Страница 1 из 32
Наследство последнего императора
1-я книга (II)
Николай Волынский
© Николай Волынский, 2019
ISBN 978-5-0050-2223-3 (т. 2)
ISBN 978-5-4496-7713-6
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Книга 1-я, часть 1-я
Волынский Н. Г. Наследство последнего императора. 2019 г. Книга 1-я, часть 1-я.
…В 1915 году Россия передает Англии золото империи за поставки оружия. Часть этого золота – собственность Николая II…
…Начало 90-х гг. ХХ века. В РФ разгорается борьба за царское наследство. «Неожиданно» под Екатеринбургом находят странное захоронение. Новой власти и некоторым потомкам Романовых крайне важно признать неизвестные останки «царскими», после чего можно претендовать на английское золото Николая II. И заодно протянуть «мост легитимности» между властью царской и нынешней – незаконной, возникшей в результате кровавого переворота 1993 года.
Книга 1-я, часть 2-я
Волынский Н. Г. Наследство последнего императора. 2019 г. Книга 1-я, часть 2-я.
…Весна 1918 г. Комиссар Яковлев получает задание Ленина и Свердлова вывезти из Тобольска в Москву семью бывшего царя. Однако в дело вмешиваются скрытые, но могущественные силы. В результате, уральские большевики, считающие Ленина предателем революции, перехватывают Романовых и решают их судьбу.
…Начало 90-х гг. Сотрудница французской службы безопасности Сюртэ женераль Лариса Новосильцева (дочь Евдокии Новосильцевой) передает офицеру ФСБ тайную запись секретной сделки президентов Буша и Горбачёва. Но главная задача Новосильцевой в Москве – лично разобраться, принадлежат ли «екатеринбургские останки» Романовым или речь о грубой фальсификации. И, что ещё важнее: только ли царское золото интересует фальсификаторов или их цели гораздо масштабнее – на дальнюю историческую перспективу? Тем временем, президент Ельцин и его окружение решили приступить к реставрации монархии. Сам Ельцин претендует на роль «пожизненного регента»…
Роман, который можно назвать историческим детективом и художественно-документальной сагой одновременно, написан на основе подлинных, нередко уникальных, сенсационных исторических материалах, уликах и свидетельствах. Совершенно по-новому, порой неожиданно, трактуются и оцениваются некоторые известные исторические события и их участники.
Для тех, кто интересуется тайнами российской истории, и всех любителей увлекательной литературы. Издание 2-е, исправленное и дополненное
Для оформления обложки использовано фото С. М. Прокудина-Горского «Тобольск. Вид с колокольни Преображенской церкви. 1912 г.» Фонд библиотеки Конгресса США. Право на воспроизведение: свободное, без ограничений.
16. Явление Якоба Хирша Шиффа
Председатель ВЦИК РСФСР Я. М. Свердлов
СЕКРЕТАРЬ тихо, словно шёпотом, постучал костяшкой согнутого пальца о пухлую кожаную обивку двери и приложил к ней ухо. Ему удалось расслышать тихое и хриплое: «Да, пожалуйста…»
Он приоткрыл дверь и просунул голову:
– Яков Михайлович… Там… товарищ Голощёкин Филипп Исаевич. Из Екатеринбурга.
– Сейчас!..
Свердлов достал из кармана кожаной куртки круглую металлическую коробочку из-под ландрина1, высыпал из неё на ладонь три таблетки, забросил их в рот, запил водой из графина, и поёжился.
Несмотря на то, что кремлёвская система отопления действовала исправно, Свердлов постоянно мёрз. В последнее время его почти непрерывно мучил кашель, сухой и слишком уж какой-то острый. Даже ночью он мог спать всего по десять-двадцать минут, в перерывах между приступами.
Свердлов подозревал, что к его астме, осложнённой эмфиземой лёгких, которую он заработал в ссылке, присоединилась ещё одна болезнь, синоним верной смерти: чахотка, профессиональное заболевание революционера. И одна лишь только мысль о такой опасности терзала его больше, чем могла бы терзать сама болезнь.
Лучшие немецкие врачи, которых, по категорическому требованию Троцкого, выписали для Свердлова из Швейцарии, успокаивали главу Советского государства – явных и недвусмысленных симптомов грозного недуга они вроде бы пока не нашли. А кашель, субфебрильная температура, постоянная холодная потливость – всего лишь общее состояние уставшего организма, которому нужен особый уход и усиленное питание. Нужны, разумеется, и хорошие лекарства, в первую очередь, препарат под названием «туберкулин», последнее слово заграничной фармацевтики. Но его можно было купить только в Женеве.
Управляющий делами ВЦИК сумел найти немного таблетированного туберкулина в единственной частной московской аптеке, однако, запас драгоценных таблеток заканчивался, и, наверное, придётся все-таки заказывать их в Женеве, хотя сам Свердлов каждый день с нарастающим страхом убеждался: швейцарское чудо ему не помогает.
Военком красного Урала Голощёкин вошёл широким твёрдым шагом, издалека широко улыбаясь и протягивая председателю ВЦИКа обе руки. Они обменялись крепкими рукопожатиями, обнялись – старые партийные товарищи, профессиональные революционеры.
– Шолом, Шая! Давненько не виделись. Где пропадал? Сто лет никак тебя не увидеть никогда, даже если найдутся такие, что хочут!..
Голощёкин удивился.
– Шолом, Яков, шолом!.. Таки я ж к тебе на прошлой неделе приезжал видеться!..
Свердлов с досадой хлопнул себя ладонью по лбу.
– Азохен-вей2! – воскликнул он. – Что за голова! Ну что за голова это здесь? В одно правое ухо всё влетает, в другое левое ухо всё вылетает!.. Совсем бесполезным стал. Температура таки держит меня вторую неделю в недоумении мыслей…
– А смотришься лучше, чем на той самой неделе, – с плохо скрываемым сомнением проговорил Голощёкин.
– Ты хороший друг, Шая, хоть и говоришь сейчас неправду. Но все равно спасибо.
Свердлов вытащил из кармана большой клетчатый фуляр и долго кашлял в него. Под конец кашель перешёл в надрывный рёв.
– Таки что привело тебя к нашим пенатам?
– К кому? – удивился Голощёкин. – Не знаю таких. Политкаторжане? Революционеры? Новые работники наркомата? По какой части?
– Боюсь, что не смогу ответить ни на один твой глубокий и точный вопрос! – хохотнул Свердлов. – Пенаты – это домашние боги в Древнем Риме.
– Вроде Лёвы Троцкого? И Кремль уже такой дом, как в Древнем Риме? А?
Свердлов подумал. Но ничего не надумал.
– Любишь бывать в Кремле? – перевёл он на другое. – Я тоже люблю, но не так часто… Почему не предупредил заранее, что будешь среди здесь?
Голощёкин выдержал паузу, чтобы его слова прозвучали как можно значительнее.
– Доходят странные слухи из ваших высоких кремлёвских сфер в низкую глубину наших сибирских руд!
Он уселся в глубокое кожаное кресло, почти утонув в нем, и замолчал, вглядываясь в лицо Свердлова, который остановился у окна в солнечном свете и блаженно закрыл глаза, подставив лучам лицо – измождённое, заросшее чёрной жёсткой бородой, торчащей вперёд одним клоком. Луч блеснул на левом стекле пенсне. Вопроса Голощёкина он не услышал.
Уральский военком неодобрительно рассматривал земляка, потом произнёс:
– Что-то ты, дорогой товарищ, зелёный немножко сильно. Мало воздуху?
– Где? Здесь, в кабинете? – очнулся Свердлов.
– В тебе, в твоих лёгких. Мало гуляешь? Мало кушаешь? Мало отдыхаешь, мало дышишь… А ещё говорят: хорошо наш Янкель в Москве устроился! И где ж там таки хорошо? А?
Свердлов кивнул, но ничего не успел ответить. Его настиг очередной взрыв кашля. Свердлов снова извлёк заплёванный фуляр. Потом чистым уголком платка вытер пенсне.
1
Сорт популярных леденцов, которые до 1917 года выпускал русский фабрикант Ландрин.
2
То же, что и «чёрт возьми» или «ой-ой-ой!» (идиш).