Страница 96 из 137
— Я успел, Ваше Величество!
— Маладец! Возмыте со стола ордэн «Дружбы народов» — буквально вчера, спэцыально для Вас прыдумали… Ну и, поцэлуэмся троэкратно — по старинному русскому обычаю! — и совсем по-брежневски, пиявкой впился в сахарные уста разомлевшего до неприличия Окуджаки Какасутры.
Вскоре после этого, японский посол в Москве пошёл на повышение и стал главой дипломатического ведомства своей страны…
В столицу Японии были введены части морской пехоты и после коротких кровопролитных боёв, «мятеж взбесившихся обезьян» (официальное японское название этого исторического события, в переводе на русский, кстати!) был подавлен. Репрессии в этот раз были куда больше масштабней, чем три года назад: всего было отправлено в отставку, посажено пожизненно, совершило ритуальное самоубийство или казнено по современному европейскому обучаю, более сорока тысяч самурайских полководцев и стратегов!
Товарищ Сталин, как прослышал, весь таки истёк слюной от лютой зависти и неделю не исполнял супружеский долг с Любовью Орловой …
Короче, в этой «альтернативке» японские флотские загнали армейских самураев в «петушачий угол»: точнее — в Центральный Китай, где они могли вдоволь реализовывать свои амбиции в резне с точь-точь такими же «отмороженными» — но гораздо слабей вооружёнными и ещё хуже организованными, хунхузами. В самой же метрополии, влияние армии было помножено на ноль.
Лидеру «Группа Императорского пути» — генералу Садао Араки, была оказана особая честь по приказу самого Микадо: ему, уже написавшему последний стих «про танки» и, стоя коленопреклонённо на циновке из рисовой соломы — взрезавшему свой тощий живот ритуальным кинжалом-кусунгобу, отрубил голову не кто-нибудь, а сам российский военный атташе — Ока Городовиков! По древнему ритуалу сепуку…
Садао Араки не возражал, а даже обрадовался такому помощнику-кайсякунину:
— Почту за честь умереть от рук азиата, а не гайдзина!
— Как азиат азиата, я тебя не больно обезглавлю, — пообещал тот, — кочан «смахну» — глазом не успеешь моргнуть!
И, действительно — рука у Оки Ивановича была лёгкой и набитой на врагах Революции ещё в Гражданскую и, почтенный Садао Араки почти не мучился… По крайней мере — никто не слышал, чтобы он жаловался!
С тех пор Оку Городовикова частенько вызывали в почтенные самурайские дома на подобные мероприятия: где ещё в двадцатом веке, найдёшь человека не просто хорошо работающего мечом — но и, умеющего отрубить им голову у человека?
Когда началась Великая Отечественная Война и, генерал рвался на фронт — послужить Родине, сам Сталин ему по телефону сказал:
— СИДИ!!! Ты нам в Японии более полезэн!
В Стране Восходящего Солнца — нет-нет да и, произрастали буйные головушки…
Так… Ну, это всё — поэзия, не имеющая непосредственного отношения к делу.
Ровно через пять дней после «последнего сталинского предупреждения», во Владивостоке начались открытые переговоры между дипломатическими делегациями Российской Федерации и Маньчжоу-Го об урегулировании конфликта. Конфликт был мгновенно урегулирован и после этого начались переговоры об взаимном признании «де-факто», установлении полноценных дипломатических отношений, всевозможных договоров — об мире, добрососедстве и взаимовыгодном сотрудничестве… Ну и, прочая тому подобная шняга!
Гораздо более интересными были тайные переговоры — ведущиеся в том же Владивостоке, между российскими и японскими делегациями…
Так же как и, посла Окуджака Какасутра, членов японской делегации донельзя приятно удивила скромность российских требований: кроме договора об ненападении и отказе от взаимных территориальных претензий, русские потребовали режим наибольшего благоприятствования в торговле и защиты во взаимных инвестициях, между двумя странами… Уверен, у большинства чиновников, промелькнула мысль: а верно ли, что Сталин — сын сапожника-осетина? А может, там какой странствующий самурай мимо проходил — когда его мать, где-нибудь на речке стирала и, находилась в интересной для любого мужчины позе?! Уж больно Вождь всего прогрессивного, пёкся об японских интересах!
Зов крови — не иначе!
По результатам переговоров, российский военно-морской флот получил право стоянки в Порт-Артуре: это японцев не напрягло ничуть — Тихоокеанского флота у РФ, практически не было. В городе-порту Дайрен (бывший Дальний), России было возвращено недвижимое имущество — на момент начала Русско-японской войны, здесь действовало 15 русских и 75 японских торговых и промышленных предприятий.
Ну, что ж… Ваше, говорите? Ну, тогда забирайте!
КВЖД тоже возвращалась в собственность России без возврата выплаченных за неё японцами жалких грошей, а Восточно-китайская железная дорога — соединяющая Харбин с Порт-Артуром, объявлялась акционерным обществом с равными долями России, Японии и Маньчжоу-Го.
Последняя, государство — заведомая марионетка Островной Империи, теперь становилось как бы «слугой двух господ» и, обрела хоть какую-то свободу выбора — кому служить более рьяно… Японцам тоже это было на руку, если раздавить тапком — за ненадобностью, всех их самурайских «тараканов»: угроза с Севера исчезла, мало того — ограниченный контингент РККА был введён в Маньчжурию на равных долях с Квантунской армией и силами местной самообороны. Для поддержания порядка и защиты конституционного строя! Значит, можно больше сил и средств отправить для завоевания Центрального Китая — где можно больше надоить «сливок», чем в малолюдной Маньчжурии. Кроме этого, не нужно строить укрепления вдоль Амура — а, больше тратить на таковые ж, на многочисленных островах… От угрозы с моря!
ВЫГОДНО!!!
Маньчжоу-Го была объявлена свободной экономической зоной: японцы строили здесь шахты, рудники, металлургические предприятия, «оборонку», а русские — радиозаводы, автозаводы… Золотые прииски. Конечно, в самой России уже переходили на полупроводники, но «пальчиковые» радиолампы — выпускаемые на маньчжурских предприятиях на списанном российском оборудовании, среди японских военных произвели настоящий фурор!
Особой популярностью — как в Маньчжоу-Го, так и в Корее, Центральном Китае и самой Японии, вскоре стал пользоваться мотоблок «Рысёнок» — известный там под брэндом «Железный Рикша». Ну и, старый добрый «Захар» — «ЗИС-5», стало быть! Россия, ещё в 1938 году прекратила выпуск этого модельного ряда в Нижнем Новгороде и в Миасе — но оборудование и оснастка для его производства, ещё очень долго работали в далёкой Маньчжурии…
Военные двух стран были взаимно допущены к кое-каким секретам друг друга… Не ко всем конечно: япошки зажали свою «кислородную» торпеду, а наши — самолёт-снаряд (крылатую ракету) с реактивно-пульсирующим двигателям. Зато, японские военные ознакомились с новейшей российской радиолокацией, приборами управления зенитным огнём и системами наведения, а российские стали частенько бывать на японских судо- и авиастроительных предприятиях.
Сам Поликарпов слетал в Японию и, пообщавшись с Хорикоси Дзиро из корпорации «Mitsubishi», заперся на три недели в своём КБ с сотрудниками… Конечно, его «И-185» не стал после этого точной копией «Зеро» — но почерк очень сильно заметен! Взамен, японцы присмотрели понравившиеся им авиапушки Березина, катапультируемое кресло пилота и бортовую автоматику…
К двум, собственно российским китобойным флотилиям присоединилась третья — российско-японская, а в Охотском море был введён запрет ловить что-либо — кроме бабочек непарного шелкопряда, всем — за исключением двух российско-японских промысловых компаний. За этим бдительно следила совместная Природоохранная Инспекция и, браконьеров — какой бы они не были национальности, чаще всего отправляли на дно кормить камчатских крабов. На берегах Камчатки, Сахалина и Приморья десятками строились перерабатывающие предприятия с дешёвой корейской и китайской рабсилой и, вся Россия — от Владика до Минска, вскоре провоняла китовым мясом с жиром, да морской рыбой с креветками.