Головач (ЛП)

            - Не беспокойся, милая.

            Он был рад, что сумел ей это сказать. Потом он солгал, но это была "ложь во спасение", не так ли?

            - Сегодня я, наконец, получил повышение.

            Он знал, каких усилий ей стоило завизжать от радости, обнять его своими худыми руками и поцеловать. Когда он почувствовал вкус ее губ, спустя столько времени, его сердце чуть не выпрыгнуло из груди, снова пробудив в нем любовь.

            - Стью, я так горжусь тобой, - прошептала она.

            Господи, если б она только знала, - подумал он. Но это уже не имело значения. Он собирался "трясти" наркодилера. И что с того? Он делал все, лишь бы спасти жену.

            - Милый, - успокаивающе прошептала она, потянувшись к нему. - Знаю, что последние месяцы я была плохой женой, и...

            - Не говори так. Ты болела. Это не твоя вина.

            - И я знаю, что скоро мне станет лучше, и я заглажу свою вину. А сейчас... - ее голос превратился в знойный, пропитанный страстью шепот. - Сейчас...

            Он почувствовал на шее жар от ее рук.

            - Сейчас... Я хочу заняться с тобой любовью.

            От этих Слов у Каммингса чуть не случилось семяизвержение. Он так сильно ее любил, и у него слишком давно ничего с ней не было. Но он понимал, что ее слова преждевременны. Она была еще слишком больна. И у нее не было на это сил.

            - Я тоже хочу, милая, но тебе нужен покой, - сказал он. Это было нелегко, особенно после мастурбаций в ванной или в машине в течение шести месяцев. Разве тактично будет лезть на больную жену?

            - Очень скоро тебе станет лучше. Я знаю, особенно с новым лекарством. И тогда мы устроим себе второй медовый месяц, такой, что обалдеешь!

            - Ты - удивительный мужчина, - промурлыкала она, уже засыпая.

            Каммингс спустился вниз, вымыл посуду и немного прибрался. Потом открыл себе пива и включил канал, где играли "Янкиз". И тут зазвонил телефон.

            - Уже пол одиннадцатого вечера! - недовольно воскликнул он.

            - Каммингс слушает, - сказал он в трубку.

            - Да. Стью, слушай. Я здесь уже два часа, мужик. И я голодный, как собака.

            Это был Чад Эмбурги, парень с ночного дежурства. В целом, славный малый. Оказал Каммингсу несколько услуг.

            - Здесь, это где? - спросил Каммингс.

            - В Колз-поинт. Я патрулировал район, собирался проверить старые притоны МакКалли, посмотреть, не взялся ли он снова гнать самогон, когда увидел это. Я уже сообщил по рации в полицию штата.

            Каммингс моргнул, покачал головой.

            - Увидел что, Чад?

            В трубке раздался треск. Очевидно, Эмбурги переговаривался по рации с диспетчером штата, и переключился сейчас на фиксированную связь.

            - У нас здесь еще одно убийство, Стью. И бог знает, когда эти тупицы из полиции штата пришлют сюда медэксперта. Как насчет того, чтобы немного подменить меня, привезти мне бутербродов или еще чего. Все, что угодно, мужик. Я здесь с голоду подыхаю.

            - Колз-поинт, говоришь?

            - Ага.

            - Держись, Чад. Буду через двадцать минут.

            - Спасибо, мужик.

            Колз-поинт, - подумал Каммингс, застегивая оружейный ремень. На кухне он сделал на скорую руку несколько бутербродов, налил в термос кофе, и прихватил дополнительную пачку сигарет.

            У нас здесь еще одно убийство, - эхом отдавались в голове слова. Господи. А потом медленными, черными птицами вспорхнули другие слова.

            Слова Пирса.

            Не могу поверить. Гребаный "головач".

            Конечно же, Каммингсу было невдомек, что это такое. Обливаясь потом, он сел в свои машину без опознавательных знаков, включил фары, и направился к Колз-поинт.

***

            - Спасибо, что приехал, Стью, - довольно воскликнул Чад Эмбурги. Его пузо плотно обтягивала футболка "Эй-Ти-Эф". Он залез в пакет с бутербродами.

            - Что тут у тебя? - спросил Каммингс, снимая с пояса фонарик.

            - Какая-то толстуха, похоже, из местных. Просто увидел ее лежащей здесь. Когда ехал по трассе. У нее голова в крови.

            - Но под головой крови нет, - заметил Каммингс, направляя луч. Все, как прошлой ночью.

            - Видимо, ее убили где-то в другом месте, а потом выбросили здесь.

            - Ага. Все, как прошлой ночью.

            Эмбурги жевал бутерброд, запивая кофе прямо из термоса.

            - Близко не стал подходить, не хотел затаптывать место преступления, - произнес Эмбурги, демонстрируя местный выговор. - Пирс сказал мне связаться по рации с полицией штата и ждать их. Довольно хреново сработано. Взяли и просто выкинули посреди поля.

            Ага.  Все как...

            Каммингс осторожно присел на корточки, направив луч фонарика прямо на макушку усопшей. Голова у нее представляла собой сплошное кровавое месиво. Кончиком карандаша он сдвинул в сторону несколько слипшихся прядей, чтобы рассмотреть рану.

            - Ага, кто-то здорово раскроил ей башку, - сделал скоропалительный вывод Эмбурги.

            - Не раскроил. Просверлил.

            - Хм?

            Каммингс не стал вдаваться в подробности. В верхней части черепа было вырезано идеальное круглое отверстие, в котором виднелся рассеченный мозг. В памяти Каммингса всплыли другие жуткие слова... "наличие в раневом канале следов семенной жидкости".

            И снова Пирс. Гребаный "головач"...

            - Насчет следов шин проверял периметр?

            - Не, конечно, не проверял. Там, у границы леса, есть тропа. Наверное, по ней он и приехал. Но тропа сухая.

            Каммингс посветил фонариком. Нет, никаких следов. Пусть копы штата разбираются. По крайней мере, можно определить группу спермы из головы. Еще можно сделать генетический анализ. А их лаборатория могла бы определить марку кольцевой пилы. Но Каммингс сомневался, что отдел криминалистики полиции штата будет особо париться по этому поводу. Для них это было всего лишь убийство какой-то загулявшей "оборвашки".

            - А это что за хрень? - спросил Каммингс, поднявшись на ноги, и снова посветил фонариком. В ярде от ног жертвы что-то блестело.

            - Похоже на... Эмбурги наклонился, продолжая жевать бутерброд. Сморщил нос.

            - Похоже на груду собачьего дерьма или лошадиную лепешку. И похоже, что в нее...

            Каммингс кивнул. На фоне сорняков виднелась груда экскрементов, и посреди этой груды также отчетливо выделялся...

            - Верно, Чад, черт тебя дери, - заметил Каммингс. Луч его фонарика опустился вниз.

            - В нее наступили.

***

            Пирс поднял глаза из-за своего стола, бросил взгляд на часы, потом снова поднял глаза. Незаметно - по крайней мере, как ему казалось - сунул свежий номер "Крошек с большими сиськами" под табель-календарь.

            - Опаздывать на три часа на работу не в твоем стиле. Стью.

            - А ты не заглядывал в оперативный журнал? - парировал Каммингс. - Я был с 10 до 6 в Миллерсвиле.

            - В управлении полиции штата? Что ты делал там все утро?

            А еще руководящий специальный агент, - сокрушенно подумал Каммингс. Даже не читал его отчет.

- В журнале указано, Джей Эл. Я был с 10 до 6 в Миллерсвилле, на экспертизе. Помнишь 64-ый, на который Эмбурги наткнулся прошлой ночью? Повреждения те же, что и у девчонки Рейдов, найденной накануне ночью. Только на этот раз преступник оставил след.