Пламя моей души

— Не знал, что вы с Хибари-саном гуляете в парке, — заметил другим тоном, обратив внимание на вторую фотографию, которую мне дал Реборн.

На этой он запечатлел нас в обычной позе спина к спине. Мы тогда заметили его присутствие и пытались сидеть расслабленно. У Хибари получилось, он будто дремал, я же взяла в руки книгу и сделала вид, что напряженно вчитываюсь в текст.

— Да, иногда. Как ты сам понимаешь, он не любит людные и шумные места.

— А сейчас вы с ним тоже так проводите время?

На самом деле мы не только чаще можем сидеть спина к спине, но и провести спарринг. После того происшествия я стала на куда большем расстоянии замечать приближение Реборна, но и без того, я уже не так боялась попасться, как раньше. Думаю, репетитора, заметь он бой, это бы не удивило.

Рехей, как отвел меня домой к Хибари, приходил еще пару раз. Каждый раз его крики разносились по саду, хотя Кея не пускал его дальше порога, пока не приходила я и не просила его проявить гостеприимство. Мы пили чай, весело болтали о чем-то, в процессе Рехей обязательно один-два раза срывался и норовил затеять драку с Кеей из-за намеренно холодного поведения Хибари. Каждый раз Рехею почти удавалось растормошить Кею до раздражения и мне приходилось отвлекать их. Хотя потом они все равно пошли к тренировочной площадке.

Как ни странно, Ямамото тоже приходил один раз. На второй день. Он тоже шутил, посмеивался, но почему-то мне казалось, что он выглядел грустным. Что-то такое было, едва уловимое, которое вряд ли бы смог различить человек, который редко с ним общается или плохо знает его натуру. Вот и сейчас что-то такое едва уловимое проявилось. Я с внимательным прищуром наблюдала, как он рассматривал фотографии.

— А эта вроде бы сделана недавно.

— Ага, эта с этого Нового года.

Нана взяла всех в храм. Не было разве что Реборна и Бьянки, они вовремя куда-то смылись. Я же вынуждена была стоять на месте, засунув руки в карманы куртки, пока меня, Нану, Тсуну и Ламбо с И-пин фотографировала знакомая ока-сан. Ока-сан мило улыбалась, дети бесились, едва смогли упросить их смотреть в камеру, Тсуна стоял со своим вечным виновато-потерянным видом.

Неожиданно раздались твердо определимые звуки взрывов. Мы с Ямамото побежали на шум. К счастью, комната братца была цела. Реборн и Тсуна выглядывали в окно, и оба даже без копоти. Ламбо, которому, несомненно, и принадлежало авторство взрывов, недоуменно стоял посреди комнаты вместе с И-пин. Еще двум людям в черном в таком маленьком помещении я уже не удивляюсь. Некогда, ведь репетитор там только что кому-то на улице выдал разрешение остаться переночевать.

— Кира, я не выбрасывал гранаты в окно! — воскликнул Ламбо, сам спалившись. — И я не знал, что там люди! — малыш зажмурился и еще громче сказал: — Они из мафии, поэтому это не считается, так ведь?!

Мда, что бы я делала с полусотней трупов на улице?.. Наверное, Хибари бы прибавилось работы. К счастью, все обошлось. Я смогла внушить Ламбо технику безопасности, и это, скорей всего, случайность.

— Верю, Ламбо. К тому же все закончилось хорошо, и никто не злится, — я посмотрела на двоих людей в черном, те остались бесстрастными.

— А! — вспомнил он. — Мама сказала, что ужин скоро будет готов. А ты… Ты не уйдешь больше?

Ребенок смотрел на меня круглыми щенячьими глазами, ожидая ответа. И-пин молчала, с интересом следя за нами.

— Да, ненадолго.

Стоило мне это сказать, как произошла резкая перемена. Ламбо запрыгнул на ногу и громко завыл, как плачут уж совсем маленькие дети. Крепко держась за юбку, норовя при этом ее стянуть, малыш успевал выть:

— Не уходи! Останься, Кира! Ламбо-сан хочет остаться с тобой!

Я попыталась его отцепить от нещадно сползающей одежды, но маленькие пальчики держали неожиданно крепко и обещали разжаться, только если юбка будет не на мне.

— Я вернусь, Ламбо! — повысила я голос. — Завтра же и вернусь!

— Нет, не вернешься! — завыл еще громче ребенок. — Я пойду с тобой!

Блин, эти детские истерики у меня еще с младенчества поперек горла. Каждый раз у меня наступает некая паника и горячее желание хоть как-то это прекратить, а лучше просто уйти подальше. К сожалению, это был тот редкий случай, когда вариант «уйти» был невозможен.

— Ламбо, перестань! — рявкнула я. — Ты глупо себя ведешь! Я разве этому тебя учила?!

— Нет.

Ребенок, к моему облегчению, выключил атакующую звуковую волну и поднял на меня полные слез глаза:

— Возьми меня с собой, Кира, — попросил он. — Ламбо-сан будет слушаться и хорошо себя вести.

— И плакать больше не будешь? — уточнила я, прищурившись.

Малыш, закусив губу, отрицательно замотал головой.

— Хорошо, — облегченно выдохнула я. — Никуда я не денусь, Ламбо.

— Обещаешь? — недоверчиво насупился.

Слова «обещаю», хотевшие быстро слететь с языка, там задержались. Я отчетливо поняла, что это не просто слово. Ламбо к нему относится со всей серьезностью, и если я вдруг предам это доверие…

На краю сознания появился образ взрослого Ламбо с его недоверчиво-горьким: «Кира-сан, не оставляй меня, ладно?».

— Обещаю, — ответила я пересохшим горлом. — Я должна отлучаться по своим делам, Ламбо, но я тебя не брошу.

Я взъерошила его волосы одной рукой и попыталась мягко отцепить, что мне на этот раз удалось. Поставив его на обе ноги, я дернулась от хмыка Реборна:

— Ламбо к тебе хорошо относится. Большое достижение.

Сказано было с ядом в голосе, который невозможно было не услышать.

— Если люди ко мне со всей душой, я отвечаю им тем же.

Мы померились взглядами, пока братец, напрягшись, переводил глаза с одного на другого. Тсуна издал испуганное восклицание непонятного содержания и замахал руками:

— Разве нам не надо встретить Дино-сана?

— Верно, — от взгляда Реборна двое здоровенных лбов в деловых костюмах, так и стоявшие на своем посту, зашевелились и покинули комнату.

Ну, вроде со всем разобрались. Скоро увижу того гостя, люди в черном разошлись… Остался один вопрос: как и зачем они затащили огромное кожаное кресло в комнату Тсуны?! Гость будет на нем спать, что ли? Наверное, пафос — это все.

Мне было тоже интересно, что там за иностранец по имени Дино, поэтому я поспешила вниз со всеми вместе. Едва мы дошли до лестницы, как услышали жуткий грохот, будто упало плашмя что-то большое, да еще и несколько раз.

Один Реборн остался спокоен, мы с Тсуной и Такеши забеспокоились источником, а Ламбо с И-пин любопытно высунулись.

Внизу, прямо у лестницы, лежал какой-то блондин. Лежал очень интересно, половиной тела и лицом на полу, а второй половиной и ногами на ступеньках. Главное, руки выставил перед собой, но все равно лицом лежал на полу. Тут было отчего недоуменно застыть.

— Дино-сан? — неуверенно позвал Тсуна.

Тело дернулось и быстро подскочило на ноги, обернувшись к нам лицом. Это оказался темноглазый блондин, одетый в мешковатую одежду. На лицо довольно симпатичный, забавно смущенный, около двадцати лет. Волосы средней длины. Глаза большие и выразительные, в обрамлении густых пушистых ресниц. Почему-то это напомнило лошадей с их умным выразительным взглядом.

Что-то я не догоняю…

— Как неловко. Непривычные полы в японском доме. Слишком скользкие, — смущенно улыбался блондин.

— Вы упали с лестницы? — спокойно уточнила я у этого странного субъекта. — Или подсели на экстази? Или упали с лестницы, потому что подсели на экстази?

Блондин некрасиво округлил глаза. Он явно ошарашен и похоже не знает, что ответить. Зато мне это сразу прояснило несколько вещей. Первое впечатление — передо мной молодежный идол. Это популярная вещь в большом городе. Вокруг избранных молодых парней и девушек привлекательной внешности создавалось целое движение поклонения. Все, что им надо — вести себя чисто по-детски непосредственно, чтобы вызвать обожание японской публики. Агентства набирают детей и подростков, которые мило себя ведут, стильно их одевают и делают из них звёзд. Но этот блондин — мафиози. У мафиози совершено другой образ жизни. Он не агрессивен, не обладает жестким характером, не острый на язык, да и не слишком находчивый. Он мог как угодно отреагировать на эту шутку, но просто впал в ступор.