Чёрная кровь

Охранный талисман был получен родом много лет назад за немалую плату: пять девушек-невест навсегда ушли в чужой род, и с тех пор пять острых выступов на теле раковины носили их имена. Хотя, если сказать по совести, Джуджи обошлась людям всего в две девушки, поскольку её принесли три темнокожие красавицы, которые остались в селении и вошли в семьи охотников и рыболовов. Такой ценой покупается мир.

Это был мир не только с родом чернокожих, который и без того почти не давал о себе знать. Но с тех пор дозорные отряды, ходившие вдоль берегов рек, имели при себе маленькую ракушку – дочь Джуджи. Ежели отряд встречал опасность, с которой не мог справиться сам, достаточно было подуть в ракушку, и тогда Джуджи начинала одышливо реветь. Ромар, Матхи, Бойша и кое-кто из старых охотников умели по звуку определить, откуда ждать беды. Так что давно уже противник не мог захватить людей врасплох. Маленькие ракушки хранились у вождя. Сколько их было всего – оставалось тайной, на свет никогда не появлялось враз более шести штук, и до сих пор, к счастью, ещё не пропало ни одной ракушки.

И вот теперь Джуджи проснулась: один из дозорных отрядов звал на помощь.

Люди ринулись в селение. Мужчины бежали налегке, им надо успеть схватить оружие и выйти навстречу противнику. Женщины надрываясь тащили всё, что оказалось за оградой, торопили детей, гнали скот. Жалели, что нельзя забрать в городьбу неубранный хлеб.

Таши первыми влетел в дом, схватил лук, связку боевых стрел – вот и пригодились они до времени! – за обмотку пихнул нож. Скрипнул зубами с досады: боевой топор лежит без топорища! – ухватил рабочий топор, лёгкий, но зато с острым краем, сунул его за кушак и с дротиком в правой руке помчался на майдан, где собирались воины.

«А ну как прогонят?» – кольнула неожиданная мысль.

Но на Таши просто никто не обратил внимания. Мужчины сбегались со всех сторон, сжимая оружие привычными ко всякому делу руками. Бойша вынырнул из своей хижины. В левой руке – копьё, в правой – тяжёлая каменная дубина из драгоценного травянисто-зелёного нефрита: оружие самого Лара. Несчётные поколения вождей выходили на битву со священным камнем в руках, и ни разу род не был побеждён.

К верхней излучине! – зычно скомандовал вождь и первый, размашистым шагом не знающего устали охотника, побежал к воротам. Воины молча последовали за ним. Через пять минут они обогнали Матхи и Ромара, также спешащих к месту тревоги. Слепой и безрукий не могли двигаться быстро, но без них сила войска уменьшилась бы наполовину, и колдуны тоже поспешали изо всех сил.

Над обрывом показался стремительно бегущий человек. Это был Тейко, которого, видимо, послали в селение за подмогой.

– Согнутые! – издали закричал он. – Переплыли на Сухой остров, сейчас хотят дальше двигаться. Всей ордой идут!

Согнутые были давним и хорошо знакомым врагом. Это тоже были люди, но ненастоящие, а чужие. Большинство чужих родов давно были изгнаны кто куда. Горные великаны прятались в ущельях на западе, да они никогда особо и не тревожили людей. Не знающие огня трупоеды бежали в северные леса, где властвуют ночные убийцы, и вот уже двадцать зим, как о них ничего не слышно. Прочие чужинцы сгинули давно, их не помнит даже Ромар. Лишь в песнях говорится об удивительных народах и о героях, истребивших или изгнавших их. А вот согнутые остаются ближними соседями, и, хотя их удалось оттеснить за реку, они не перестают тревожить род набегами. Воруют детей и женщин, бьют скот; не угоняют, а просто бьют, сколько могут сожрать. Своего скота у согнутых нет, лишь полудикие собаки сопровождают орду. Хлеба согнутые не понимают – топчут как простую траву. И на охоте тоже – где прошли согнутые, там настоящим людям делать нечего. Потому и война с ними не утихает.

Силой и звериной ловкостью согнутые превосходили людей, а вот разумом уступали. Огонь согнутые знали, но камень обрабатывать толком не умели, обходясь кое-как околотыми рубилами. Хотя не это делало их чужими. Согнутые были из тех родов, что могли иметь общих детей с настоящими людьми. Но от такой связи рождались уже не люди и не согнутые, а мангасы. И это решало всё.

Даже среди чужих родов согнутые выделялись тем, что не убивали народившихся мангасов, а напротив, окружали поклонением. Украденные дети вырастали в их племени и сражались за него, словно за собственный род. Кое-кто из них заводил семьи с чужинцами, и тогда рождались мангасы. Благодаря мощи ублюдков, род согнутых не только не погиб, но порой умудрялся устраивать набеги. Чаще они случались зимой, когда лёд сковывал реку, но бывало, что и летом оравы согнутых переплывали на гористый берег, где их приходилось вылавливать и уничтожать. Но на этот раз согнутые двинулись все разом. Тейко сказал, что согнутых заметили, когда те переправлялись на пустынный Сухой остров. На острове согнутым делать нечего, это просто песчаная коса с купами старых деревьев вдоль верхушки. В половодье остров заливало, деревья торчали из воды посреди реки. В сухие годы остров увеличивался, наращивая длинные песчаные берега. Всякому ясно, что раз согнутые заняли бесплодный островок, значит они собираются переселяться на другой берег. Потому м вызвали разведчики подмогу.

Вскоре воины достигли того места, где поджидал отряд дозорных.

– Что там делается? – спросил Бойша.

Командовал разведчиками немолодой рыбак с непоседливым именем Муха. Муха знал реку вдоль и поперёк, потому и вызвался следить за берегами и в первый же день сумел заметить врага.

– Все на Сухой переправились, – сказал он вождю. – С детьми и собаками. Такого прежде не бывало. Не иначе, сейчас через правую протоку поплывут. Тогда их прямо к нам снесёт. Здесь встречать надо.

– Много их?

– Сотен пять, не меньше.

Вождь присвистнул.

– Много. С чего это они в кучу сбились? Попробуем их по-хорошему прогнать, без драки. Колдуны пришли?

– Вон плетутся, – отмахнул рукой Тейко.

Тейко мог сколько угодно морщить нос, но вождём всё-таки был не он. А Бойша понимал, что сойтись в сражении с пятью сотнями согнутых – значит не только заслужить славу у потомков, но и потерять немало сильных мужчин и осиротить многие семьи.