали все пожелания и предложения по распределению средств, — ненадолго хмурюсь. — Лучше быстро перевести их куда-то. Иначе мы можем по прихоти Вонголы их очень скоро лишиться.

— Есть, — мгновенно собрался Мураками, ощутив, что может потерять большое количество нулей на счету.

— И еще, — недовольно вздыхаю. — Название, что ли, какое-то пора придумать?

— «Оранжевый дракон»! — выпаливает Коичи, едва я это сказала.

— Слишком пафосно, — фыркает Мураками тут же. — Так нас партнеры серьезно воспринимать не будут. «Янтарный лев» лучше подойдет. И броско, и смело, и пафоса меньше.

— «Глаза, что сжигают изнутри» — с горящими глазами выдает Мегуми.