Страница 75 из 112
Наиля оторвало от истекающего кровью гиганта, провернуло в воздухе, сломало так, что голова коснулась сапог. Он не успел даже вскрикнуть – и уже лежал на асфальте, «мордой в пол», за головой не руки, а ноги… Гаврила стоял, обиженно хмурил брови, явно не понимая – отчего и почему на ровном месте началась такая буча, зачем и главное – ради чего столько ненависти и крови? Потом сверхчеловек провел по груди правой рукой – раны исчезли, рубашка вновь засверкала белизной. А трупы четырех женщин и двух мужчин стали потихоньку шевелиться, словно в тихой агонии – уходили под землю. Так сверхлюди хоронили обычных людей.
- Стой, - закричал Александр, неуклюже перевалился через парапет, побежал, пытаясь успеть, и успел, схватил Наиля за штанину, рванул, вытащил из трясины, и Равиля – тоже.
- Сам похороню! – крикнул он в широкое улыбающееся лицо. Мастиф даже не заметил, как в руке оказался меч.
- Хочешь меня остановить? – спросил он с глухой угрозой.
- Нет, - ответил Гаврила. – Твоя дорога не кончается.
Повернулся и ушел. Только ручкой не помахал на прощание. Сверхурод…
Крик за дверью начал утихать, на площадке показался врач.
- Сигарету, - попросил он севшим голосом.
Саша усмехнулся и протянул пачку. Да, наверно, нелегко видеть, как из раскрытой матки на тебя глядят голубые разумные глаза – ведь у младенцев не бывает голубых глаз. Может быть, Иван еще и сам выползал, цеплялся маленькими ручками, пихался малюсенькими ножками, да еще и пуповину поправлял.
- Я хочу вам сказать, - начал врач, глубоко затянувшись. – Чтобы вы не волновались…
- Да я и не волнуюсь, - Мастиф дружелюбно хлопнул человека по спине. – Голубоглазый? На три с половиной?
- Четыре, - быстро поправил врач.
- Сын, - прогудел Мастиф, поддернул автомат и вошел в квартиру.
Не потребуется маленькому Ивану прививки. И диатеза у него никогда не будет. Может так статься, что мокрые и пачканные пеленки ребенок сам менять будет. Взглядом. Еще придется узнать, что дети встают на ноги в шесть месяцев (здесь Александр ошибся на девяносто дней). А через год можно будет уже застать их вместе с Людой, только читать сказки вслух будет не старшая сестра, а младший брат (Саша промахнулся только в книге, Иван читал вслух «Основы общей и юридической психологии» Еникеева). Придется смириться с тем, что сын будет расти заводилой и драчуном, перекалечит кучу великовозрастных болванов перед тем, как отец научит его «правильно» и «неправильно» драться. Учитель физкультуры будет просто в восторге, как и «певичка». Учительницу русского языка Иван тонко и очень остроумно станет посылать на три буквы и очень далеко, дальше, чем чертова бабушка живет. С первого же урока физики малолетний гений просто сбежит, и будет долго смеяться, уткнувшись в отцовские штаны: «Надо же, до чего додумались. Папка, это он сам придумал или в книжке прочитал…? А он не Библию, случаем, читал?»
А пока это просто маленький кулечек с кудряшками, глазки так и шмыгают по сторонам, улыбается. Саша вдруг подумал, что будет, если он руки разожмет и выпустит сына из рук? Он на пол шлепнется, или в воздухе повиснет? Вот, ё-мое, задачка со многими неизвестными…
Улыбался маленький Иван, улыбался счастливый отец, улыбалась замученная Наташа, улыбался врач, улыбалась акушерка, в двери показалось улыбающееся лицо Шпака, в руках он держал подснежники, Александр просил достать подснежников…