Страница 9 из 18
– Я боюсь жевать, пока твой нос в моей голове: вдруг его откушу, а безносый рыцарь мне не нужен, – пошутила Маргарита, но Рагнер не откликнулся шуткой.
Он разомкнул объятия и присел на стол. Не улыбаясь, Рагнер легонько приподнял лицо девушки и нежно погладил ее щеку пальцем.
– Правда роза понравилась? – тихо спросил он. – Всего-то цветок… Завянет через пару дней, и ты о ней забудешь.
– Нет! – она встала со стула и сама обняла его за шею. – Не забуду никогда. К тому же мне до этого дня мужчины никогда не дарили цветов. Ну, лишь брат Амадей однажды тоже желтую розу дал, но он же священник, а более никто, даже дядюшка или братья…
Улыбаясь, Рагнер простонал от притворной жалости и крепко прижал ее к себе.
– Бедняжка! Тогда это хоть не первый, но последний цветок в твоей жизни!
Маргарита запрокинула голову – он, извиняясь, поджал губы.
– Я не шучу. К таким угождениям я не склонен… Я сам не помню, сколько лет назад дарил цветы. Лет шестнадцать прошло – это точно. Еще до Сольтеля…
– Тогда я тем более эту розу никогда не забуду, – прошептала Маргарита, преданно глядя на него зелеными глазищами.
Вздохнув, Рагнер стал снимать с ее головы платок. Под ним показались собранные в жгут и закрученные в пучок волосы.
– Никого больше на площади не видела? – спросил он, расправляя светлые локоны и любуясь их золотым блеском.
– Много кого. Там же поединки… Аргус на эшафоте…
– Раз Аргус на эшафоте, то не видела… – тихо и медленно проговорил Рагнер, поднял девушку на руки и понес ее к кровати.
Он уложил ее на красное покрывало, но более трогать не стал: упал рядом и закрыл лицо локтем. Маргарита молчала, понимая, что произошло что-то очень плохое, и затаив дыхание ждала его слов.
– Рааагнер, – жалобно позвала она. – Я сейчас заплачу.
Он вздохнул, опустил руку и повернул к ней голову.
– Говорил же, что боюсь тебя. Вот, надо бы сказать, а не решаюсь, – он провел рукой по ее волосам, задерживая руку на плече. – Твой супруг только что приходил…
Маргарита широко раскрыла глаза. Рагнер убрал руку, а девушка села на кровати спиной к нему и стала размышлять над услышанным.
– Ты свободна, – произнес он. – Если хочешь, то уходи.
Маргарита резко развернулась и хмуро уставилась на него.
– Серьезно, – тихо сказал Рагнер. – Мои люди отвезут тебя в дом твоего дяди к тому вонючему деду. Супруг наверняка быстро найдет там тебя.
– Так Ортлиб меня не ждет? – с надеждой спросила Маргарита. – Ты с ним договорился или нет?
Рагнер приподнял голову и строго посмотрел на нее.
– Ты меня за кого принимаешь? Я тебя вот так просто сменяю, как уже ненужную вещь? Тебя, красивую, на скрягу Альдриана, да ради старого, плюющегося Ивара?
Маргарита обрадовалась и бросилась к нему на грудь не хуже Айады.
– Рагнер! – глядя в его глаза, возмутилась она. – Ты меня доведешь! Сразу сказать не мог? Я думала, что Ортлиб уже меня поджидает!
– Пытался сказать, как умею, – повеселел Рагнер и обнял ее. – Так что, у тебя супруга точно больше нет?
Маргарита помотала головой.
– Надо было всё же вдовой тебя сделать, – проворчал Рагнер. – Еле сдержался… Если бы слова не дал, то…
– Он ушел? Живым и невредимым?
Рагнер кивнул.
– Ну и хорошо, – ответила она, запуская руку в щель рубашки и поглаживая его грудь – Не хочу, чтобы такой страшный грех на нас висел.
– Ты моя добросердечная! Я же рыцарь: мне можно убивать без греха.
– Он мне жизнь спас, – серьезно проговорила Маргарита. – Я не хочу быть с ним и боюсь его, но смерти ему никогда не пожелаю. Пусть будет сам по себе и живет как ему угодно, – снова начала она поглаживать грудь Рагнера.
– Пару минут, моя добрая красавица, – вздохнул он и остановил ее руку. – Я пойду ополоснусь: весь потный от этой жары. И побреюсь, пожалуй, а то будешь у меня ходить, как Ивар, с красным носом и щеками.
Рагнер, вспомнив короля Ладикэ, тихо засмеялся, закрыв лицо ладонями и порой фыркая в них.
– С меридианским у тебя вроде неплохо, – опуская руки, сказал он. – Знаешь, как этот шепелявый, старый хрен тебя обозвал? Крафифая!
Маргарита тоже рассмеялась.
– Крафифая моя! – обнял ее Рагнер и перекатил на спину. – Из-за такой крафифой война могла начаться между Лодэнией и Ладикэ. Я всю встречу держался, но этого вынести не мог – в конце концов улыбнулся. Бедствия, значит, у всех из-за тебя, – нежно поцеловал он ее губы. – Я сегодня едва этих всех не переплюнул!
Рагнер приподнялся на кровати и, стоя на коленях, расправил плечи – будто сбросил с них тяжесть.
– Ладно, крафифая, пойду приведу себя в порядок и тоже буду крафифивым… На самом деле нехорошо смеяться над Иваром. Я его как никто понимаю: я тоже когда-то не все звуки произносил, но ты бы у меня была «кашивой», а не «крафифой»… – улыбнулся он, показав серебряные зубы. – Быстрее бы отделаться от этого шепелявого козла, – потер он лицо руками, вставая с постели. – Видеть его нету сил.
Сделав пару шагов к уборной, Рагнер вернулся, оперся рукой о столб в изголовье кровати и внимательно посмотрел на Маргариту – она запрокинула к нему голову.
– Поедешь со мной в Лодэнию? – спросил Рагнер. – Правда, как и говорил, не много я могу тебе предложить: лишь мой старый замок в Ларгосе. Ну а там – посмотрим…
Зеленые глазищи будто стали ярче. Не раздумывая, Маргарита радостно кивнула головой, а рот Рагнера расплылся в широкой улыбке.
– Не уходи никуда! – приказал он. – Так и лежи! Я мигом.
Он подошел к собаке и, поглядывая на Маргариту, стал что-то говорить Айаде на лодэтском.
– Раз так, – сказал он. – Будешь ты теперь Айаду кормить, пока меня нет. Я сегодня приучу ее к тебе. А потом и рубашки мои стирать заставлю! – строго добавил он.
– Я с радостью. Я умею стирать.
– Ни за что! Ты у меня только для любви. И еще сласти трескать, – взял он мешочек с орехами и кинул его на кровать рядом с Маргаритой.
– Чтобы скучно не было, пока я там вожусь.
Оставшись одна, Маргарита перевернулась на живот и положила в рот орешек. Ее взгляд уткнулся в розу, и она с нежностью посмотрела на дверь, за какой шумел Рагнер.
«Лодэния, – думала она, – королевство, похожее на спины трех гигантских рыбин. И еще множество мелких островов-рыбешек плавают около них».
Девушка резко встала с кровати, бросилась к своим учебникам на столе, взяла «Географию» и открыла карту Лодэнии. Она нашла Ла́ргос посредине полуострова Ти́дия: крестик в треугольном сколе вогнутого контура на карте.
«Самая северная страна! Линия Льда так близко!»
Ощущая шероховатость краски, Маргарита провела пальцем по названию родного города Рагнера и поцеловала его. После она отложила учебник, прикрыла ставни и снова легла на кровать. Поглаживая пальцами свой живот, она улыбалась.
«Новая жизнь и вне меня, и внутри, – думала Маргарита. – Я должна была бы бояться того, что ждет меня и моего малыша, но раз Рагнер будет рядом, то я ничего не боюсь».
Глава XXV
Ненужное спасение
Смыслом Алхимии было изменение всех одушевленных и неодушевленных предметов. Идея получения золота и серебра из свинца, находила для алхимиков богатых покровителей, защитников от розыскной службы Экклесии, и только. Даже короли тайно поддерживали этих ученых – и они, как правило, не так сильно жаждали золота и серебра, как эликсира вечной молодости и бессмертия, иные мечтали найти способ воскрешать мертвую плоть. Алхимики верили, что нет ничего невозможного.
Знаки, какими наделил первый Божий Сын металлы, могли бы дать ответ хотя бы на то, как получить золото или серебро из свинца, но, понимая алчность людей, объяснять их Божий Сын не стал, – люди лишь знали, что знаки были парными: более совершенной округлой форме соответствовала несовершенная жесткая форма. Так, парой золота или круга являлся свинец или квадрат, серебра или полукруга – медь с символом песочных часов, олова или капли – железо с символом треугольника, ртути или волны – сера с символом молнии. Серу называли отцом всех металлов, ртуть – матерью, а в соединении этих веществ, в киновари, пряталась Первоматерия или Соль, как считали алхимики, – она приводила всё в движение, и ее силе не существовало пределов.