Страница 26 из 52
Сплавщики не любят шума, громких разговоров; сами никогда не озорничают, не ругаются, а если кто из посторонних заводит ссору, молчаливо выделяют одного, и тот поднимается, громадный, как медведь, подходит к дебоширу, наклоняется к нему и раздельно говорит, будто диктует: "Бить не будем, а вот в окошко выбросить - выбросим. Почто людям отдыхать не даешь?" Этого достаточно для любого буяна, ибо все в поселке знают, что от слов к делу сплавщики переходят немедленно.
Обернувшись на голос тощего мужичонки, сплавщики, видимо, собираются предупредить его, чтобы он вел себя потише, но замечают Ульяна Тихого, и старший из них негромко зовет:
- Ульян, подсаживайся!
Ульян подходит, здоровается; сплавщики теснятся, освобождая ему место; они довольны, что он пришел, но особой радости не выражают. Люди сдержанные. Говорят поочередно.
- С народом, Ульян, веселей.
- Ты мастак! Нас догонишь.
- Одно слово - пожарник. Насчет водки он пожарник.
- Становь грибы к гуляшу. Колбасу не надо - несолидный продукт. Старший говорит:
- Прикрыли месячный план. Справляем досрочное окончание.
Сплавщики уважительны к Ульяну. Они помнят его штурвальным "Рабочего", знают, каким большим мастером своего дела был он, как ловко проходил опасные обские перекаты. В Нарыме речников все уважают. Они, речники, - долгожданные гости в каждой семье; им готовятся лучшие кушанья, ставится на стол самая крепкая брага, отводится первое место.
Ульян и сейчас для сплавщиков остается тем, кем был, - штурвальным. Им наплевать на то, что сейчас Ульян не у дел, - споткнулся человек, ошибся, но ничего, со временем найдет свою точку, снова встанет на мостик "Рабочего". Не отнимешь же у него знания обских перекатов! А такая болезнь, как алкоголизм, неведома им. Сколько ни выпьют, а утром не опохмеляются- встают свежие, крепкие и идут ворочать бревна в ледяной воде. Солнце, воздух, вода, обильная пища, природное здоровье не дают им спиться, и потому сплавщики считают, что в водке нет вреда, а только польза для организма. Им и в голову не приходит, что Ульян спивается.
Сплавщики усаживают Ульяна, придвигают гуляш, вареное холодное мясо, свиное сало. После стакана водки они съедают столько, что иному хватило бы на два обеда.
- Хвати, Ульян! - приглашают сплавщики.
Первый стакан Ульян выпивает мучительно трудно. Сначала морщится, судорожно гоняет по шее кадык, будто задыхается, кажется - сейчас бросит стакан. Но нет, преодолев отвращение к запаху водки, он разжимает зубы, останавливает дыхание и одним глотком выпивает стакан до дна.
- Тяжело пьешь, братишка! - удивляется старший из сплавщиков. - Не в ту жклу, что ли, пошла? Закусывай!
После первого стакана Ульян не закусывает. Он вообще мало закусывает, когда пьет, - ковырнет вилкой раза два, поморщится, неохотно съест кусочек, и все.
Пьянеет Ульян медленно.
- Берет! -удовлетворенно говорит он, когда чувствует, что в груди потеплело.
Ему уже хочется поговорить, но он привычно молчит, смотрит на людей открытым, беззащитным взглядом: "Пьяница я - правильно! Ругайте меня, кричите! Ничего не поделаешь..." Ему, пожалуй, кажется, что стало легче, на самом же деле в груди стынет прежнее тоскливое чувство. Оно только чуть приглушено.
- Дерни вторую. Догоняй! - говорят сплавщики, наливая Ульяну водку из своей бутылки.
Он торопливо вскакивает, чтобы заказать самому. Ульян не хочет, чтобы его угощали водкой. У буфетной стойки он заказывает еще стакан, бережно, осторожно берет его дрожащей рукой, медленно поворачивается, чтобы вернуться к столу, и видит злое, насмешливое лицо Натальи Колотовкиной.
Она в стареньком, заношенном платье, узковатом для нее, голова повязана синей косынкой, на ногах - хромовые сапоги.
- Пьете? Зенки заливаете? - тихо спрашивает она сплавщиков.
- Ты откуда, девка, спрыгнула? - недоумевает старший.
Ульян подходит к Наталье, глупо улыбается и здоровается.
- А, Наталья, здравствуй!
- Здравствуй! Давно не виделись! - отвечает она. - Здравствуй, милый мой! Купил еще стаканчик? Мало стало!
- Купил... - улыбается Ульян.
Наталья вновь обращается к сплавщикам:
- Закусываете, значит, выпиваете? Время весело проводите?
Сплавщики никак не могут понять, что это за женщина стоит перед ними, уперев руки в бока. Их старшой угрожающе пошевеливает густыми бровями.
- Ты, девка... - грозно начинает он.
Но Наталья не дает ему кончить. Она поворачивается к сплавщику так резко, что кончики косынки парусят в воздухе.
- Я тебе, сивый черт, покажу девку! - кричит она. - Такую девку покажу, что родных не узнаешь! Девки на базаре семечками торгуют - понял?
Она подбегает к столу, хватает бутылку с водкой, опрокидывает и выливает на пол остатки, потом бросается к Ульяну, выхватывает у него стакан и тоже выливает.
- Алкоголики, пьянчужки несчастные! - кричит Наталья. - Я вам покажу!
Сплавщики огорошенно молчат, а тот, которого Наталья окрестила сивым чертом, пытается что-то сказать, но она опять не дает, кричит:
- Молчи, а то хуже будет! Я тебя, сивый черт, знаю! Думаешь, из Алексеевки, так я на тебя управы не найду? Завтра же съезжу к твоей Петровне... Ага, испугался, что знаю твою жену! Слабо стало! Кишка тонка! Ага! - торжествует Наталья.
Пожилой сплавщик как-то сразу успокаивается, уже не водит сердитыми кустистыми бровями, а смотрит в стол, катая в пальцах кусочек хлеба. Остальные сплавщики наблюдают за ним, плохо еще соображая, что произошло. Один из них, самый молодой, - вероятно, от привычки повелевать в чайной говорит грозно:
- Отойди от стола! Плохо будет!
- Что? - удивленно восклицает Наталья. - Что ты сказал?
- Плохо будет, говорю...
- Мне? - все еще не верит Наталья. -Ты это мне грозишься? Вот как!
Не раздумывая, не колеблясь ни мгновения, она простенькой походкой приближается к молодому сплавщику, сует ему под нос дулю.
- А это не едал? - спрашивает она.
- Ну, - говорит сплавщик, -держись!
Он хочет встать, но это ему не удается: Наталья двумя руками и коленкой, обтянутой стареньким платьем, крепко прижимает его к стулу.
- Если пикнешь, поколочу! - весело объявляет она.