Страница 8 из 40
— Царь-батюшка, обещай, что на кол не посадишь? — запричитал молодец.
— В темницу кину, — грозно заявил Кощей,— ежели сейчас же не расскажешь, что приключилось.
— Оказия вышла, государь, — жалобно затянул Тишка. — Век мне кудрей не видать, лысым сделаться, — молодец осекся, поймав тяжелеющий взгляд колдуна.
— Терпение мое не так велико, как тебе кажется, Тихомир.— Кощей недобро сощурил глаза.
— По твоему приказу отправили мы обозы в земли, что раньше ворогам нашим принадлежали. Нынче там столица стоит. Как ее...
— Первоград, — помогла я разволновавшемуся писарю.
— Спасибо, матушка, — парень отвесил поклон. — В Первограде, значится, покупки делали — все, как ты распорядился: и коров, и куриц, зерна...
— Тишка! — рявкнул Бессмертный.
— Царь-батюшка, кто-то из наших лишнего болтнул на базаре. Поползли пересуды, что прислужники Кощея в столицу прибыли, царство Кощеево на белом свете объявилось. К обеду уже царю тамошнему донесли. Он лично на базарную площадь по такому случаю явился. Давай уговаривать к тебе гонца отвезти — дороги-то не ведает. Как отказать-то? Вроде чин-чинарем все.
— И где этот гонец?
— В терем определили. В самый дальний от твоих покоев, стражу приставили — все как положено. Не вели на кол, государь!
— Я бы тебе этот кол, Тишка, на голову опустил ум поправить. Смотрю, триста лет сна вас думать разучили. На кой лад мне гонец Гороха сдался? Пусть бы сам дорогу искал хоть сто лет.
— Так не положено гонца-то... если просят, — растерялся Тихомир.
— Так значит, — Кощей потянул писаря за ворот кафтана, — мыльню справьте мне и Василисе Дивляновне, одежу приготовьте. Затем пусть гонца в главный зал ведут. Послушаем. Все уяснил, дырявая твоя голова? — колдун внимательно глянул в глаза молодца.
— Как светлый день ясно! — закивал Тишка.
— Душа моя, — без тени былого гнева жених взял меня за руки, — придется со сном повременить. Выдержишь?
— Выдержу ли я? — брови поползли вверх. — Суженый мой, растолкуй жене будущей, что тут происходит. Царица... матушка?
— А ты против?
— Не то чтобы против, — замялась, растерянно собирая мысли в дружную кучку, — но нежданно как-то.
— Люблю девиц удивлять, — жених заулыбался, сияя как новая монета, — страсть как люблю.
***
Баня расслабила тело и немного успокоила душу. Аккуратно вдохнув обжигающий аромат трав, обернула мягким полотном потное тело и вышла в прохладную комнату с купальней. Волнение охватило мысли. Ожидала в доме Кощея увидеть углы пыльные, услышать тишину мертвую, а тут целый рой пчелок трудится. Пока до мыльни шла, каждый встречный поклоны вешал, шапки оземь ронял. Платье до полу золотом расшитое для меня приготовили. Никогда такой одежи не носила и думать не думала, что надену. Жемчуга в ларце рядом поставили. Оделась — как есть царица. Прислужница ловко сплела мне ладную косу из непослушных волос. Все приговаривала, мол, загляденье — волос черней смоли, а солнцем сияет. Соврала, конечно, но подкупила.
— Вот, матушка царица будущая, — девушка протянула ленту расшитую красоты сказочной, — надень сама.
— Мастерица вышивала.— Завороженная рукоделием, я опоясала голову убором.
— Моя работа, — гордо заявила девица.
— Как величать тебя, умница?
— Вестой кличут, Веся, — смутилась прислужница. — Матушка, добрая ты, гляжу. Можно Кощея просить буду за тобой ходить?
— Зачем за мной ходить? — растерянно заморгала я.
— Ну, только тебе помогать, матушка, — хихикнула Веста. — Знаешь, как хочется свадебный наряд справить. Ой как, — девушка прижала ладони к сердцу.
— Будь по-твоему, — нагнать на себя важности не получилось, но ничего — справимся.
Путь до главного терема по заковыристым переходам дал ясно понять — без Веси не дошла бы. Девушка распахнула двери и с поклоном удалилась прочь.
Огромная комната с высоким потолком раскинулась на половину главного терема. Мягкие ковры являли взору картины из былин древних. Полуденный свет играл с цветными мозаиками в окнах, отливая на полу причудливые узоры. Во главе зала на резном троне, покрытом дорогой тканью, ждал царь-батюшка.
Прошла мимо Тишки — парень беспокойно ерзал на высокой лавке за писарской тумбой — улыбнулась, чтобы унять его волнение. Тихомир в мгновение расцвел, воодушевленно выпрямив спину.
— Голубушка, Василиса Дивляновна. — Кощей встал, — хороша-то как, глаз не оторвать. Подойди, — жених протянул мне руку.
Пальцы колдуна украшали массивные золотые перстни с каменьями. Атласная черная рубаха до пят, расшитая серебряными узорами, струилась по крепкому мужицкому телу. Да откуда же в Кощее столько царской стати? Или не замечала, а она всегда с ним была? Давно знакомое смуглое лицо колдуна стало еще точёнее, еще краше. Темные брови с резкими изгибами, узкие губы. Глаза теплые медово-карие. Вроде мой Кощей, а вроде чужой.
— Вот, — раскинув руки в стороны, закружилась, хвалясь новым платьем, — странно, конечно, выгляжу, но если тебе нравится, то и я не против.
— Василисушка — диво, как хороша! — Суженый ласково улыбнулся и указал на маленькую копию своего трона по правую руку.
— Скоро гонца приведут? — Без должной стати я плюхнулась на мягкое сиденье.
— Готова?
— Вроде.
Бессмертный прищелкнул пальцами и заливисто свистнул. Двери зала с грохотом раскинулись по бревенчатым стенам, и на пороге возникла пара: низкорослый мужичонка с круглым пузом да грудастая девица с румяными щеками, в зеленом сарафане.
Осторожно озираясь по сторонам, они двинулась к царскому трону. По пути толстопузый шикнул на девушку, и та осталась стоять деревянным идолом посередь комнаты. Козлячья бородка гонца нервно вздрагивала, выдавая волнение.
— Назовись.— Холодный тон Кощея заставил гостя съежиться.
— Путята я, государь.
— Будущей царице поклонись, — приказал Бессмертный, указав в мою сторону.
— Кланяюсь, — гонец с размахом склонился.
После разогнулся и озадачено глянул за спину на замершую девицу. Пышногрудая растеряно хлопала ресницами, беспокойно переминаясь с ноги на ногу.
— По воле моей царской, — затянул Кощей, — от доброго расположения духа готов выслушать.
— Благодарствую, государь. От царя Гороха к тебе пожаловал. Рад наш царь, что возродился Кощей Бессмертный после долгого покоя.
— Ну-ну, все на том?
— Нет, государь. Три столетия люди о тебе не слышали. Изменилась Рускала, одним царством сделалась, но традиции мы не забыли. А посему прими дань, как прежде, — Путята жестом подозвал девицу к себе. — Вот, лучшая из столичных. Станет тебе женой верной, царицей.
Колдун растерянно округлил глаза. Покосившись на меня, сглотнул подступивший к горлу ком и протяжно выдохнул.
— Видать, оглох или ума лишился? — Резко сменив удивление на гнев, Кощей ринулся на низкорослого гонца.
— Иль не ясно тебе, что царица-матушка будущая по правую руку от меня сидит? Ты кому кланялся, поскудник?
— Так я же... Мы же...— резко побледнев, Путята застыл столбом ни живой, ни мертвый.
— Вот этими руками, — колдун взял гонца за грудки, — кожу заживо сниму, собака серая!
— Царь-батюшка! — До того мирно глядевший на прием Тишка застучал каблуками по залу. — Разреши слово молвить...— Писарь остановился за спиной Путяты.
— Шибче. Тихомир! — рявкнул Бессмертный.
— Прерваться надобно, государь.
— Твоя правда.— На мгновение задумавшись, Кощей молодецким свистом распахнул двери зала.
Под строгим приглядом царской стражи гости дорогие отправились ожидать своей участи в крайний терем. От переизбытка впечатлений колотило в висках. Может, сказывалась усталость или отсутствие трапезы со вчерашнего вечера. Сложная у царей работа: не ешь, не спишь, невесты хороводами ходят.
Кощей мягко опустился на трон и, мельком глянув на меня, задумчиво промычал что-то неразборчивое. Обидно, конечно, когда мужу будущему такую девку справную под венец сулят, но и Бессмертному не позавидуешь. Видно — нервничает. Как быть — не знает.