Страница 27 из 40
Новость о скорой встрече с Баюном моих друзей обрадовала. Потап спросонья даже пританцовывать принялся, едва услышал о подмоге. Кажется, все складывалось удачно. По крайней мере, пока. Только не давало покоя аспиду желание любимой переться к черту на куличики. Завтрак он умял молча, а уж досыта набив живот, с новой силой принялся уговаривать царевну. Настроение у Несмеяны стало мягче — горшки в сторону милого больше не летели, дубина мирно прислонилась к стенке, но уперлась девица, что коза рогами, и на уступки не шла. Бедняга Потап слюной брызгал, худенькими ручками размахивал — все доказывал любимой правоту свою, но тщетно. Поразмыслив, решила встать на сторону друга. Ежели приключится беда какая с будущей царицей, неизвестно кому Рускала достанется — других детей Горох на земле не оставил.
Сдалась Несмеяна под нашим натиском, хоть и нескоро. Времени на уговоры потратили знатно — рассвет давно сменился разгулявшимся утром, а у нас конь не валялся.
— Вот что, — переодевшись в дорожное, — я вышла из-за камня к друзьям, — здесь, Несмеяна, тебе оставаться нельзя. В Кощеево царство к Яге под охрану пойдешь?
— Опять?
— Вот и договорились, — я была совершенно не готова тратить время на новые уговоры.
Несмеяна подперла пухлые щечки кулаками, опираясь на стол, и грустно вздохнула. Слава солнцу — виток спора погас, не успев разгореться.
***
В путь мы отправились... к обеду. Царевна собиралась, как и полагается знати — с чувством, с толком, с расстановкой. Потом долго грузила тюки на спину скучающего Потапа. Честно признаюсь, пережив «переезд» Несмеяны, с гордостью могу заявить — мне теперь сам черт не страшен.
Вдвоем на спине Потапа оказалось не так вольготно, но благодаря бесконечным узелкам, мешкам и прочим тряпичным кулькам боязнь шлепнуться на землю испарилась. Аспид размахивал огромными черными крыльями, стремительно приближаясь к намеченному перекрестку с дорожным камнем.
Погода в настроении — поздняя осень била в лицо ледяной моросью и прихлестывала ветерком, словно веником в бане. Старания царевны я оценила. Шерстяная рубаха, теплые штаны и душегрейка ровно легли по фигуре, а ведь не замеряла даже.
Мягко опустившись наземь. Потап прильнул к покрытой снежными мушками дороге, позволяя нам с Несмеяной сойти. Еще перед выходом предупредила друзей, что возможности чинно разбирать вещи и слезливо прощаться не будет. Где теперь в Рускале наткнешься на уши и глаза Яра — знать нельзя, тем более открывая путь в царство Кощея.
Девица принялась живо отвязывать поклажу со спины любимого. Вздохнув, глянула на резво выросшую кучу — быстро справиться не выйдет. Повертевшись вокруг дорожного камня, плюнула на три стороны, дунула трижды по ветру, закрыла глаза и представила крышку подпола избушки на курьих ножках. Тут же под ногами земля издала протяжный скрип, дрогнула. Вход объявился быстро, Несмеяна с Потапом не все разгрузить успели.
— Так, — дернув крышку за металлическое кольцо, я с опаской озиралась по сторонам, — давайте-ка шустрее, други любезные.
Царевна с удивлением приподняла бровки и уставилась на темнеющую дыру подвала. Свершившееся чудо девицу явно не обрадовало. Уж не знаю, чего ожидала Несмеяна, может, конницы в провожатых или хлеб-соль на пороге, но иных вариантов все одно не было.
— Пряничек мой, ну, вот такая оказия, — нетерпеливо оправдывал происходящее аспид.
— Ай! — девица цокнула и, махнув пухленькой ручкой, скинула в открытый подпол узел с вещами.
Только я сообразила, что так вероломно заваливаться к Яге не стоило, как снизу раздался шорох. Крепкая мужицкая ладонь мелькнула к нам из темноты. Рука ловко ухватила, склонившуюся над подвалом царевну — только ее и видели, пискнуть не успела.
— Опаньки! — аспид, малость удивившись, сунул широкий нос следом за любимой.
Удар по морде храбрый заступник получил звонкий. Мигом отпрыгнув, аспид прижал когтистые лапы к ушибленному носу и протяжно взвыл. Тут же из подвала послышался родной скрипучий голос ведьмы:
— Илюшенька, Илюшенька! Погоди, касатик! Кажись, свои!
Под басистые оправдания «Илюшеньки» из подпола высунулась Яга, зло сверкая маленькими глазками:
— Вот отчебучили! — ведьма с укором уставилась на меня. — Хорошо, не прибил вас Муромец одним махом. У меня перед избой войско на изготовке с самозванцем бой смертный вести, а они тюки в подвал кидают.
— Прости, Яга, — чувствуя, как наливаются свеклой щеки, я виновато потупила взгляд. — Схорони у себя Несмеяну. Путь у нас с Потапом опасный, нечего царице Рускальской подле таких неприятностей вертеться.
— Передал Кощей через Соловья, что ты его из Нави доставать собралась, — закивала ведьма. — Схороню, конечно, за тем и не беспокойся.
— А Крес? — от переживаний я только вспомнила, что знать не знаю, где мой найтмар.
— В конюшнях туточки, — успокоила Яга. — Кощей перекинул вместе со своим конем. Полно толки разводить, скорее давайте, — заприметив груду вещей, поторопила старуха.
Пока мы с Ягой разговоры вели, аспид успел оклематься от богатырского удара. Шмыгая носом, он раздувал широченные ноздри и спешно подавал узлы Яге.
— Доходяга, — ворчал Потап. — вон, даже крови нет.
Когда последний тюк шлепнулся на дно подвала, старая ведьма поманила меня костлявым пальцем:
— Знаю беду твою, доченька, и боль твою чую, — крючковатый нос Яги коснулся моего уха. — Не вздумай отказываться от Кощея. Я его еще мальчишкой помню. Никому он души не открывал, а тебе осмелился.
— А я ему душу растоптала, — зашептала в ответ ведьме.
— О том забудь. Выручи царя-батюшку и больше ни на миг не сомневайся ни в чем. Все беды от сомнений. А теперь живехонько проваливайте! — уже в голос скомандовала Яга и исчезла вместе с входом в царство Кощея.
***
— Сколько до города мастеровых лететь будем? — повязывая на голову теплый платок, оставленный Несмеяной, я косилась на дорожный камень.
— Дня три лету с передышками. Цаца, да что ты каменюку эту глазами изводишь?!
На первый взгляд в валуне посреди перекрестка ничего особенного. Камень как камень. Надпись древняя ветрами истертая, дождями облитая, солнцем жареная. Только вот третье направление мне никак покоя не давало. Заунывное «Направо пойдешь — головы не сносишь, прямо пойдешь — коня потеряешь», разбавляло «Налево пойдешь — сказки услышишь».
— Ты грамотный вроде? — я вглядывалась в обещавшую сказки дорожку.
— Грамотный, — гордо выпучил круглое пузо аспид. — К чему ты это, цаца?
— К тому, что обычно налево ходят жену искать, а тут сказки какие-то.
— И черт с ними, полетели уже!
Не обращая внимания на предложение друга, обошла камень и зашагала по узкой дороге. Потапу осталось только поспешить следом. Друг явно не разделял моего рвения не вовремя поискать приключений, пытался даже образумить.
Молча шаркала сапогами по первому снегу и прислушивалась. Чем дальше мы уходили от перекрестка, тем тише становилось вокруг. Звуки леса умирали, песня ветра смолкала. «Совиным слухом», — в голове эхом играл голос Кощея. Почувствовала, как глаза наливаются острым зрением, уши — едва уловимыми звуками. Шорох мыши в увядшей траве, шелест крыльев птиц за спиной теперь стали явными, будто совсем близкими. Но понемногу и это исчезало. Когда тишина окутала плотными объятьями, я остановилась.
— Кис-кис-кис, — тихонько позвала я.
— Цаца, ты меня пугаешь, — зашептал аспид, сгибая длинную шею, чтобы заглянуть мне в лицо.
— Кис-кис, — прибавила голоса.
— Может, жар у тебя? — не унимался аспид, прикладывая огромный палец к моему лбу.
— Да чтоб тебя леший разобрал! — отпихнула лапу Потапа. — Кис-кис-кис-кис!
Тотчас перед нами из земли вырос дубовый столб. На верхушке, надменно поглядывая вниз, примостился здоровенный черный кот с белой грудкой. Желтые глаза Баюна лениво заморгали, котяра деловито облизнулся, дернув богатыми усами, и махнул вниз.