Пламя моей души

Нана продолжала что-то готовить. Холодильник всего этого добра точно не выдержит.

— Ока-сан, зачем так много? — спросила я, наливая себе чай. — Мы всем скопом это будем несколько дней есть.

Нана меня натурально проигнорировала, что заставило нахмуриться. Она продолжала напевать какую-то простенькую мелодию под нос и нарезать на доске овощи.

— Ока-сан! — уже более требовательно позвала я.

Она, будто испуганно, вздрогнула и резко обернулась с ножом в руке, которым взмахнула перед нашими лицами:

— Ох, Акира-чан? Я не слышала, когда ты спустилась. Бери, что хочется. Мама сейчас немного занята.

Она вернулась к прерванному занятию, оставив меня растерянно сидеть на месте. Я покачнулась на стуле назад, пытаясь заглянуть ей в лицо.

Нана продолжала счастливо улыбаться, пребывая в своих мыслях. И это было жутко. Эта неправдоподобно счастливая улыбка и руки, то и дело хватающиеся за что-то, и даже какая-то однотипная мелодия, которую она напевала довольно громко.

Что, если это таблетки, и у нее произошел сдвиг по фазе?

Заметил ли что-то Реборн? По нему не поймешь. Минутку, может быть, я всё усугубляю, и на самом деле Нана обеспокоена поведением соседей или предстоящим празднованием, но, как всегда, пытается не показывать это. Тогда всё в пределах нормы. Но как тут поймешь и что делать?

Так и не вынеся окончательный вердикт, я решила попробовать всего понемногу, раз тут за такое по рукам не бьют и не кричат: «Оставь, это на день рождения!».

-Завтрак уже готов? — зевнул спустившийся с лестницы братец, поворачивая на кухню. Заметив полчища еды, оккупировавшие столешницу, он удивленно и громко воскликнул: — Сколько еды! Куда столько?!

— У тебя завтра день рождения, забыл? — спросила я, когда Нана и его проигнорировала.

— А, точно! — вспомнил братец. — Но ведь он только завтра. Я был уверен, что Реборн опять захочет объединить два праздника, так почему ока-чан готовит столько всего сегодня?

— Это не моя задумка. У меня были другие планы на завтра, — открестился репетитор, когда мы оба посмотрели на него.

Мы с Тсуной переглянулись и хором позвали:

— Ма-а-ам!

Нана резко повернулась, прижав к груди нож двумя руками. Видимо, она слишком ушла в себя, и мы ее напугали.

— Ока-чан, куда ты готовишь столько еды? — спросил ее Тсуна. — Это выглядит странно.

— Ох, разве? — удивилась она, а потом, прикрыв глаза, растянула губы в широкой улыбке: — Ах да, я же вам ещё не сказала! — Нана сделала паузу и весело объявила, продолжая держать перед своим лицом нож: — Папа спустя два года возвращается домой!

— ЧТО?! — на удивление хором воскликнули-возмутились мы с Тсуной.

Я удивленно посмотрела на братца. Что-то я раньше не замечала такой родственной связи. Тсуна, видимо, тоже был поражен нашим единодушием в данном вопросе, ведь раньше подобное бывало изредка. Но если Тсуна задавался вопросами: «Где он пропадал?! Где его нашли?!», то я думала молча. И мрачно.

Нана улыбалась, и мне теперь казалось, именно так улыбается сумасшедший доктор, который создал монстра Франкенштейна. Два года прошло. Два чертовых года. Но прибытие Емитсу может значить только одно: неприятности. Хотя есть и положительная сторона — он все-таки жив.

Скажем так, я надеялась, что он жив, но уже почти перестала верить. В последний раз он уехал, не попрощавшись со всеми. Даже как-то поспешно. И Емитсу всегда появлялся, когда в город приходили будущие хранители, но когда пришел черед Мукуро, отец проигнорировал его.

— О боже, Тсуна! — воскликнула Нана. — А откуда, по-твоему, берутся деньги на твою школу и еду? Я всё это время поддерживала с ним связь! Папа добывает нефть за рубежом! — с чрезмерным восторгом объяснила всем присутствующим Нана.

— Но ты же сама сказала, что он пропал! — обвинительно воскликнул Тсуна, который всё ещё не мог поверить в происходящее.

— Ох, ну это потому, что папа сказал рассказать тебе что-нибудь романтичное, вроде того, что он пропал или стал звездой на небе… — сложив ручки на груди, сказала Нана.

Звездой на небе, да? Видимо, совсем дела у него были плохи, раз прощался он на всякий случай, как в последний раз. И всё же, Нана всё прекрасно понимает.

— И когда он вернётся? — спросил Фуута, как всегда появившийся в комнате так, что никто не заметил.

Нана пожала плечами и сказала, вытаскивая открытку из кармана фартука:

— Не знаю, он написал «скоро».

Мне хотелось ее как-то успокоить и поддержать… но рядом были люди, если вообще не вспоминать о том, что я ее младший ребенок. Да мне и самой не помешало бы успокоительное. Пока шокированный Тсуна пытался вызнать подробности, я удалилась в ванную комнату умываться и чистить зубы.

Мукуро снова меня до чертиков напугал, появившись в зеркале в ванной. Мягко посмеялся и сказал, что я должна быть более бдительной.

— Я подумал, что следует извиниться за то, что сделал тебе больно, — отсмеявшись, скорчил он повинную рожицу, которая должна была меня разжалобить.

— Но ты совсем не жалеешь о содеянном, — не поверив, мрачновато закончила за него и выдохнула: — Всё в порядке. Просто не протопчись по гордости Кёи. Я понимаю, что вы не сможете подружиться, но я не против вашего соперничества.

— Ты всё ещё расстроена этой маленькой шалостью? — внимательно всматривался разноглазый из зеркальной поверхности.

— Нет, — вообще, я уже почти забыла об этом, — Емитсу скоро вернется. Будь внимательнее и осторожнее.

— Оя, — досадливо наклонил Мукуро голову набок, — мне не стоит больше появляться в зеркале… Пожалуй, лучше явиться к вам лично, — с пакостливой улыбкой закончил он.

— Не вздумай! — переполошилась я. — Что будет, если он поймет что-то?

— То, что я решил объединиться с вами, а не с Савадой Тсунаеши? — почти промурлыкал он. — Не волнуйся, этого он не поймет. Тогда, увидимся позже, Акира-чан. Хорошего дня.

Я невнятно промычала что-то, набрав воды в рот. Желать ему «хорошего дня» в ответ будет лицемерием. Но этого и не требовалось, Рокудо понимающе улыбнулся и исчез. Уверена, он будет осторожен и опрометчивых поступков не совершит. Не такой он человек. А вот говорить он может все, что угодно.

Оставаться дома было больше невыносимо, потому я подхватила свою сумку и отправилась в школу пораньше. «Скоро» — очень расплывчато, но это может быть завтра. Не знаю, как буду смотреть на Нану в течение этого дня. Не знаю, как буду смотреть в лицо отцу. У меня куча вопросов к Емитсу, но ответит ли он на них? И главное — смогу ли я их ему задать…

— Неожиданная атака!

Вместе с этим криком, я увидела направленное на меня дуло пистолета и, не задумываясь, пригнулась, поднырнув под чужую руку, и ударила в солнечное сплетение.

— Какого черта ты творишь? — рассерженно спросила я, разглядев в упавшем нападающем рыжего.

Конрад пытался восстановить дыхание и одновременно подняться. Очевидно, он снова ждал меня утром у дома, но я не обратила на него внимания.

— Ты должна быть внимательней, босс. Кто-то может напасть на тебя в любой момент.

Он был прав, а я, видимо, так сильно переживала приезд отца, что совершенно выпала из реальности, но такие «тренировки» мне не нравятся. К счастью, мы не вышли на широкую улицу и вокруг не было никого. Я вдавила туфлю ему в районе легких и наклонилась, зашипев не хуже рассерженной кошки:

— Ты понимаешь, что я могла тебя убить?!

— Да, всё нормально, босс, — просипел он, даже не пытаясь освободиться. — Я же Гроза, от такого не помру.

— А кто тебе сказал, что я во всю силу ударила?! — убрала я ногу.

— А я и больше выдержу, — оскалился он самоуверенно.

Наверное, всему виной испорченное утро, но эта самоуверенная глупость меня взбесила — я пнула его по ребрам. Недостаточно сильно, видимо, для человека с пламенем, потому что он едва поморщился и сел на асфальте, как ни в чем не бывало.

— Что-то у тебя удары слабее стали, босс, — задумчиво изрек он.