Пламя моей души

— Мы подождем, пока покажутся Тсуна, Гокудера и Ямамото, — сказала я, подняв голову вверх, чтобы посмотреть на Конрада.

Рыжий без слов мне кивнул, следя за перемещениями и действиями мужчин в костюмах. Я отошла к зданию, чтобы не привлекать внимания, и оттуда ожидала. Следовало убедиться, что всё в порядке, а затем я сразу же пойду домой.

— В общем, Вария — это элитный независимый отряд убийц семьи Вонгола. Она состоит из гениальных убийц, которые работают в тени. Каждый, кто видел их в сражении, может сказать, что их сила за пределами человеческого понимания.

С каждым дальнейшим словом Конрада, я всё больше мрачнела, но продолжала внимательно слушать, двигаясь домой.

— Я слышал об этом мечнике. Это — Суперби Скуало, по прозвищу «Второй император мечей». Он прославился, убив предыдущего босса Варии — «Первого императора мечей». Его навыки давно признаны, но тем не менее боссом Варии он не стал, отдав титул Занзасу.

Рыжий замолчал, глухо выдохнув и посмотрев себе под ноги. Я такой реакции не понимала, так как эти люди оставались для меня по большей части неизвестны.

— Что тебя так взволновало? — поинтересовалась я. — Раз эти люди — часть Вонголы, то конфликт будет исчерпан.

— Сомневаюсь, — покачал рыжий головой. — Занзас — сын Девятого босса Вонголы. Да, — подтвердил он, заметив моё выражение лица, — он должен иметь право наследования, но Девятый выбрал Саваду Тсунаеши. Вероятно, за какой-то проступок Девятый лишил Занзаса его права. Я слышал, у босса Варии крутой нрав, и смотреть ему в глаза очень не рекомендуется, так как он может впасть в ярость от чего угодно. Я не хотел пугать тебя раньше времени, но, вероятно, дальше тянуть нет смысла. Если здесь Вария, то Занзас не согласен с выбором наследника.

Я слушала его, слушала… да верилось с трудом. Стал бы Реборн врать, когда говорил, что других наследников больше нет? Нет, аркобалено может недоговорить, уйти от ответа или пошутить, но это явно не тот случай. Этого Чака Норриса всерьёз в расчет никто не брал.

— Но почему сейчас? — задала я вопрос.

— Может быть, он просто не знал, что Девятый нашел ещё одного претендента, — ответил мне рыжий и досадливо протянул: — Репутация у Занзаса ещё та, но он очень, очень хорошо известен. Но с другой стороны, Девятый выбрал Саваду, а твой отец — Внешний Советник. У тебя всё получится!

Он попытался ободряюще улыбнуться, но получился вновь самоуверенный оскал. Я так мрачненько на него взглянула и толкнула калитку у своего дома, куда мы уже дошли.

Рабочие робы. Дюжина разнообразных рабочих роб с именной нашивкой. Ещё дюжина одинаково белых маек и куча белых носков. И это ещё не все, а только то, что поместилось на вешалках на улице. Остальное сложено в корзины или разложено на веранде…

Он совсем не ценит труд, потраченный на то, чтобы перестирать это все. Тем более, я не думаю, что он хотя бы что-то из этого носил. Кроме, конечно, жизнерадостного оранжевого комбинезона. Одного из двенадцати.

— Мне кажется, раньше этого не было, — заговорил тихим голосом рыжий.

— Не было, — мрачно подтвердила я и перевела взгляд на дверь в дом, которая сейчас мне показалась вратами в подземное царство.

Рыжего прятать было поздно, да и незачем. Удивлюсь, если Емитсу о нем не знает… Так что поведем Конрада взглянуть на этого Внешнего Советника, о котором он отзывается с таким уважением.

— Веди себя прилично, — попросила я, вздохнула и все-таки пошла в дом.

Как и ожидалось, прямо у порога стояли грязные сапоги, а в коридоре у тумбы — кирка и каска с фонариком. На звук открывшейся двери прибежали дети… Только какие-то странные, пошатывающиеся.

— Что с вами? — спросила с беспокойством.

Фуута дыхнул на меня небольшим спиртовым амбре, и я смогла посмотреть в его плывущие, странно поблескивающие глаза.

— С возвращением, Кира-анеки! — необычно громко поздоровался он с широкой улыбкой.

Ламбо громко шлепнулся на пол и поднял голову, посмотрев на меня осоловевшими глазами:

— Кира, почему тебя четыре?

— Кто? — просто спросила я, но дети как-то вздрогнули и замерли. Я постаралась выключить строгого родителя и сделать голос помягче: — Кто дал вам выпить эту гадость?

— Папа, — синхронно сдали они виновника.

— Папа сказал, что это питьевая вода, — пояснил Фуута, продемонстрировав мне бутылку сакэ в руке.

Вот же идиот! Чем он вообще думает?! Я понимаю, что сакэ — это слабая рисовая водка, по сравнению с напитками покрепче, но детям много не надо. Алкогольное отравление может убить и взрослого человека, а уж ребенок отравиться может и от одного глотка!

С лестницы спустилась, судя по виду, только недавно проснувшаяся Бьянки и сообщила очевидную вещь:

— С возвращением. Папа вернулся.

— Бьянки, принеси как можно больше воды в ванную и ложки, — сказала я, подхватив на руки более легкого Ламбо. — Конрад, возьми Фууту. Бьянки, — остановилась на секунду, вдруг подумав об этом, — найди вначале И-пин и принеси в ванную. Выполняй! — рявкнула, видя, что девушка продолжает стоять и просто смотреть.

Не став дожидаться, пока девушка исчезнет в стороне кухни, я направилась в ванную, откапывая из закромов памяти первую помощь при отравлениях. Пусть пока что всё не так серьезно, но лучше перестраховаться.

Рыжий держал Фууту, я — Ламбо. Дети склонились над фарфоровым другом, возвращая ему содержимое желудка. Вскоре Бьянки принесла раскрасневшуюся не стоящую на ногах И-Пин, которая заплетающимся языком что-то неразборчиво лопотала на китайском. Пока мальчишки пили принесенную воду, пришла очередь И-Пин возвращать выпитое. Потом, когда дети напились воды до отвала, мы повторили процедуру. Я считала Бьянки умной девушкой, но, как ни странно, ей пришлось объяснять, что мы делаем и почему. Видимо, потому, что Реборн летом хлестал из жестяной банки пиво.

— Для маленьких детей опасна любая доза спиртного, — объясняла я, обшаривая тумбу со всеми медикаментами. — Ты посмотри на них! Смешно, да?! Они на ногах не стоят! Хорошо, что не дошло до тошноты, самопроизвольной рвоты, и они ещё не потеряли сознание, а то и вообще, — бросила взгляд на сидящих рядком у ванной детей. Все как один бледные, тяжело дышащие и с полуприкрытыми глазами. — Рано спать собрались, ещё не все.

Наконец я нашла, что искала — две пластинки активированного угля. Судя по инструкции, одна таблетка на десять килограмм тела. Ламбо и И-Пин по шесть лет, они весят около двадцати килограмм, Фууте — десять, он может и тридцать весить. Лучше дам с запасом.

— Теперь надо уложить их спать. Только на бок, на всякий случай, — сказала я, когда с первой помощью было закончено.

Втроем дружно отнесли детей наверх и расстелили постели в их комнате. Дети уже давно клевали носами, младшие так и вовсе заснули сразу, как выпили таблетки, и я перестала их тормошить. Все трое бледные, и пусть лбы были холодные, всё равно на них выступил пот. Как бы до больницы дело не дошло. Я даже не знаю, как это объяснить врачу. Если бы я застала их спящими, то точно бы в панике позвонила, а так, может, всё обойдётся. Они вроде бы только начали открытую бутылку, выпили немного, да и среагировали мы сразу.

— Бьянки, посиди с ними хотя бы час, — попросила я. — Мало ли что случится. Если станет хуже, звони в скорую.

— Хорошо, — прикрыла глаза девушка, усаживаясь прямо на пол. — Я думаю, папан не специально напоил их.

— Специально или нет, я с ним поговорю, — пообещала я. — А где Нана?

— Вышла в магазин. Папа съел все, что она наготовила.

Мда, там же на двадцать человек хватило бы. Ничего себе он по дому соскучился. Раньше такого запаса еды хватало на пару дней.

Спустившись вниз, я застала живописную картину: спящий прямо посреди гостиной Емитсу в одних трусах и майке. Трусы, что примечательно, какие-то детские, с мультяшными кротами и биркой с его именем. Он лежал на единственном свободном клочке пространства, не заваленном грязными тарелками, бутылками сакэ или закусками. В довершение у порога комнаты стоял только что вернувшийся Тсуна с отвисшей челюстью.