Страница 24 из 40
— Не понимаю. Он опоил меня как-то…
Я сжала ее сильнее, передавая через объятие желание двигаться.
— Это не так, Марлин. Ты знаешь, что это. Ты знаешь, что папа и я — другие. Я отведу Хайка туда, куда он хочет, и он оставит нас в покое.
— А папа? — сказала она на английском.
Я повернула лицо, чтобы прижаться щекой к ее макушке. Она дрожала. Я утешала ее. Говорила ей, что делать. Все перевернулось.
— Он в безопасности, — соврала я в ее спутанные волосы.
«Только бы его удалось уберечь. И ее».
Заскрипели тормоза. Автобус двигался по холму, и дворники двигались на стекле. Улликеми/Хайк был так сосредоточен на автобусе, что мог не заметить, если Марлин не пойдет с нами.
— Ты можешь так делать? Эту… магию?
Я не слушала ее вопрос, вытащила потрепанный кошелек из искусственной кожи и нашла мятую купюру внутри. Марлин покачала головой. Ладонью в крови она сжала мои руки с жалким предложением.
— У меня есть деньги, — сказала она. — Кои, позвони, как только ты… — ее голос оборвался.
Как закончить это предложение? Как только я избавлюсь от дракона? Спасу папу? Пойму, как найти Буревестника? Это было безумием, и, хоть Марлин изображала спокойствие, ее дрожащие руки и огромные глаза показывали, что она была на пределе. Я подпрыгивала на носочках, от волнения болели зубы.
Ей нужно было оставить это безумие позади и вернуться в свой мир, настоящий мир.
Я попробую дать ей это, даже если от мысли, что я буду одна в автобусе с Хайком, во рту становилось кисло, как после эспрессо.
— Автобус, — Хайк посмотрел на меня жуткими зелеными глазами. Я сжала руку сестры и заслонила ее собой от Хайка.
Он прошел мимо черноволосого парня в начале очереди, вызвал удивленные оскорбления от трех девушек перед нами, но никто не останавливал его, пока он заходил в автобус. Местные жители были вежливыми. Я бы все отдала сейчас за раздраженных ребят из Нью-Йорка или за мачо-ковбоя из Техаса.
«Или кицунэ».
Кен заставил меня подумать, что он заботился обо мне, моем папе, но его не было видно.
Я заплатила водителю, пробормотав извинение. Я не смогла сесть рядом с Хайком, но опустилась перед ним, чтобы он смотрел на меня.
Дверь возмущенно скрипнула, закрываясь, и мы поехали. Я подавляла желание посмотреть в окна. Марлин нужно было пару мгновений, чтобы уйти, но Хайку было все равно.
— Благодарю, маленькая баку, — сказал он странным голосом. Он был похож не на перезвон колоколов, а на отзвук в глубинах вод. Я поежилась. Говорил Хайк или Улликеми?
Автобус взобрался на холм, оставив Марлин позади. Я выдохнула с облегчением, паника утихала. Моя семья была более-менее в порядке. Осталось разобраться с Хайком.
— Не стоит, — я повернулась вперед.
— О, это лишь вежливость, — продолжил он, голос был холодной лаской, влажной, как октябрьский дождь, на моей шее. Говорил Хайк. — Без тебя я бы не нашел врага Улликеми. Он позволяет мне теперь брать больше его силы.
Я согнулась, уперла колени в пустое сидение передо мной. Я водила ладонями по рукам, пытаясь прогнать давление. Как мне пережить двадцать минут пути?
«Не трать время. Думай».
Мысли путались, бурлили. Я не могла одолеть Хайка физически, и принуждение вело меня в дендрарий.
Я приведу Хайка туда, и, если Кваскви и Буревестник там, они расправятся с ним.
Я надеялась. А если их там нет?
Я представила, как Хайк достает лупу, склоняется над землей и ищет улики как Шерлок Холмс. Кваскви оставлял магические следы? Может, Улликеми мог как-то искать летающих существ.
С моих губ сорвался отчаянный смешок. Я приготовилась к комментарию Хайка/Улликеми с его жутким голосом, но слышала только стон автобуса на повороте.
Вот только не все пассажиры на местах, что были впереди автобуса, повернутых к салону, дремали или смотрели в окно. Черноволосый парень, которого Хайк не пустил первым в автобус, был в капюшоне лиловой толстовки на голове, хоть сидел в автобусе.
Лицо парня на три четверти было повернуто в мою сторону, и я поймала его внимательный взгляд.
Я села ровнее, и парень тут же повернул голову в другую сторону. Мне было видно только яркий хлопок толстовки.
Невозможно. Я потерла глаз кулаком, увидела пятна крови Марлин и грязный рукав. Я прошла мимо других пассажиров, не заметив их, а на его толстовке было кандзи «кицунэ», стилизованное под граффити с барабанами тайко.
Кен? Надежда щекотала изнутри. Парень отклонился. Его ноздри раздувались, пробуя воздух. Это точно был Кен. Я сжала кулаки, обломанные ногти впились в ладони.
Он не убежал. Он следовал за нами. Я прижала ногти к коже сильнее. Я не собиралась радоваться этому. У него был свой план, и это доказывало то, что он дал мне одной пройти в кабинет Хайка за Марлин. Он позволил Хайку порезать Марлин, словно ее кровь была не ценнее грязи. Где был мистер Скрытность, когда Хайк заставил меня пообещать, что я отведу его туда?
Поздно.
И не важно, как я себя ощущала при поцелуе с ним.
Я была одна.
Я ломала ногти еще сильнее, сидя перед Хайком, но принуждение не давало уйти, и адреналин с колотящимся сердцем утихали.
Другие нужды вышли на первый план. Голод. Мне нужно было в туалет. Я была бы рада выпить латте Грега. Жаль, в дендрарии не было нормальной кофейни, только кафе с высокими ценами для туристов в зоопарке у большой парковки.
Разум сосредоточился на этом, пока я не поняла, что автобус подъезжал к бетонному бункеру на остановке, а я не знала, что собиралась делать, когда отведу Хайка к скамейке возле памятника, где я видела Кваскви.
Я взглянула на Хайка, он не выглядел выжидающе, пока мы подъезжали. Он не знал, куда мы ехали. Может, я могла пропустить дендрарий, уехать в Розовый сад. Но двери открылись, и принуждение потянуло меня за органы. Я вскочила с места.
Хайк быстро спустился за мной на бетонную дорожку. Солнце появилось среди туч. Луч света прорезал пасмурную погоду, и кудрявые волосы Хайка напоминали ореол, что не вязалось с почти дьявольскими намерениями в зеленых глазах. Он не был нетерпеливым, но напряженно ждал — как кот Марлин, когда открывали банку тунца.
Не кот. Дракон.
Точно.
Я озиралась, словно искала правильный путь. Лиловую толстовку было видно среди деревьев. Я глубоко вдохнула и шагнула на перекресток, заставив несколько машин с туристами с шумом затормозить.
На другой стороне улицы дорожка, ведущая к памятнику вьетнамцам, была в грязи, ее обрамляли мокрые кипарисы и ели. Несколько ребят из колледжа и спортсменов в шортах виднелись неподалеку, многие спускались с холма к парковке.
Я попыталась шагнуть к парковке, но словно пробивалась через мороженое. Тело не слушалось, холод гладил мою кожу, хоть и светило солнце в промежутках между туч над парком.
— Обещание сковывает тебя, — сказал Хайк. — Веди меня к Тем.
Я глубоко вдохнула и пошла вверх по склону.
— Я встретила их у скамейки перед памятником вьетнамцам, — сказала я.
— Встретила? — повторил голос Улликеми, кардамон смешался с хвойным запахом дендрария.
— Нейтральное место, — ухватилась я за идею. Принуждение не давило, так что обещание «привести к Тем» не означало, что я могла привести Хайка к Буревестнику. Может, зря я переживала.
— Бог грома, — сказал Улликеми. — Я его ощутил, но там был и другой, меньший слуга. Назови их имена.
Мы попали на площадку с картой и скамейкой. Парень в лиловой толстовке сидел посреди скамьи.
Казалось, что не стоило говорить Хайку о Кваскви и называть Буревестника.
— Обещание не касалось этого, — сказала я.
Хайк потер мое плечо, заставляя повернуться к нему. Его другая ладонь сжала ткань у моего воротника и потянула, край толстовки давил на мою шею.
— Скажи, — голос Улликеми и ощущение, будто гнилые листья гладили все мое тело. Я поежилась, отодвигаясь от него, но сила дракона была в руках Хайка.
— Пусти ее, — сказал голос за мной. Хайк напрягся.