Страница 13 из 64
Весть о поступке Арлеанов разлетелась по всей колонии, ко мне приходили люди, знакомые и не очень, чтобы поддержать. Некоторые готовы были действовать и устраивать бунты, некоторые приходили просто выразить сочувствие. Удивительно, но большинсво из них встали на мою сторону и осудили Михаила, даже верные члены общины шепотом заверяли, что не знали о похищении.
Но меня не особо волновало шаткое положение их главы; после того, как я лишилась Азы, наша с ним вражда перестала иметь значение. И без этого забот хватало. Мой дом превратился в место уютных посиделок, куда приходили жители колонии, чтобы выговориться. Такие стихийные сборища стали традицией: сначала кто-то один просил разрешения прийти в гости, потом спрашивал можно ли взять друга, этот друг интересовался не против ли я его друга...В итоге собиралось человек десять. Не сосчитать, сколько историй я выслушала, сколько слез выплакала, скольких друзей обрела. Вскоре я поняла, что стала связующим звеном, которое объединило потерянных и одиноких людей. Мы вспоминали времена на Земле, историю нашей страны, войну между пришельцами, погибших родных, первые дни в колонии. И у каждого память работала по-разному.
Молодая девушка Люба делилась веселыми и забавными историями, приправляя их невероятной экспрессией. В прошлом она училась в театральном. Сорокалетняя же Татьяна в основном рассказывала о культуре и искусстве, много философствовала. Она работала журналистом. Серьезный мужчина Антон почти не говорил. Он был сварщиком и из всей большой семьи выжили только он с братом.
Иногда на нас всех что-то находило, и мы начинали разговаривать о грустном. О том, кому не успели признаться в любви, перед кем не извинились, кого предали, о ком постоянно думаем. Я назвала подобное явление - коллективная терапия. В нашей колонии насчитывалось около тысячи человек, но почему-то не нашлось ни одного практикующего психолога, а он, как оказалось, необходим
Состав компании менялся: кто-то приходил часто, кто-то редко, но желающих всегда было предотаточно. И я каждый вечер принимала гостей и даже просила остаться подольше. Они спасали от одиночества и грызущей тоски, от страшных мыслей и необдуманных поступков.
Я старалась, очень старалась убедить себя в том, что с Азой все хорошо, но тщетно. Она постоянно мне снилась, иногда я слышала детский плач в соседней комнате и бежала туда, чтобы наткнуться на пустоту. После нескольких таких "галлюцинаций" я стала включать музыку или телевизор, специально создавая шум.
В свободное от визитов время, я занималась художественным переводом арлеанских произведений, порой безбожно коверкая оригинал. А все потому, что многие люди истосковались по чтению, и мне пришла в голову мысль адаптировать местную литературу под нас, землян. На это меня вдохновила тетя Маша, которая не только сохранила большую коллекцию книг, но и по памяти воссоздавала наши родные стихи, сказки, песни и многое другое.
***
- Мы не можем похвастаться мудростью глаз
И умелыми жестами рук,
Нам не нужно все это, чтобы друг друга понять.
Сигареты в руках, чай на столе - так замыкается круг,
И вдруг нам становится страшно что-то менять.
Перемен! - требуют наши сердца.
Перемен! - требуют наши глаза.
В нашем смехе и в наших слезах,
И в пульсации вен:
Перемен!
Мы ждем перемен!
- Ура! Браво! - раздлись дружные аплодисменты, когда хором была пропета заключительная строчка нетленного хита группы "Кино".
- Еще! Еще! - потребовала Люба, но народ уже начал вставать с насиженных мест.
- Мы договорились, что это последняя, - напомнила Марина, помогая мне убрать несъеденные угощения, которые лежали на полу в центре импровизированного круга из подушек.
- Спасибо, Крис!
- Да, спасибо!
- До завтра!
- Пока!
Я, как обычно, тепло попрощалась со всеми и пошла наводить порядок вместе с Мариной. Но, кроме моей бессменной помощницы, в зале еще была Света - милая девушка лет двадцати, которая недавно вступила в наш "клуб".
- Не обязательно задерживаться, - сказала я, решив, что девушка осталась из вежливости.
- Да...ммм...прости, - сконфузилась она. - Я хотела поговорить. Можно?
- Конечно, пойдем на кухню.
Когда мы зашли, Света прикрыла дверь и, воровато оглядевшись, расположились за столом. Я села напротив, готовая выслушать любую девчачью чепуху, но...
- Я здесь с поручением от Михаила, - огорошила меня гостья. - Он предлагает встречу. Это очень важно, - девушка понизила голос, - и никто не должен знать.
- Почему? - вырвался очевидный вопрос.
- Я лишь передаю слова Михаила, - пожала плечами Света.
- И где мне с ним встретиться? - спросила я.
- Он сам придет сегодня в 3 часа ночи. И не один. Ты согласна?
- Пусть приходит, - равнодушно ответила я.
И мне действительно было все равно. Возможно, следовало бы отказаться, но смысл? Он же в любом случае найдет способ нарушить мое спокойное самобичевание.
***
В дверь постучали за полчаса до назначенного времени. Но я даже обрадовалась, что не надо больше ждать. Я впустила ночных посетителей и, скомканно поздоровавшись, проводила в гостиную. Михаил сразу занял кресло, а его спутник почему-то медлил, оматривая помещение из-под скрывающего лицо капюшона спортивной куртки.
- Ты одна? - уточнил глава общины.
- Да, - устало выдохнула я и села на диван.
- Никхохо, - послышался странный, с придыханием голос незнакомого человека.
Я не успела удивиться, как он откинул капюшон, являя моему ошарашенному взору свою инопланетную внешность: коротко стриженные, светлые волосы, раскосые голубые глаза, тонкие губы и неестественно бледную кожу.