Жизнь на дне

Анна Сергеевна Тополева росла с бабушкой, родители рано развелись и разъехались в разные стороны, мать уехала на заработки, и больше не вернулась, отец умер по пьянке, замерз где-то. Квартира отошла государству, маленькую Анечку бабка сдала в интернат, с возможностью приезжать на выходные, потом было пту и общага, и практически сразу вышла замуж, забеременела, а тут и бабка померла, оставив свою квартиру единственной внучке. К дочери Анна не испытывала материнских чувств, она считала наказанием растить и воспитывать, заплетать косы, гладить платья в садик, не прижмет, не поцелует, всегда холодная и неприступная, да и к мужу особо не ластилась, не могла проявить каких то эмоций, дать волю чувствам, нежности хоть какой то или любви. По началу Ритка тянулась к ней, как обычный ребенок, но быстро усвоила что отец быстрее пожалеет, подует на разбитые коленки, поцелует в макушку, заботливо укроет одеялом. А когда наступил развод, и этого лишилась, в редкие встречи с отцом тянулась к нему, как слабый росток к солнцу, пыталась на полгода вперед насмотреться на него, приласкаться, подержать за руку, почувствовать заботу и участие. Но с каждым разом холоднее становился папа, на бегу делались покупки, из разговоров только и было «примерь, мало, давай это, и это мало, растешь быстро, вот это хорошо, значит берем», а Рита все ждала когда спросит:

– Как дела, моя милая? – Как успехи, что нового узнала? А еще она ждала главный вопрос.

– Дочь, а может ты хочешь жить с папой и братиком, может я заберу тебя от мамы?

Вот тогда бы Рита крикнула «Да пап, хочу, забери прошу тебя, я очень хочу!»

Этого так и не случилось, и сейчас став подростком, поняла вопрос уже не прозвучит.

Глава 2

Бомжиха

– Эй бомжиха! Воняет от тебя, встань и свали отсюда, дышать нечем в классе.

Ритка знала что это говорят ей, вжала плечи и не поднимала голову, а еще знала если встанет, то больше не сядет на это место и ни на какое другое, будут гонять до звонка по классу, а потом еще от учителя получит за то что не сидит за партой, а звонок прозвенел. Так уже было, только не с ней, видела фильм, запомнила этот момент навсегда, как мальчишку гоняли, отняли портфель и играли им в футбол, потом перебрасывали с одного конца класса на другой. Это была игра «затрави хорька», почему такое название так и не поняла, и сейчас она не хотела быть хорьком, и мысленно уже готовилась к худшему.

– Че оглохла дура? Свали с этого места, твое место на параше! – заржал Вадик, главный заводила класса, у него папа бандит, но для всех он бизнесмен, Вадику было позволено все, лучшие шмотки, у самого первого появилась игра Soni PlayStation, девчонки сходили от него с ума, а Ритка его ненавидела, считала его мерзким гадом.

– Я не встану, отстань от меня.

– О, у бомжихи есть голос! – кривляясь на публику передразнил Вадик – А может тебя поднять, да пинка тебе дать?

– Попробуй – с вызовом сказала Рита и сжала кулаки, твердо зная что сейчас будет драка.

– Очумела мне угрожать? – авторитет падал и Вадик уже не кривлялся, настраиваясь на ссору. – Отстань просто от меня, чем я тебе мешаю? – все еще надеялась на мирный исход Рита.

– Всем! Ты меня бесишь своим присутствием, мне противно быть с тобой в одном классе!

Никто не заступался за Тополеву, зная что дорогу переходить Вадиму, себе дороже, хотя ненависти к ней не было, скорее брезгливость, но ради нее ссориться с главным в классе никто не желал.

– Ритка, а ты тоже как мать шлюхой станешь?? – ударил в живое парень, и Маргарита сорвалась. Вскочила со стула и толкнула крепкого парня, он не ожидал и упал на копчик, вскочил, но Ритка снова толкнула, на это раз он устоял и успел схватить ее руки, завязалась драка, все в классе кричали «Бей бомжиху! Бей ее!» Драка была недолгой, прозвенел звонок и все начали расходится за парты, физичка никогда не опаздывала, появляясь через 2 секунды после звонка. Ритка и Вадик стояли посреди класса, взлохмаченные и растрепанные, красные и злые. Вошла физичка.

– Это что такое???! – перешла на визг сразу училка – К директору оба, немедленно! – А вы – обращаясь к классу – готовимся к самостоятельной работе, достаем двойные листочки, я сейчас вернусь и мы продолжим.

В кабинете директора Вадик обвинил во всем Риту:

– Она ни с того ни с сего набросилась на меня и порвала рубашку, я пожалуюсь отцу и он лишит вас финансовой помощи! Она псих, её в клетке держать надо! Я пошел домой!

– Иди конечно Вадечка, не ходи в школу пару дней, может отлежаться тебе надо – сказала директриса, в ужасе заламывая себе руки, мысленно уже простившаяся с ремонтом в актовом зале и первым компьютером для класса информатики.

– Так Тополева, это что за выходки? На учет захотела? Почему мать не пришла? Совсем обнаглели!

– Он сам Валентина Петровна! Он обзывался, и с места меня выгонял, я просто толкнула, а сначала просила чтобы отстал! Поверьте мне!

– Завтра мать в школу! И придется в опеку звонить, а для начала на учет, так может еще в больницу, ты же действительно психопатка, что орешь как резаная!!!

Внезапно Рита замолчала, просто поняла всю глупость ситуации, она же слушать не станет, сколько бы раз была права Рита, все бесполезно, папа Вадика не даст денег школе, и этим все решено, стало нечем дышать, и вдруг комната покачнулась, а стены начали шататься, к горлу подкатила тошнота, а пол перестал удерживать, все ходило ходуном как на бешеной карусели, и наступила спасительная тьма.

Резкий запах нашатыря щекотал ноздри, так что хотелось чихнуть, с трудом открыв глаза Рита поняла что лежит на полу в кабинете директора, она сидела за столом и громко говорила по телефону, над лицом склонилась школьный врач Вера Семеновна, с тревогой вглядываясь в Риткино лицо.

– Риточка, ты сегодня кушала? У тебя очень низкое давление, и лицо бледное.

– Нет, не кушала, если не считать две кильки.

– Какие кильки? Соленые? Не пойму ты завтракала? – теребила девочку школьный врач.

– Нет в банке, в томате такие, вот две штучки съела – вставая с пола сказала девочка.

– А вчера что ты ела?

– Ничего, дома дел много было, уроков задали много, я не успела поужинать.

– Как ничего? А на завтрак вчера что ела, обед? – все больше волновалась женщина.

– Пирожок баба Маня дала. Пойду я Вера Семеновна – направляясь к выходу сказала Рита.

– Тополева! – окрикнула директриса – мать в школу завтра, поняла?

– Не придет она, Валентина Петровна, даже если я и поняла – закрывая за собой дверь кабинета, вздохнула Маргарита.

– Валентина Петровна, девочка голодает вы в курсе, у нее голодный обморок был, какая ситуация в семье? Надо что то делать!

– Ах успокойтесь Верочка Семеновна, обычная ситуация, мать пьет, отец черт его знает где, таких семей полно, время то какое в стране, жуть.

– Ой не говорите Валентина Петровна, жуть не то слово, вечером из дома страшно выйти, в подъезде света никогда нет, лампочки выкручивают, шпана малолетняя совсем обнаглела сумки рвут из рук, что делать, как жить, как детей поднимать? – все больше отвлекаясь от Риты говорила школьный учитель.

– Вооот, о своих детях надо думать, а не о чужих, такие как Тополева выкрутятся, да и будущее ее известно, пить как мать будет, в тюрьму может сядет, а может на панель пойдет, вчера вон юбку короткую одела и накрасилась, известно что за судьба ждет, так что о своих надо думать, не рвите сердце Верочка Семеновна.

Рита плелась домой, хотя туда совершенно не хотелось, мать снова изобьет, и за кильку, и за драку, и за то что снова вызывают в школу. Может обойдется? Может спит пьяная, или в настроении? Подойдя к двери прислушалась, нет не спит, в квартире было шумно, снова гости, снова пьянка. Тихонько открыв дверь шмыгнула внутрь, пахло спиртом и кислой капустой, так что снова затошнило, голодный желудок съеживался от приступов голода.

– Ритка, это ты? – мать все таки услышала скрип двери, надо смазать как-нибудь.