Страница 10 из 17
– Какие-то маффины и… яйца с сыром?
– Почти угадала. Я сделала ягодные мини-кексы и квадратный омлет с сыром и чилийским перцем. Звонил Майк и сказал, что зайдет потолковать с тобой до того, как ты уедешь на работу, и я пригласила его на завтрак. Надеюсь, ты не против.
– Не против, но у тебя было уж очень много работы. Когда ты встала?
– В два. Мне не спалось. Я не переставала думать о Пи Кее и о том, как все несправедливо. Мне в самом деле он очень нравился, Ханна.
– Больше, чем ты думала?
– Я… Да.
По щеке Мишель покатилась слеза, и Ханна пожалела, что задала свой вопрос. Она бросилась к сестре и нежно обняла ее.
– Прости меня. Мне не следовало об этом говорить.
– Все в порядке. – Голос Мишель слегка дрожал. – Это правда, но я не знала об этом до того, как… – Она осеклась и сглотнула. – До того, как он умер и я поняла, что никогда его больше не увижу. Я не была в него влюблена, но он мне очень нравился. И я тоскую по нему, Ханна.
– Я тоже по нему тоскую. Когда придет Майк?
Мишель посмотрела на кухонные часы в форме яблока.
– Он будет через десять минут.
– И он приедет вовремя, потому что ты пообещала ему завтрак, а он знает, как хорошо ты готовишь. – Ханна повернулась к двери. – Будь добра, налей мне чашку кофе, Мишель. Я пойду оденусь и вернусь до того, как все остынет.
– А ты не хочешь, чтобы я подождала, пока ты вернешься?
– Нет. Эта чашка кофе будет как морковка на палочке перед мордой осла. Я потороплюсь вернуться, чтобы ее выпить.
В соответствии со своим обещанием Ханна вернулась на кухню меньше чем через пять минут. Она заранее выбрала дневную одежду, быстро в нее облачилась и провела щеткой по волосам.
– Вот это скорость! – прокомментировала Мишель, когда Ханна вошла в кухню.
– Все дело в том, что у меня был стимул. – Ханна направилась прямиком к кухонному столу и кружке кофе, которая ее ждала. – Спасибо, – сказала она, беря кружку и делая первый глоток живительной влаги.
– Хочешь маффин к кофе? – спросила Мишель.
Ханна на микросекунду задумалась.
– Да, пожалуйста. Пахнут они чудесно.
Мишель сдернула с решетки маффин и подала Ханне. Затем она принесла сливочное масло и нож.
– Скажи, если тебе понравится, – попросила она.
– Скажу. – Ханна отделила от маффина бумагу и впилась в него, отказавшись от масла. Ягод в нем было в самый раз, и кекс благоухал корицей и мускатным орехом. Она с улыбкой кивнула Мишель, откусила еще и прикончила маффин в мгновение ока.
– Кажется, тебе понравилось, – заметила Мишель.
– Великолепно, Мишель. Я хочу еще один прямо сейчас, однако воздержусь до прихода Майка. Как ты думаешь, чего он хочет помимо завтрака?
– Понятия не имею. Он просто сказал, что ему необходимо поговорить с тобой, но деталей не сообщил.
– Ладно. – Ханна допила кофе и встала, чтобы налить еще. Только она снова села, как раздался звонок в заднюю дверь.
– Я открою, – предложила Мишель.
– Спасибо. Не забудь сначала посмотреть в дверной глазок. Майк ярый приверженец этой процедуры. Если ты не посмотришь в глазок, он прочтет тебе нотацию.
– Запах просто чудесный, – услышала Ханна голос Майка, когда тот перешагнул порог. Мгновением позже он оказался на кухне.
– Привет, Ханна! – поздоровался Майк и снова повернулся к Мишель. – Что ты приготовила на завтрак?
– Квадратный омлет с сыром и чилийским перцем и ягодные мини-кексы. Садись, и для начала я дам тебе кофе и маффин. Омлет будет готов через несколько минут.
– Вау! – отозвался Майк через двадцать минут, когда во второй раз опустошил тарелку. – Лучший завтрак из всех, которые я ел за много лет!
Ханна переглянулась с Мишель. Майк говорил это всякий раз, когда угощался завтраком, который готовила ему одна из сестер.
Однако несмотря на то, что они слышали это не в первый раз, они знали, что Майк говорил искренне. Доказательства были налицо, и сестры наблюдали за тем, как Майк поглощал пищу. Он с жадностью проглотил пять маффинов и четыре куска омлета, более чем щедро сдобренных острым соусом. Майк ел, как будто долго голодал, но сестры знали, что это не так. Удивительно, что униформа все еще была ему впору!
– Мне приятно, что завтрак тебе понравился, – сказала ему Мишель. – Как насчет еще одной чашки кофе?
– Это было бы здорово! – Майк протянул свою кружку. – А потом я хочу поговорить с вами обеими о чем-то серьезном.
Ханна почувствовала, как ее пульс учащается. Этого момента она и страшилась. Неужели Майк собирается высказать то ужасное подозрение, которое ночью зародилось в ее голове?
– В чем дело, Майк? – спросила она после того, как Мишель наполнила его кружку кофе и вернулась к столу.
– Утром мне позвонил доктор. Пи Кей принял смертельную дозу препарата, который вызывает спазм поперечнополосатых мышц.
Мишель вздохнула:
– В сердце есть поперечнополосатые мышцы, так ведь?
– Наверное, ты права. Доктор сказал, что если говорить простыми словами, у Пи Кея был смертельный сердечный приступ, вызванный препаратом, который он принял.
Ханна с трудом сглотнула:
– В конфете, которую он съел?
– Доктор сказал, что это вполне вероятно, но наверняка он пока не знает. Пи Кей не брал с собой никакой выпечки, когда отправился на работу, так ведь?
– Так. Мы дали ему малиновую ватрушку по-датски, однако знаем, что он ее не съел. Мы заметили ее на видео, которое Пи Кей послал Мишель, и ватрушка по-прежнему была в нашей упаковке.
– Однако перед этим он ел с вами сладости?
– Да, – ответила Ханна. – Когда он одалживал машину Росса, то поел шоколадно-вишневого пирога, но то же самое ели мама, Мишель и я.
Майк сделал пометку в записной книжке, которую всегда носил в кармане.
– В котором часу он ел ваш пирог?
– Не помню, но знаю, что это было перед тем, как Мишель отправилась на репетицию в школу. – Ханна замолчала и стала хмуриться. – Ты же не думаешь, что наш пирог был отравлен, а?
– Нет, не думаю. Я просто устанавливаю хронологию. Док сказал мне, что препарат должен был подействовать через час-два, так что его не могло быть в вашем пироге.
Ханна глубоко вздохнула и высказала кошмарную мысль, которой томилась во сне:
– Ты думаешь, препарат был в конфетах, которые лежали на столе Росса?
– Да.
Мишель положила ладонь на руку Ханны и ободряюще сжала ее. А затем она задала вопрос, который вертелся у Ханны на языке:
– По-твоему, отравленные конфеты предназначались для Пи Кея?
– Пока не знаю. – Майк взглянул на часы. – Офисы на станции KCOВ начнут работать через двадцать минут. Сейчас я отправлюсь туда и поговорю с персоналом, когда люди будут на месте. Прошлой ночью мы изъяли конфеты, и доктор делает тесты в своей лаборатории, но мне надо узнать, когда и как эти конфеты попали на стол к Россу.
– И после этого ты будешь знать, был ли Пи Кей неслучайной жертвой, – сделала Мишель очевидный вывод.
– Может, да, а может быть, нет. Все зависит от того, когда и как попали конфеты на его стол.
Ханна сглотнула комок в горле.
– А если тебе не удастся это узнать? А что, если конфеты были там до того, как Пи Кей перебрался в офис Росса?
– Думаю, ты сама знаешь ответ, – сказал Майк, а потом протянул руку и потрепал ее по плечу. – Прости, Ханна.
Ханне каким-то образом удалось удержать себя в руках. Что бы ни произошло, она не могла убежать от действительности.
– Если тебе не удастся выяснить, когда появились конфеты, тебе придется расследовать два убийства – Пи Кея и… – Ханна на секунду остановилась, чтобы собраться с силами, – и Росса, в том случае, если жертвой должен был стать он.
– Совершенно верно. Мне жаль, но я не мог сказать тебе, что конфеты не предназначались для Росса.
Ханна слабо кивнула:
– И мне жаль. Но если они предназначались Россу, не думаешь ли ты, что именно по этой причине он бесследно исчез?
– Это вполне возможно, особенно если кто-то знал, что должно случиться, и предупредил Росса, что его жизнь в опасности.