Страница 7 из 21
- Так почему же ты сейчас не там? На твою зарплату идут деньги налогоплательщиков, не забыл? А насчет этого отчета не беспокойся. Это "64-ый", так что пусть им занимается полиция штата. Едрен батон, МакКалли, наверное, только что отправил очередной грузовик с "самогонкой", пока ты тут стоишь, треплешься.
- Ну же, Джей Эл. Расскажи, что такое "головач"?
Пирс с поддельным изумлением уставился на часы.
- Ты все еще здесь?
Кстати об уходах от ответа. Да, Пирс был начальником Каммингса, но он никогда его вот так не "отфутболивал". "Головач»? - подумал Каммингс, выходя из отделения и направляясь к своей машине без опознавательных знаков.
Утро было в самом разгаре - величественное солнце поднялось высоко над горным хребтом. Он знал, что по этому хребту, словно термиты по стволу дерева, были рассыпаны бесчисленные десятки семейных дистилляторов, которые веками обслуживались местными голодранцами. В обязанности Каммингса входило отслеживать их, или как это было в случае с болезнью Кэт, спускать некоторые дела на тормозах за небольшую мзду, а также отмечать бутлегерские маршруты. Вот о чем он должен был беспокоиться. А сейчас к его заботам прибавилось еще кое-что: сегодня вечером он встречался с "Датчем". Собирался работать на наркодилера. Думай лучше о более важных вещах, - сказал он себе, сворачивая на окружную дорогу. За ним вился инверсионный след из пыли, словно преследуя его. Но Каммингс, упорно крутящий руль, никак не мог его сбросить. Весь остаток дня его мучил вопрос.
Что такое "головач"?
***
Да, Дедуля был прав. Это было не похоже ни на что. Кайфовей "головача" у него ничего еще не было. Не, это было не похоже ни на что.
- Я ж говорил тебе, мальчик. - заявил Дедуля со своей каталки.
Боже, - лишь смог подумать Трэвис. Прошлой ночью, выбросив тело Ири Рейд на поле Кролла, Трэвис вернулся домой, лег в кровать и мастурбировал - кстати, дважды - думая, как здорово было кончать в голову той "оборвашки".
- Вот такие мы здесь дела крутим, Трэвис, - сообщил старик, заканчивая последний стежок на паре башмаков, над которыми он работал. - Вот так ведем бизнес. Если кто-то постоянно доставляет тебе проблемы, единственное, чем ты можешь как следует отомстить, - это устроить "головач". Сотни лет люди враждовали в этих холмах. Каллеры и Кейны, Солтенстоллы и Бессеры, Снуты и Мейеры. И как твой Папа и тот проклятый Кодилл, люди постоянно устраивали "головачи". Это единственный правильный способ. Как говорится в Библии, сынок. Глаз за глаз.
Трэвис не совсем понимал, как глаза были связаны с траханьем людей в голову, но решил, что так оно и есть, потому что Дедуля был мудрее его. И Ири Рейд ему было не очень жалко, потому что в прошлом Рейды плохо обошлись с его Папой, а поэтому он поступил правильно. И как Дедуля только что сказал, и как сказано в Библии, трахать людей в голову - доброе дело.
- Теперь сходи на ручей и принеси воды, да наруби еще дров. - приказал Дедуля. - Сегодня пожарим мою любимую енотовую колбасу. А то скоро должен прийти этот грязный голодранец, Неддер Кинни. Заплатит за башмаки, которые я для него сделал. Этот парень никогда мне не нравился, но он платит наличными, поэтому я согласился. К тому же, лучше, чтобы никто тебя не видел, сынок. Потому что ты только что из тюряги и нарушаешь правила УДО.
- Хорошо, Дедуль.
Трэвис выскользнул через черный ход и спустился к ручью. Да уж, как все-таки здорово на свободе! Свежий воздух, птички щебечут, ручеек журчит. С тюремным корпусом, конечно, не сравнить. "Жить хорошо!" - обычно поговаривал в такую погоду Папа. А стряпня? Дедуля умел готовить, как никто другой. Пирог с опоссумом, бургер с ондатрой, горячие пряные отвары, и конечно, вкуснейшая енотовая колбаса. Боже, баланда, которой их кормили в тюрьме, больше походила на блевотину. Это был момент самосознания, откровение, через которое сам Господь сообщал Трэвису, что он достоин лучшей жизни. И Трэвис был очень благодарен за это. Благодарен по-настоящему!
Насвистывая себе под нос, он тащил два ведра воды, которые повесил на концы палки, закинутой на спину. Но на подходе к дому вдруг резко пригнулся, поскольку заметил припаркованный у крыльца пикап "Чеви" Неддера Кинни, 74 года выпуска. Дедуля был прав. Негоже, чтобы Трэвиса кто-то видел, поэтому он решил подождать, пока Нед не уедет. Семейство Кинни он помнил смутно. Они жили через пару домов от Колз-поинт. У Неддера была жена-толстуха, по имени Чесси, у которой отсутствовали зубы и кончик носа - его ей откусила однажды злющая белка - а также с полдюжины чумазых ребятишек, которые, как предпологал Трэвис, явно успели подрасти за одиннадцать лет его отсутствия. Он помнил, что Неддер был не самый приятный в общении парень. Вспыльчивый, постоянно бухой от самогонки, которую гнал в своем дистилляторе, и злющий, как сортирная крыса. Конечно, Трэвис понимал, что сам был бы злющим и постоянно бухим, если б имел такую же жирную и мерзкую женушку, как Чесси, и кучу грязных маленьких "соплежуев", половина из которых, как он слышал, была слаба на голову. Но...
Что это было?
В следующий момент Трэвис услышал какой-то шум...
Крики? - напрягся его крошечный мозг.
И точно, крики, потому что он стали громче, и Трэвис понял, Что Дедуля и Неддер Кинни кричат друг на друга.
Интересно, о чем это они орут...
Осторожно, стараясь не шуметь, Трэвис подкрался к дому и поднес свою огромную любопытную рожу к оконной сетке. Он увидел здоровяка Неддера Кинни, чьи огромные грязные плечи торчали из комбинезона, нестиранного, наверное, целую вечность. На бородатом лице сияла гнилозубая ухмылка.
- Похоже, ты держишь меня за дурака, старый хрен, если думаешь, что я заплачу двадцать баксов за эти вот башмаки.
- Мать-перемать, Кинни! - рявкнул со своей каталки Дедуля. - Мы ж договаривались о двадцати!
- Ага, но только я передумал, ты, старый, грязный голодранец. - Неддер махал новехонькими башмаками перед лицом у Дедули. - Эти куски дерьма развалятся через неделю.
- Японский городовой, это лучшие башмаки во всей округе! Лучше и крепче башмаков ты нигде не найдешь, даже в городе!
Неддер Кинни расхохотался, с его черной бороды посыпались какие-то крошки.
- Это самое тупое дерьмо, которое я слышал за всю жизнь, ты, безногий башмачник. Он шлепнул на стол мятую "десятку".
- Плачу десять баксов, старый безногий хрен, хотя ты, старый дурень, и того не заслуживаешь. Не нравится? А что ты сделаешь?
Сказав это, Неддер Кинни громко расхохотался, вышел из дома, сел в свой пикап, и укатил.
Трэвису было невыносимо жалко смотреть на бедного старого Дедулю, сидящего в этой проклятой каталке, с волосатыми обрубками вместо ног. Трэвис представлял, в каком отчаянии находится сейчас его дед. Старый, слабый, не способный ни ходить, ни вставать. Люди "кидали" его, когда хотели, поскольку тот вонючий, гнилозубый увалень Неддер Кинни был прав в одном - Дедуля ничего не мог с этим поделать.
Но теперь, все, - сказал себе Трэвис. Кое-что я смогу с этим поделать...
***
- Так ты и есть тот страшный федерал, о котором говорил Спаз?
- Совершенно верно, - ответил Каммингс. - А ты, должно быть, Датч, страшный наркоторговец.