Пелагея

Моей несравненной бабушке посвящается…

«…рядомъ находятся землевладельцы изъ дворянъ, происшедшіе отъ одного рода съ крестьянами, но выделившиеся… Шаховцевы. Эта родственная связь не отрицается и самими крупными землевладельцами, несомненно, столбовыми дворянами; подтверждается и тождествомъ фамилій…»

из XIV тома «Юридический Вестник» за 1883 год

Архитектурные строения коттеджного поселка Эдем потихоньку погружались в сумерки. Катерина подошла к окну, задернула шторы и глубоко вздохнула.

– Спокойной ночи, Поля, – сказала она дочери, которая лежала, свернувшись калачиком под одеялом, и собиралась погрузиться в сон.

– Мама, а почему ты меня назвала Полиной? – вдруг спросила дочь.

– Мы с папой так решили. А почему ты спрашиваешь?

– Мне просто интересно. В моем классе нет ни одной Полины. Это же не очень модное имя?

– Это прекрасное имя. Твою прабабушку так звали.

– Ее звали Пелагея.

– Пелагея, Полина, Поля. По-разному звали. Кто раньше об этом задумывался? Трудное было время.

– Я читала, что имя Пелагея – греческого происхождения, а Полина – французского. Мама, а ты ее помнишь?

– Конечно! Я провела с ней много времени и очень ее любила. И твоя тетя тоже ее очень любила. Она много лет жила с бабушкой Полей.

– Мама, я совсем не хочу спать, расскажи мне о ней.

Катерина присела к дочери на кровать.

– Эта история не очень похожа на волшебную сказку, но если ты хочешь ее услышать, я расскажу.

– Очень хочу! А кто она была: барышня или крестьянка?

– Скорее барышня,– улыбнулась Катерина. – Пелагея очень не любила, когда их семью называли крестьянской. Она всегда с гордостью говорила: «Мы – не крестьяне! Мы – однодворцы! У нас были свои рабочие в услужении!» Пелагея очень бережно относилась к своему статусу и происхождению.

– А кто такие однодворцы?

– Однодворцами называли обедневших дворян, если кратко. Они являлись потомками служилых людей, нёсших дозорную и сторожевую службу на южных границах. Однодворцы просто не успели приобрести права российского дворянства. Служили они как дворяне, а налоги платили как крестьяне. Владеть могли землёй и крепостными крестьянами. Вы еще по истории это не проходили?

– Нет еще! Здорово! Теперь буду знать! Мама, а мы тоже обедневшие дворяне?

Катерина рассмеялась.

– Мы потомки обедневших дворян. Скажем так: мы точно не из крестьянской семьи.

– Ух ты! А герб у нас есть?

– Есть. И он очень красивый. Я тебе завтра покажу. А теперь слушай. Давно это было. Родилась твоя прабабушка Пелагея в 1907 году….

… – Поля, неси еще воды! Мама рожает! – крикнула бабушка, выглянув из-за занавески, которая отделяла горницу от маленькой комнатки, где сейчас находилась мама.

Пелагея, девочка четырех лет от роду, кинулась за ведром в сени. Ведро было тяжелое. Поля тащила его волоком, поэтому почти вся вода расплескалась по дороге.

– Эх! Тебя только за смертью посылать, – крикнула пожилая женщина, которую Поля совсем не знала. Кто-то говорил, что эта старуха помогает маме родить ребеночка. Воду сунули в печку, чтобы нагреть, а Поле сказали, чтобы не мешалась под ногами. Она быстро залезла на печь и прижалась к стенке.

Печь у Шаховых была добротная. «Сложить хорошую печь – дело непростое,– любил поговаривать ее дед. За это брались далеко не все мужики. Кто не умел в избе печь сложить, соседей просили или из других деревень умельцев звали на подмогу. Секретов было много. Деревянный сруб устанавливали прямо на земле. На него настилали бревна и выкладывали на них днище печи. Днище должно было быть ровным, чтобы выпекаемый хлеб не получится кособоким. Сбоку делали печурки, в которых просушивали варежки и носки. Поля любила забираться на печь и слушать истории, которые ей иногда рассказывала мама.

Поле очень хотелось сестренку. Она лежала на печи и гадала, кто родится. Бабушка научила ее гадать на венике, перебирая прутики. Все время получался мальчик, и она нервничала. Потом все же прутик указал на девочку. Настроение у Поли улучшилось, только было немного страшно, потому что мама громко кричала и плохо выглядела. Поля вдруг испугалась, что мама умрет, и бабушка станет ее мамой. Она даже немного всплакнула. Она не любила бабушку и очень ее боялась. Мама была не такая суровая, рассказывала по вечерам сказки, никогда на нее не кричала.

Сейчас Поля была рада, что от нее больше ничего не требовали. Бабушка строго на нее посмотрела и суровым тоном сказала: «Спать!»

В эту ночь ей приснился странный сон. Ей снилось, что мама родила девочку, а потом еще шесть мальчиков. Поля сидела и смотрела на них сверху, с печи и думала, как же мама с ними со всеми справится? И решила, что она, Поля, ей поможет. Она будет с ними играть, кормить и разговаривать. А потом научит их ходить, косить траву, ухаживать за овцами и курами. Она покажет им всем свои сокровенные места, где можно спрятаться, когда ругалась бабушка или отец. Она все им покажет, ведь это ее родные люди. Поля хотела их сразу всех любить, помогать и обнимать крепко-крепко каждый раз, когда будет с ними рядом. Она так расчувствовалась во сне, что расплакалась и проснулась. Поля не могла и подумать, что это был ее первый вещий сон. Вот только любви в ее жизни будет не так уж и много. Этого она тоже пока не знала.

В доме стояла тишина. Поля открыла глаза и посмотрела вниз. На полатях никого не было, взрослые не спали подолгу. Нужно было работать. Однодворцы по большому счету были предоставлены сами себе. И именно такой уклад жизни дал поразительные результаты. Хозяйство Шаховых, как и других однодворцев, несло государственные повинности лишь в виде поставки части урожая по установленным ценам. С таким зерном по качеству не могли конкурировать ни общинные сборы, ни закупки у помещиков. Отец часто говорил: «Работа нас кормит, поит и жить дает. Слушай, дочка!» Поля это очень хорошо усвоила. Она тихонько слезла с печки и заглянула за занавеску, где находилась мама. Мама спала, а рядом с ней лежало что-то завернутое в тряпочку. «Наверное, это ребенок»,– подумала Поля и подошла поближе.

– Ты что тут делаешь? – прогремел строгий голос бабушки.

– Я только хотела посмотреть.

– Нечего тут смотреть, мама устала, дай ей поспать, – ответила уже не таким грозным тоном бабушка и повела Полю к столу, где уже стоял чугунок с кашей и свежевыпеченный хлеб. Хлеб так вкусно пах, что у Поли разыгрался аппетит не на шутку.

– Ешь, ешь, пост скоро. Тогда вот тюрю есть будем. А пока ешь,– проговаривала бабушка и почти каждую минуту заглядывала за занавеску, где спала мама.

– Бабушка, а мама родила ребеночка? – тихо спросила Поля.

– Ешь! И за столом мне не разговаривай! – крикнула бабушка и легонько стукнула Полю ложкой по лбу. Нет, ей не было больно. Поля расплакалась от обиды. Она просто хотела узнать, родила ли мама ей сестренку.

– Молоко выпей! – сказала бабушка.

Поля не любила молоко, но выпила почти целую кружку, чтобы бабушка больше не ругалась. Василий, кот, который жил в их семье, подошел к Поле и громко мяукнул. Она налила в тарелочку молока, которое осталось у нее в кружке, и поставила коту на пол. Тут снова прогремел бабушкин голос:

–А ну иди отсюда! Ишь, ходить по молоко вздумал! А ты, – указывая пальцем на Полю, – не привечай его.

Поля, вытерев слезы, села на лавку и попробовала поиграть с котом. Василий обиделся и на ее призывы не отвечал. Он залез под лавку, которая стояла вдалеке от стола и умывался. Тут Поля услышала детский плач.

– Слава Богу! – громко сказала бабушка и подошла к киоту – шкафчику с иконами в красном углу. Она прочитала молитву, несколько раз перекрестилась и пошла к маме за занавеску. Дед пошел за ней.

Через несколько минут в дверь вошел отец. Потрепав дочь за голову, он скинул верхнюю одежду и тоже пошёл проведать жену с ребенком.