Живая вода

– Можешь взять себе. Закуски тоже осталось достаточно – бери из холодильника, что понравится, – и всё-таки добавила: – Хотя я не понимаю, что за удовольствие – пить в одиночку!

Кончилось тем, что Ниночка поставила бутылку посреди пустого стола, демонстративно поправила причёску, подкрасила губы и решительно пошла к выходу.

Наконец-то Басистый остался один. До утра было ещё далеко. Симпатичная бутылочка загадочно мерцала под неоновыми лампами. Пить в одиночестве Аркадий не собирался.

«Сегодня на вахте дежурит Васька Кашеедов, – вспомнил он. – Надо его позвать!»

Он подошёл к телефону внутренней связи и позвонил вниз.

– Василий, – сказал он официальным тоном. – Поднимись сюда на пять минут, дело есть.

Вскоре, слегка запыхавшись, в помещение лаборатории влетел Кашеедов.

– Говори, что случилось? – спросил он, но тут его взгляд упал на стол, и Василий сразу всё понял.

Это был малый двадцати пяти лет того типа телосложения, который обычно сравнивают со шкафом. Его бицепсы, трицепсы, трапециевидные и другие мышцы можно было демонстрировать студентам медицинского колледжа при изучении мышечной системы. Однако его интеллектуальные способности соответствовали фигуре и оправдывались поговоркой «Сила есть – ума не надо». Но назвать его тупым было бы несправедливо. В практическом, житейском смысле он был достаточно умён, вернее хитёр. Вот и вахтёром в государственном учреждении на самой маленьком окладе он работал только потому, что сообразил: это замечательный способ насолить бывшей жене. Чем меньше у него зарплата, чем меньше у неё алименты.

Друзья пошарили в холодильнике, извлекая кое-какую закуску, и уселись за стол.

– По какому поводу поляна? – спросил Кашеедов.

Аркадий сделал рукой жест: сейчас, минутку, быстро дожевал кусок колбасы и просветил приятеля:

– Они изобрели гениальное средство. От мух…

В два приёма друзья опорожнили бутылку. Аркадий размяк, а Василий сидел как ни в чём не бывало и чётко чувствовал, что ему мало.

– Туфта насчет изобретения, – сказал он. В его мозгу шла интенсивная работа, которая привела его к неожиданному выводу. – Ты заметил, чтобы здесь хоть на одну муху меньше стало? От этого дихлофоса мухи только злее стали, кусачей.

Он положил в рот добрый кусок колбасы, не спеша перетёр его крупными крепкими зубами и продолжил мысль.

– Наверняка наши по заказу правительства на оборонку работают. Этот Евторин, он тут не зря во главе стоит, старый вояка. И вещество наверняка какое-то секретное, на психику действует.

Басистый до этого не проявлявший никакого интереса к изобретению коллег, задумался.

– Может, это типа наркотика что-то, – продолжал Кашеедов.

– А почему-бы не проверить? – вяло пожал плечами охмелевший Аркадий. – Это нетрудно. Все были в стельку пьяные, сейф закрыли, а ключ не вытащили. Он и сейчас в сейфе торчит, я отсюда вижу.

– Вот как?

Василий подошёл к сейфу, вернее запирающемуся на ключ глухому железному шкафу высотой с человеческий рост, скромно стоящему в дальнем углу лаборатории.

– И правда ключ здесь! Молодец, очкарик!

Пока Басистый обижался на то, что его обозвали очкариком, хотя очков он никогда не носил, Василий отпер шкаф и с верхней полочки достал небольшой бумажный пакет с порошком.

– Этот, что ли? – крикнул он, а потом сам себе ответил: – Этот, другого здесь нет.

Аркадий неохотно встал и подошёл к приятелю, заглянул в пакетик: простой белый порошок, по виду как стиральный, по запаху – запах, если честно сказать, подходящий для мушиной отравы, противный.

– Действуй, – почему-то шёпотом сказал Кашеедов. – Ты будущий гинеколог, лучше меня понимаешь в разных склянках и пробирках.

– Почему гинеколог? – воспротивился Басистый. – Я хирург!

– Да какая разница! – Кашееедов сунул в руки Аркадию пакетик с порошком и сказал: – Я думаю, его надо в воде растворить. На свинках твоих попробуем, а? Только потом сами!

– Тс-с-с! – поднёс палец к губам Басистый и принялся колдовать.

– Я его в спирте растворю, – бормотал он, комментируя свои действия. – Мы же с тобой не воду пили, а водку…

Василий услышал слово «спирт» и хотел было дать отбой затее, но не успел. Аркадий вынул из стеклянного шкафа пузырёк с приятной надписью «Этиловый спирт 90%», ловко вылил его содержимое в большую пол-литровую колбу и моментально всыпал туда порошок. Смесь закипела, зашипела, стала увеличиваться в объёме, чуть не перелилась через край, а потом вдруг утихла и осела до прежнего уровня.

– Хорошо играет! – с восхищением сказал Василий, забирая колбу из рук Басистого в свои, более надёжные руки.

Басистый и Кашеедов пересекли лабораторию, направляясь к стеллажу с подопытными животными.

Васька выдвинул один из ящиков и взял в руки первую попавшуюся свинку, довольно упитанную, белую с рыжими пятнами. Она отчаянно пискнула.

– Потерпи, Мелиндочка, – ласково обратился к ней Аркадий. – Ты же знаешь: всё ради науки!

Кашеедов влил в рот животного несколько капель жидкости. Свинка несколько раз дёрнула лапками и испустила дух.

Пьяный Басистый взял в руки ещё неостывший трупик, прижал к груди и горько заплакал:

– Это была моя любимая свинка! Жа-а-алко!

– Что же теперь делать? – Кашеедов чувствовал себя немного виноватым, несвойственное ему это было чувство и неприятное. – Слезами горю не поможешь.

– Мелиндочка! – не унимался Аркадий.

Кашеедов насупился. Его румяные пухлые губы собрались в круглую дульку, похожую на куриную попку.

– Моя бабка от всех болезней мочой лечится, – через некоторое время глубокомысленно произнёс он, – даже внутрь её принимает. До сих пор жива.

Басистый не слушал друга. Он, усевшись прямо на пол, попеременно вздыхал, целовал розовую пуговку – носик свинки и орошал слезами бездыханное тельце.

Васька так и оставил его сидящим на полу, а сам вышел, прихватив колбу с ядом. Где он был, мы скромно умолчим, но вернулся он довольно скоро, при этом количество жидкости существенно увеличилось, а цвет заметно изменился в жёлтую сторону. Очевидно, к присутствовавшим в микстуре компонентам был добавлен ещё один.

– Давай сюда! – сказал Кашеедов. – Хуже уже не будет!

Он разжал маленькие челюсти свинки и влил ей в рот приличную порцию нового снадобья.

Приятели замерли, не дыша. Пять секунд, десять… Через пятнадцать секунд Мелинда открыла левый глаз и хрюкнула.

Пока Басистый бурно выражал восторг, Василий сказал сам себе:

– Кажется, я сделал гениальное открытие…

Друг его услышал и поддержал:

– Уникальное лекарство «Оживин»!

Сразу после этого Басистый зевнул и моментально провалился в сон здесь же, на полу, рядом с клетками. Мелинда, выскользнувшая из его рук, истошно голося и сея панику среди своих подруг, забилась в самый дальний угол, намереваясь больше оттуда не выходить ни за какие коврижки.

Не обращая на неё внимания, Кашеедов взял со стола пустую бутыль из-под выпитой водки, перелил туда содержимое колбы. С трудом отыскал клочок бумаги, чтобы сделать пробку. Перед тем, как заткнуть бутылку, отлил из неё несколько граммов жидкости в пузырёк, где совсем недавно был спирт, и спрятал этот пузырёк в горшок с засохшей геранью, тщательно присыпав землёй. Зачем он это сделал? Да так, на всякий случай.

Потом он, прихватив микстуру, спустился к себе на вахту.

2. Публичный эксперимент

Басистый проснулся вовремя, как по будильнику, даже успел умыться до прихода Евторова. Завлаб всегда являлся раньше своих подчинённых, чтобы собственными очами бдить за дисциплиной. Он редко ругал опоздавших, но самим своим присутствием взывал к их совести. Это действовало порой даже лучше, чем стимулирование премией.

Как только появился выспавшийся, ясноглазый Евторов, Аркадий схватил свой планшет и поспешил в институт на лекции.

– Здрасьте, баба Капа, – крикнул он на пункте пропуска вахтёрше, сменившей Кашеедова, маленькой старушке, которую едва было видно из-за стойки.