Тайный дневник фамильяра

Арт замолчал надолго. Я ждала — что мне еще оставалось? Любопытство сменилось чувством неловкости. Когда мы только познакомились, он сказал, что против Элии никто не мог устоять. Как будто она соблазнила его или даже приворожила. Но, похоже, все было совсем иначе. И, судя по всему, не слишком красиво с его стороны. Действительно ли мне стоило об этом знать?

— Рианна была моей первой женщиной. Мне исполнилось шестнадцать, ей девятнадцать, и она уже знала, что к чему. Я понимал, что она влюблена в меня, да и сам какие-то чувства к ней испытывал, но… Уж не знаю, почему все девушки при дворе, да и женщины постарше, сходили по мне с ума. Чем я их так привлекал. Внешностью я вряд ли мог равняться с Арнисом и Олином, не говоря уж о происхождении и богатстве. Я был слишком избалован и тщеславен, Мари. Знать, что они не так сильно интересны женщинам, — это доставляло мне удовольствия не меньше, чем сами отношения, короткие и мимолетные. Я легко начинал их и так же легко обрывал, когда видел, что для девушек это становится чем-то серьезным. За восемь лет не было ни одной мало-мальски привлекательной женщины при дворе, с которой я не переспал хотя бы один раз. Кроме Элии. Она была мне неприятна с детства. Как и Арнису с Олином.

Арт рассказывал, и постепенно у меня в голове начала вырисовываться стройная картина. Как будто собирался пазл из множества кусочков. Похоже, при дворе такой промискуитет был делом нормальным. Все со всеми. Чтобы в конце концов выбрать пару и жениться. Раз уж разводы не практикуются. Вспомнилось, как Лэрга вскользь упомянула, что отец Арта был в нее влюблен.

Дремавший в клетке Митрис приоткрыл один глаз, посмотрел на Арта неодобрительно. Протиснувшись в дверцу, подлетел к окну, постучал клювом в стекло, требуя, чтобы выпустили.

Противно слушать, говорил весь его вид. Интересно, подумала я, а как он стал фамильяром Лэрги. Кем был раньше. Надо будет спросить.

Закрыв за Митрисом окно, Арт продолжил свою исповедь:

— Все это время наши отношения с Рианной не прекращались. Но как-то вяло и странно. Она знала, что у меня есть другие женщины, я знал о ее мужчинах. При дворе все на виду. Трудно сказать сейчас, что она для меня значила. Привязанность, привычка, но точно не любовь. Во всяком случае, своей будущей женой я ее не видел. А она надеялась. И однажды заговорила об этом сама. Мне тогда было двадцать четыре — даже еще не «золотая пятерка», а ей уже двадцать семь. Вместо того чтобы сказать прямо, что не собираюсь на ней жениться, я начал плести какие-то глупости. Что не намерен связывать себя так рано. Рианна расплакалась и заявила, что если так, она тоже не намерена ждать и будет устраивать свою судьбу иначе — и как бы я об этом не пожалел.

Тут Арт снова задумался, видимо, вспоминая. Прошел взад-вперед по библиотеке, остановился у камина, глядя в огонь. С самого начала своего рассказа он ни разу не посмотрел на меня.

— Я думал, она нацелилась на Арниса, и только посмеялся. Тот не любил ее с детства, как и Элию. К тому же у него была и невеста, и любовница. Но я ошибся. Это оказался король Гиндар. Ему тогда исполнилось пятьдесят три, но он и сейчас еще мужчина хоть куда. Ты его не видела, так что поверь на слово. Королева Янта была единственной любовью Гиндара, и я не представляю, как Рианне удалось его завлечь. Об их связи скоро узнали, и королева тосковала так, что ее сердце не выдержало.

Вот тут я порадовалась, что Мари не может говорить. Иначе могла бы и не удержаться, ляпнуть лишнее, забыв, что никому, кроме Лэрги, Иттона и меня, не известна тайна Ирессы.

— Не знаю, Мари… — Арт наконец повернулся в мою сторону, и лицо его было таким мрачным, что мне стало еще больше не по себе. — Не знаю, что на меня нашло тогда. Другие мужчины Рианны меня нисколько не волновали. Но король… это был ощутимый удар по самолюбию. К тому же мне всегда нравилась королева, и я не мог простить Рианне, как она обошлась с ней. И вышло так, как сказала Лэрга: от злости я перестал соображать трезво. Начал ухаживать за Элией — чтобы об этом знала Рианна. Это послужило поводом для их ссоры, а уж когда Рианна вышла замуж за короля, они с ней и вовсе стали врагами. Хотя Элия осталась одной из ближайших придворных дам — это была уже месть Рианны. Ну а дальше ты знаешь, Мари. Никаких чувств к Элии я не испытывал и вскоре увлекся Ярикой. Больше мне нечего тебе сказать. Кроме того, что я сожалею обо всем, что натворил. И поверь, мне было очень тяжело тебе об этом рассказывать.

56

Как хорошо, Арт, что ты не ждешь от меня ответа. До утра я что-нибудь придумаю. А могу и не придумывать, потому что утром ты станешь котом. И я просто промолчу. А еще лучше, что ты ничего не знаешь про Ирессу. Если отмотать события назад, выйдет, что именно ты стал причиной всему.

По твоей милости Рианна нацелилась на короля, а королева с горя сделала глупость. И чего добилась? Только того, что счастливая соперница заняла ее место. Хотя кто бы говорил. Сама-то я где с горя оказалась? Там же, где и она. И статус в результате мы получили один и тот же — фамильяра у ведьмы. Разница только в том, что со мной это произошло по нелепой случайности, а Янта покончила с собой. Хотя соображали на тот момент мы обе одинаково. Точнее, не соображали.

Когда ты, Арт, бросил Элию, это ее так взбесило, что она пошла на преступление. Мало того что отравила тебя, так еще и заставила Кайвина отдать ей твою душу для фамильяра. Зачетная месть, ничего не скажешь. Да, ты прав, сам себя наказал. Но ведь Элии это сошло с рук. И, став Верховной ведьмой, она решила трюк повторить, только уже с другой целью. С помощью особой магии женить на себе Арниса. Тут даже не двух зайцев одним выстрелом убить, а трех. Заполучить желанного мужчину, подпрыгнуть в статусе и утереть нос бывшей подружке. Конечно, принцесса не то же самое, что королева, но и Гиндар уже не первой свежести, кто знает будущее… Во всяком случае дамой Рианны Элия как жена наследника трона точно перестала бы числиться.

Выходит, Арт, ты виноват еще и в том, что я стала жабой. Всему исходной причиной твое неуправляемое потаскунство. Хотя что толку винить тебя, если здесь такие нравы. Так что… ничего я тебе говорить не буду. Ты и сам все понимаешь. Иначе не стал бы мне об этом рассказывать. И да, я предпочла бы ничего не знать. Но если тебе так было надо…

— Знаешь, Мари, чего я больше всего боюсь? — он взял меня в руки и сел в кресло. Посадил на колени и положил ладонь мне на спину. — Честно скажу. Что мы нашли твою точку. Понимаю, что должен буду порадоваться за тебя, но… не смогу. Прости, не смогу. Не из зависти, нет. Даже думать не хочу о том, что больше тебя не увижу.

А что, будет лучше, если ты вернешься в свое тело, а я останусь жабой? Кому лучше? Да никому. Мне — точно не станет. А тебе? Можно больше не притворяться, что я ничего не поняла, что мне все показалось. Твой рассказ — это просьба: прими меня таким, каким я был и какой есть. Прими с открытыми глазами.

Арнису я не стала бы нужна, даже если бы вдруг снова превратилась в человека. Арту было наплевать, что я наполовину жаба, наполовину бесчувственный призрак с грязной головой и потрескавшимися губами. Но я…

Черт, единственное, чего бы я сейчас хотела, — очнуться в больничной палате. Пусть буду облезлой, насквозь больной и в пролежнях — неважно. Очнуться и постараться забыть обо всем этом мире, как о страшном сне.

— Прости, Мари, что вывалил все это тебе. Но мне важно, чтобы ты знала. Даже если я для тебя ничего не значу.

А тебе не кажется, Арт, что это довольно эгоистично? Да нет, конечно, не кажется. Ничего для меня не значишь? Значишь. Но не то, чего бы ты хотел. Мне жаль, я не могу заставить себя полюбить. Это или есть, или нет.

Прекрасный диалог немого с глухим. Я невольно вспомнила Иттона. Хорошо им с Ирессой, понимают друг друга без слов. Раньше и у нас с Артом так было. Впрочем, нет. Слава… темным силам, что он не может сейчас слышать мои мысли. Хотя наверняка догадывается, о чем я думаю.