Страница 16 из 92
Штык, услышав приговор, покачнулся и начал хватать ртом воздух. Майор перевёл взгляд на меня.
- Рабер! Ты затеял драку, оскорбил своими действиями уважаемого пидо… человека, - сказал опер, перебирая для солидности покрытые пылью бумаги на столе. – За недостойное поведение, нарушение спокойствия и мелкое хулиганство тебе тоже вынесут заслуженный приговор: один год тюремного заключения в ИТЛ2. Вопросы есть? Вопросов нет!
Меня разбирало любопытство. Почему невиновному Штыку за сокрытие меня, отъявленного негодяя, светит червонец, а мне, рецидивисту и государственному преступнику, всего лишь год? Вот и пойми этих полицаев с их законами! Чёрт его знает, какой логикой пользуется этот страж порядка,?
Но свои вопросы я благоразумно оставил при себе. Не надо торопиться, любил повторять вождь коммунистов Мао Цзэдун. Последую совету великого человека из Китая.
- Спасибо, господин майор! – ответил я. – Я не имею вопросов и всем доволен.
Теперь я был точно убеждён в том, что именно мой смартфон послужил причиной моего ареста. И Интерпол, который меня разыскивает – байка чистой воды.
Майор вызвал дежурного сержанта и, показывая на нас, распорядился:
- В кутузку обеих.
--------------------------------------------
1. Это не фантастика, а действительно существующее заключение современных генетиков.
2. ИТЛ (аббревиатура) - Исправительно-Трудовой Лагерь.
ГЛАВА 6. Тюрьма.
13 июня 2134 года. 03 часа 22 минуты по местному времени.
Тюремное отделение при полицейском участке Московского района Лыткарино.
***
- Куда его определим? – поинтересовался лениво сержант.
- В седьмую камеру, - отозвался дежурный капитан, даже не взглянув на меня.
- В седьмую? – вертухай шумно втянул ноздрями воздух. – Это можно. В седьмую, значит в седьмую. Но там же воры.
- Ну и что? – капитана даже не заинтересовал вопрос сержанта.
- А этот разве вор? – полицейский сержант ухмыляясь и показывая на меня пальцем, пренебрежительно оттопырил толстую губу. – Совсем не вор! Какой-то проходимец, БОМж одним словом. Ни рыба не мясо. И арестован он за мелкое хулиганство и безобразия разные. Мутный тип!
- И что? – мысли капитана были где-то далеко, и ему казалось, всё было безразлично. – Свободных камер у нас нет. Куда же его определить, если не в седьмую?
- Тогда все правильно, - сержант с напускной суровостью понимающе кивнул. – Пускай с ворами посидит. Они ему быстро покажут, где раки зимуют.
Я же услышав о воровской камере, возликовал в душе. По мне лучше сидеть с ворами, закон чтущими, чем с беспределом. И порядка больше и всё там чисто по понятиям. Но я постарался никак не выдать свою радость. Наоборот изобразил на лице страх и отчаяние, которое было немедленно замечено моим конвоиром.
- Шагай, Рабер! – сержант ухмыляясь потянул меня за одежду. – А то совсем к полу прирос!
Я последовал к двери моей камеры, гадая, как там меня примет местная братва.
Войдя в камеру с вещами, я остановился на пороге, бегло огляделся. Когда за мной захлопнулась железная дверь, вежливо сказал:
- Здравствуйте! Меня кличут Фокусник.
Я ожидал, что ко мне подойдёт человек, который определяет мне место в камере или позовут из воровского угла. Но случилось совсем не то. Представьте себе, что почти вся камера повскакала с нар, забросив все занятия, поднялась на ноги и вся эта масса арестантов двинулась ко мне с радостным гомоном! Человек двадцать в общей сложности. Это что тут, такой обычай?
Я слышал, что меня определили в камеру к ворам. Но разглядывая приближающихся ко мне людей, я сильно засомневался, правильно ли меня закрыли. Может вертухай дверь нечаянно перепутал? Смотря на окруживших меня кольцом зэка я поражался их виду. Примерно половина моих новых сокамерников были очкариками, а другие, которые очки не носили, подслеповато щурились, пытаясь рассмотреть меня.
Одни из арестантов были худы как жерди, другие, наоборот, лоснились от жира и несли свои громадные телеса между шконок как нагруженные баржи. Движения никого из них не поражали грацией, не были лениво-расслабленные или порывистыми, как у старых воров, а больше напоминали движения кукол-марионеток. Они смущались и отводили глаза в сторону при разговоре.
"Кто это?" - подумал я с содроганием. – "Мама, караул! Неужели всё так плохо, что эти электронные задроты называются ворами?"
В своём предположении я не ошибся. Это действительно оказался цвет криминального мира, воры в законе, которые именовались здесь чуть иначе: "Хакер в законе".
- За что попал сюда? – спросил один ботаник с толстыми линзами очков. Линзы делали его глаза комичными, невероятно большими.
- За бакланку, - ответил я несколько смущённо. Я привык, что раньше ходил по уважаемым статьям. А эта хулиганская статья была не солидной. Но я напрягался напрасно. Тут никого не интересовало, по какой статье тебе припаяли срок и на сколько лет. Единственное, что всех интересовало, какой сервак я взломал.
Узнав, что к банковским взломам я отношения не имею, толпа с сожалением и даже превосходством продолжала изучать меня, стоявшего спиной к двери.
- Я не хакер, - попытался объяснить я. – Я – вор. Только чуть другой.
- Ты смотри, что этот лаймер голимый запостил! – раздался недовольный голос одного из ботаников. – Сам аутсайдер, а тоже к хакерам примазаться решил!
- Глюк полный! – согласился второй. – Этот юзер пробел на клаве не найдёт, а под программиста косит!
- Ошибка в проге! Конкретная!
Я молчал, не зная как вести себя.
- Завис! – послышался голос из толпы.
- Давай его отформатируем, админ! – подал кто-то предложение.
- Нет, - не согласился главный ботаник. – Винда слетит. У старых моделей всегда так. Лучше мы ему программку новую напишем и винчестер подправим!
- Это правильно! – загудели очкарики хором.
Я был в полном шоке. Глядя на этих сидельцев и слыша их разговоры, я ощущал себя неисправным ноутбуком, вокруг которого собрались сошедшие с ума программисты с всепоглощающим желанием его запустить во что бы то ни стало и отладить. Глаза их горели огнём энтузиазма. Они видели мир не так как все, а всех людей воспринимали не иначе как ходячие компьютеры, с характеристиками быстродействия, терабайтами памяти и прочими атрибутами "железа". Такого даже в сумасшедшем доме не встретишь.