Предначертанная Грону

— Крану, ты ведешь себя нелепо! — закричал Тройи, снова встав между братьями, чтобы остановить драку, но ему не нужно было волноваться, потому что Грон не оставил бы Рут.

— Неужели? Она даже по габаритам в два раза меньше Грасты! Ты не можешь этого отрицать, Тройи, — ответил Крану. — И я не чувствую ее запаха на нем, если они правда спарились.

Тройи снова посмотрел на Рут, и Грон заметил в его глазах всплеск беспокойства.

— Тройи, она взрослая, как бы я мог образовать с ней Связь, если бы было иначе? Как бы она могла настроить мое тело к спариванию, если бы не была взрослой? Уверяю тебя, она не ребенок. На ее теле нет шерсти, как на нашем, ей трудно пометить меня своим запахом. Если вы отведете ее в наше племя, у Грасты будет право бороться с ней за лидерство! Она этого не переживет, Тройи!

Тройи выглядел растерянным. Он повернулся к другому самцу.

— Дренз, что скажешь?

Дренз был спокойным самцом, предпочитавшим одиночество и никогда не проявлявшим интереса к остальным членам племени сверх ожидаемого. Когда они были молоды, то часто считали его странным из-за того, что он не принимал участия в их играх или подростковых забавах. Повзрослев, Дренз доказал, что он безобидный, мудрый и чуткий самец. Грон надеялся, что он их рассудит.

Дренз оглядел их всех, видимо, обдумывая все «за» и «против», и наконец произнес своим тихим, спокойным голосом:

— Не самцам решать, чего хочет Королева, — он встретился взглядом с Гроном. — Она не может говорить. Мы должны верить в силу, которая управляет нами, и позволить Королеве решать. В конце концов, они на ее территории.

— Значит, я овдовею? — спросил Грон, и перед его мысленным взором предстало видение этого будущего. Самцы, которых Связали Узами, а затем бросили, или те, что пережили смерть своей Королевы, были… опустошены и безутешны. Возможно, ему позволят остаться со своим племенем, а может он предпочтет уйти в лес и жить там в одиночестве, надеясь на скорую смерть. — Я не потеряю ее.

Он сразится даже с Грастой, чтобы защитить Рут.

— Я уверен, что твоя мать защитит тебя, — воодушевленно выдал Дренз. Мать Грона была Королевой до Грасты и добровольно сложила с себя полномочия, поэтому ей было позволено остаться в племени со своей стареющей свитой, ведь забрав их и всех своих детей с собой, она бы оставила Грасту практически ни с чем. — Если твоя Королева молода, Граста не причинит ей вреда.

— Но это не так, — настаивал Грон, бережно удерживая Рут под мышкой, где она легко помещалась. Ее миниатюрность разительно отличалась от габаритов Королев, которых он знал.

— Я не стану скрывать, что мы привели вас в племя только ради решения Грасты. Я скажу ей, что ты не хотел идти, что твоя Королева не бросает ей вызов, — заверил его Тройи.

Грон задумался, оглядев их всех поочередно. Выражение лица Дренза было бесстрастным, Тройи извиняющимся, Крану самодовольным. Он посмотрел на Рут, которая наблюдала за ним со страхом и растерянностью. Наверно, она пребывала в ужасе, ничего не понимая из того, что тревожило его, но все же она так крепко цеплялась за него, как будто хотела удержать его рядом с собой, доверив ему свою защиту.

— А если я откажусь? Вы можете сразиться со мной, но не сможете применить силу против Королевы, — бросил вызов Грон.

— Я скажу нашей матери, что ты удерживаешь молодую Королеву против ее воли. Думаешь, она не найдет тебя и не сдерет с тебя шкуру? — пригрозил Крану в ответ.

Грон знал, что мать выслушает его и поймет лучше, чем Крану, но он также знал, в какую ярость она придет, если он позволит Крану рассказать ей, что ее сын, отчаявшись обрести пару, предал Грасту и выкрал неполовозрелую Королеву, чтобы образовать с ней Связь. Если мать найдет его прежде, чем успеет взглянуть на Рут, она вполне может убить его за предполагаемое преступление. Но когда она поймет, какую совершила ошибку, найдя Рут или выслушав Тройи, ее горю и горю его отцов не будет предела.

Он должен был отвести Рут к Грасте. День клонился к вечеру, они бы не успели отойти от его племени, соорудить навесную площадку, найти пищу и воду. Рут будет куда комфортнее провести ночь с его племенем, при условии, что он обеспечит ее безопасность. Часть его, которая думала, что он никогда больше не увидит свой дом, свое племя или свою семью, отчаянно желала увидеть свою мать и Отцов Прайма, которые вырастили его, его младшего брата Мруина, и остальных его друзей. Он заботился о Грасте, когда был частью племени, как самец должен заботиться о своей Королеве, и он хотел увидеть ее, чтобы в последний раз убедиться, что с ней все в порядке.

— Хорошо, — согласился Грон. — Мы пойдем.

Он осторожно повел Рут туда, откуда пришли другие самцы, и она не возражала. Возможно, она чувствовала, что решение уже принято и кровопролития не предвидится, по крайней мере сейчас.

Крану пропустил их вперед, Грон держался между Рут и своим братом, чтобы старший самец мог следовать за ними и преградить им путь к отступлению. Когда они проходили мимо, его брат наклонился к Грону, чтобы вставить последнюю колкость.

— Мать будет в тебе очень разочарована, — сказал он.

Грон напрягся. «Оставь ее в покое», — подумал он. Пусть думают, что он их предал. Они не были на его месте, они не знали, через что они с Рут прошли, что она значила для него. Ну и что с того, что они ему не поверили? Сказанное им было правдой, и Рут это знала. Даже при том, что они не могли общаться друг с другом, они все равно разделяли то сокровенное, то реальное, что существовало только между ними. Грон многого о ней не знал, но он знал, что она сама забралась в его объятия в той холодной камере, просунула его руку между своих ног в том залитом солнцем ручье, гладила его лицо по ночам и делилась с ним едой, когда сама была голодна.

Грон обнял Рут крепче. Он знал, кому принадлежит. Она была его Королевой. Рут владела его телом и духом, потому что околдовала их, и он с радостью передал их в ее полное подчинение.

Глава 2

Сердце Грона екнуло, когда он увидел деревню племени. Дом, где ему лучше не появляться. Это было опасно для него и его Королевы, но он думал, что никогда уже его не увидит. Дом выглядел так же, как в день его похищения, ничего не изменилось, но он увидел его другими глазами. Он запрокинул голову и посмотрел на деревья, на бесконечное множество навесных площадок, затерянных в ветвях, самые высокие из которых были невидны с земли. «Его народ там, наверху», — подумал он.

Те, кто не был на деревьях, заметили приближение их группы, побросав свои дела, чтобы понаблюдать. Грон жалел лишь о том, что трое самцов, которые их нашли, окружали их так, словно они представляли опасность. Когда они продвигались по деревне, раздался крик, и Грон радостно рыкнул, увидев, что к ним бежит самец постарше. Тройи почтительно отступил в сторону, когда тот присоединился к группе.

— Грон! Ты вернулся! — воскликнул Бру, нежно приобняв Грона за плечи. Бру был одним из двух Отцов Прайма его матери и до сих пор носил нитку с большими деревянными бусинами, которые указывали на его положение. Он помогал растить Грона и был очень важен для него. Бру посмотрел на Рут и опустил руки. — О! Прошу прощения, Королева!

— Она тебя не понимает, Бру, — услужливо подсказал Крану, намереваясь быть кем угодно, только не любезным.

— Оу? — Бру снова взглянул на Рут, затем слегка поклонился ей, явно полагая, что этот жест понятен всем. Уголки губ Рут потянулись вверх, и она издала тихий звук, по-видимому, благодаря Бру за оказанное уважение, но не отпустила Грона. Было ясно, что она по-прежнему не чувствовала себя в безопасности.

— Значит, это правда, что ты ушел к другой Королеве? Должен сказать, твоя мать была очень расстроена, когда ты ушел, ничего ей не сказав, — отчитал его Бру.

— Я не уходил, Отец Прайма, меня похитили, как и Грут, — объяснил Грон, но это все, что он успел сказать, прежде чем к ним присоединился Грисс, другой Отец Прайма его матери, тоже носивший почетное деревянное ожерелье.