Пламя моей души

Видимо, надо было, как Реборн, силой навязывать свое мнение и бить каждый раз, как только он делает что-то не так, как считаю необходимым я. Унижать и оскорблять. Каждый день напоминать о всех недостатках и нарочито опускать его достоинство. Вести себя, как тиран, ни во что не ставя его мнение, втягивать его в жизненно опасные ситуации для закалки характера, подставляя при этом. Так надо было себя вести?!

— Хорошо, я не буду решать за тебя, и мой последний совет: если ее все-таки выучишь, не используй ту технику, что дал тебе Реборн, во время сражения с Занзасом, — сказала я и поступила не так, как должен был поступить взрослый человек.

У меня тоже были чувства, и в данный момент мной владела сильнейшая обида и злость. Я просто развернулась и ушла, не дав объяснения своим словам.

Позже мне хотелось вернуться и убедить его в своих словах, в том, что никто специально его способности не занижает, что эта не та ситуация, когда стоит лезть из кожи вон, строя героя, но что-то во мне противилось этому, будто я знала, что ничего не выйдет. Возможно, я сама хотела в это верить, но пока братец сам не убедится в моих словах, не набьет шишки или хотя бы пока не пройдет напряжение, все бестолку. По крайней мере, не сегодня. И я так и не вернулась. Обида сменилась разочарованием. Не в нем, в себе.

Но самое печальное — это то, что не мог вызвать эти чувства в Тсуне Девятый. Во-первых, он совсем недавно как-то повлиял на братца, во-вторых, чувство самосохранения должно было перевесить возможные иллюзии или внушения. Тсуна раньше понимал, что Занзас его убьет, и был в этом уверен на все сто. Сейчас он минимум процентов на шестьдесят уверен в обратном. Не на сто — он не считает себя бессмертным и неуязвимым, а внушение иллюзиониста, насколько я поняла пояснения Мукуро, сделало бы именно так. К тому же, Тсуна все еще чувствует, что обязан участвовать — это в него вдалбливали долго, но, похоже, одновременно он желает этого.

— Я вернулась! — снимая туфли, оповестила пустынные коридоры в особняке Хибари.

Кея появился неизвестно откуда и спросил спустя минуту:

— Что-то произошло?

Заверив его, что все в норме, я ускользнула в ванную. С него станется продолжать доставать, пока не расскажу, и чем больше я буду сопротивляться, тем упрямей он будет.

Ванная получилась что надо. У Кеи ванная была даже больше нашей, и я в который раз обзавидовалась тому, с каким комфортом он умеет устраиваться.

Горячая вода отлично расслабляла не только тело, но и мысли. Они становились вялыми и гораздо меньше терзали сознание.

Проснувшись по будильнику в своей кровати, я встала и застыла у окна, с недоумением смотря на рассвет. Не помню, когда я выставляла время будильника. Наверное, только в полудреме я могла поставить его так рано. Вчера, похоже, я едва доползла до кровати и сразу же заснула в полотенце. Не удивительно, после всего пережитого и того напряжения, которое сейчас лишь немного приутихло. Стоит мне вновь войти в колею и осознать, что сегодня все решится, как напряжение, сжавшееся внутри пружиной, вновь появится.

Проснувшись, снова я уже не засну. Пытаясь одновременно причесываться и застегивать кофту, я лениво выползла из своей комнаты, на ходу зевая.

Хибари обнаружился во дворе и нашла я его по звуку ударов тонфа. С самого раннего утра уже тренируется. Он отвлекается на мой зевок и останавливается. Пожалуй, ради вида Хибари, блестящего от пота и одетого в одни черные брюки стоило встать пораньше. Даже жаль, что в другой день я такой подвиг вряд ли совершу. Скорее уж рискну облить Кею водой. К слову, посмотреть действительно есть на что. Хибари не перекачан мышцами, их там вполне в меру, но он очень жилистый. Видимо, эффект каждодневных тренировок, и явно не силовых, как у Рехея.

— Как спалось? — поинтересовался он с непонятной интонацией.

— Не помню, — пробурчала сонно я. — Судя по состоянию, я спала часа четыре, не больше. Зачем я только поставила будильник так рано? Вообще, зачем я его поставила? В школу, что ли, собиралась?

Кея выслушал все мои причитания, окинул меня взглядом и, не дрогнув и мускулом, посоветовал:

— Если ты куда-то собралась, вначале нормально приведи себя в порядок.

Я осмотрела себя. Футболка смята под кофтой и поднята над животом, сама кофта застегнута только наполовину. С штанами все в порядке. Поправив футболку, я пригладила короткие волосы, которые уже могли обойтись без расчески и вынесла вердикт:

— Сойдет.

— Приведи себя в порядок, — повторил Кея с нотками появляющегося раздражения и отвернулся.

— Ты меня еще в школу начни собирать, — пробурчала я недовольно.

— Ты что-то сказала? — обернулся Хибари.

— Нет, ничего.

Чего это он с самого утра уже бесится? Вообще, если задуматься, не в первый раз уже у него нет настроения именно с утра, хотя еще ничего не могло ему его испортить. Правда, сегодня он раздражен сильнее, чем обычно.

— Что собираешься делать? — спросил Кея более спокойно.

— Пока не знаю, — честно призналась я и нахмурилась. — Сначала надо связаться с бандой и узнать, все ли они сделали…

— Уже, — прервал меня Хибари. — Я проверил. Запись размножена и спрятана в надежных местах.

Нет, он точно монстр. Монстр-трудоголик. Когда он только успевает?

— И никаких новостей… — сделала я паузу, — от твоей семьи или Вонголы?

— Нет.

Странно, хотя на что я рассчитывала — что они сразу штурмовой отряд убийц отправят? Да, на мгновенную реакцию я и рассчитывала.

— Девятого Вонголы в больнице Намимори нет, — продолжил Кея, указывая на возможную причину бездействия. — Каваллоне города не покидал.

— Значит, они все еще где-то здесь, — задумчиво продолжила я. — Прежде всего надо встретиться с Занзасом. Хотя и с Реборном надо увидеться, но это может подождать.

— Я соберусь за пару минут, — сказал Кея, отправившись в дом.

Сразу туда мы не смогли отправиться. У ворот особняка Хибари обнаружился рыжий, сидящий на асфальте с сигаретой. Он явно ждал меня, поощрённый прошлым успехом в моем обнаружении.

— Босс! — подскочив на ноги, оскалился он, разом взбодрившись.

— Ты ведь не собираешься преследовать меня тенью, рыжий? — вздохнула я.

— Е-е-ей! — взревел он, с готовностью опровергая данное предположение: — Конечно, собираюсь! Я же стану твоей правой рукой!

И посмотрел с вызовом на Хибари, что ясно говорило об адресате данного высказывания.

Кея просто пренебрежительно выдохнул в сторону, отвернув подбородок. Рыжий упрямо набычился, продолжая сверлить его взглядом исподлобья, но Хибари и это не проняло. Но Конрада девать было некуда, и я взяла его с собой.

Сначала мы посетили квартиру, где жили Кен, Чикуса и Хром. Девочка была дома у плиты, пытаясь что-то приготовить, а парни отсутствовали.

Открыв дверь, она едва в обморок не упала, увидев мое лицо на расстоянии меньше полуметра.

— Дыши, — напомнила я ей. — Мне нужно связаться с Мукуро, только и всего.

Хром кивнула, так и не сумев ничего вымолвить, и пропустила нас внутрь, где застыла на минуту. Появившийся Рокудо заметил:

— Ты что-то сегодня рано, Кира-чан. Хочешь опять сходить?.. — не закончил он, замолчав на полуслове.

— Да.

Еще через некоторое время, одну пятиминутную перепалку по поводу того, на каком мотоцикле сегодня поеду я и кто меня повезет, возмущения рыжего и его категорическое несогласие со всем вышеизложенным, короткую потасовку между Кеей и Конрадом, во время которой Мукуро успел откуда-то угнать автомобиль, — мы оказались в отеле.

Сегодня здесь было шумно. Голос Скуало доносился с верхних этажей. Когда мы туда добрались, то увидели нечто невообразимое.

Это была столовая. Когда-то. Да, минут десять назад. Сейчас офицеры Варии ее успешно разносили, бросаясь тарелками с едой и подначками в друг друга. Из-за чего форменные кожаные плащи некоторых (и даже лица, но не длинные серебристые волосы мечника) были испачканы в остатках еды. Бельфегор вовсе забрался с ногами на стол. Скуало громко орал, пытаясь их успокоить, но из-за ругательств, казалось, что он только сильнее раздувает драку, от которой все по виду, как ни странно, получали удовольствие.