Огненный Лорд и я

— Не неси чуши, — голос Огненного Лорда приблизился, и одеяло приподняли — аккуратно, такое ощущение, что двумя пальцами. Я все еще не открывала глаза. — Ничего со мной не случится, если я не стану ее трогать. А от монахинь она может сбежать. Подкупит кого-нибудь — они до денег охочи… Или помогут ей — те же, кто и подослал.

Я чувствовала на себе его взгляд — уже не полный ненависти, а скорее внимательно-брезгливый, похожий на те, что провожали меня на улице. И почему-то мне показалось это еще более гадким.

— Вы уверены, мой господин… что дело не в жалости?

— Я уверен, что это не твое дело, Ихташ, — не повышая голоса, отрезал Эллиор. — Буди лучше свиту, пусть закладывают экипаж. Если это покушение, нам нельзя терять время.

— Слушаюсь, милорд. Послать весточку вашей матушке, чтобы вызвала во дворец мэтра Блэйвуда?

— Не вздумай. И не вздумай проболтаться, когда мы приедем — у нее будет разрыв сердца. Для нее — я просто купил себе очередную Светлую. Все.

— Слушаюсь, — повторил Ихташ и удалился.

Наступила тяжелая, заряженная тревогой тишина.

— Если ты обманула меня, женщина… — я почувствовала, как он сел рядом — все еще не касаясь меня. — Если знала, кто ты такая… и попалась мне на глаза неслучайно…

Переполненная обидой, я резко села, откидывая одеяло.

— Да КТО я такая? Вы затрахали меня уже с этими определениями! Сначала была Светлая, потом какая-то харимэ, теперь вот проклятая! Кем я завтра окажусь? Дьяволом во плоти?

— Кем? — не понял он.

— Не важно… Убейте меня лучше сразу — может умру, и окажусь в каком-нибудь нормальном мире… И не нужно будет ничего узнавать и выпытывать… — я бросилась на постель и отвернулась от него, зарываясь головой в подушку. — Скажите вон вашему слуге — пусть перережет мне горло как-нибудь по-быстрому…

— Повернись сюда, Надя… — прерывая мою литанию, приказал Огненный Лорд — тоном, который не признавал слова «нет».

Я медленно, с опаской повернулась.

— Проклятый род — потомки Адейлы из Мендэллина, наложницы Лорда Тристиара — последнего из драконов. Она была искусной актрисой и еще более искусной ведьмой — приворожила своего повелителя, приготовив для него настойку из ягод Черного Белокрыльника. Слепой от любви болван женился на ней… а она убила его — буквально на следующий день после свадьбы — отравила, чтобы вместе со своим любовником разделить его богатства и вместе править Вороньим Утесом. Но ведьма просчиталась — родственники Лорда Тристиара узнали про яд и отомстили — уничтожили всю ее семью — всех, кого только смогли найти в этом мире и других. В те времена жили кланами, и месть за убийство была страшной — десятерых за одного. Родные убитого дракона погорячились… и сожгли всех подчистую, все селенье. Сама же ведьма умудрилась сбежать, и как только закончился срок оплакивания, добровольно отправилась в Царство Смерти, чтобы выспросить у Слепого Бога слова древнего проклятья. И прокляла, сука, весь наш род, до сотого колена — в одночасье лишив могучих ящеров способности принимать свой истинный облик… Она лишила нас крыльев, Надя. Понимаешь?

Боясь сглотнуть слюну, я кивнула, чувствуя, как мурашки страха бегут вниз по моим обнаженным рукам.

— Моррах — предводитель клана Уштор был великим магом и сумел устранить некоторые эффекты заклятья, вернуть нам способность управлять огнем. Но это было все, что у него получилось. И на том спасибо.

— А я… Причем здесь я?

— Притом, — процедил он, вновь озлобляясь, — что любой, кто имеет хоть каплю крови этой древней стервы и переспит с потомком драконов… забирает у него силы, которые с таким трудом вернул нам Лорд Моррах. А ты имеешь, и далеко не каплю, судя по тому, как взбеленился мой амулет. Возможно, ты потомок ее детей от Слепого Бога…

— О… — я нахмурилась. — Так этот амулет… от меня? Поэтому он загорелся? Но почему не горел раньше? Только когда вы…

Разложили меня на кровати — закончила я про себя.

— Потому, что он настроен так, чтобы срабатывать на близость полноценного любовного акта… Который я чуть не совершил с тобой.

— Вас никто не просил! — прошипела я, сжимая кулаки. — Никто не просил выкрадывать меня из моего мира, никто не просил привозить в эту жуткую дыру, залезать в меня пальцами и совершать со мной «любовные акты»!

— Очень на это надеюсь, — вновь спокойно отреагировал он, вставая с кровати. — Потому что если я узнаю, что тебя специально подослали ко мне — лишить сил и выкинуть из очереди на Престол — я самолично, без всякого слуги, "перережу тебе горло"… и не уверен, что по-быстрому. Надя.

Глава 8

Одну меня уже не оставляли. Одели две служанки, в карету запихнули двое лакеев — после, уже на ходу, вскочившие сзади на облучок.

Эллиор сидел напротив, демонстративно держа на коленях меч в ножнах и стараясь на меня не смотреть. И я на него не смотрела, устало положив голову на стекло в маленьком окошке. Пошел он к черту, мудак высокородный…

Не смотреть было одно дело, а вот не думать… Не думать было сложнее. В голове упрямо крутились сцены в ванне — горячие, как кипящая вода вокруг нас. И возбуждающие — невыносимо, иррационально возбуждающие, играющие сладким послевкусием во рту… Как же тесно я прижималась к нему тогда, как всхлипывала и дрожала, взлетая все выше и выше…

Огненный Лорд дернул головой в мою сторону, и я увидела, скосив глаза, как его ноздри расширились, втягивая воздух. Чувствует мое возбуждение? Вполне возможно — он ведь не человек…

Я сосредоточилась и изо всех сил попыталась переключиться на что-нибудь другое.

Например, на то, как горюет сейчас мой несчастный папа, пришедший наутро в больницу и обнаруживший пустую кровать. Главное, чтоб с собой не покончил, а то ведь он известный у меня истерик. Чуть инфаркт не получил, когда узнал про дачу…

А я-то? Дура! Дура! Поверила этим кретинам — Владу с Леськой — что вечеринка будет вполне цивильной и закончится не позже двенадцати. Ага, щас. Сама я приехала после универа и работы, часов в девять — ключи еще днем отдала друзьям, чтобы смогли приехать пораньше — и обнаружила уютный бревенчатый домик полным каких-то полузнакомых и совершенно незнакомых людей. Естественно, все уже в лежку, а кое-кто и в буквальном смысле, уединившись в спальной комнате за занавеской.

Впервые в жизни пожалела, что папа так спокойно позволяет мне распоряжаться дачей — лучше бы сам продолжал ездить… Он ведь забросил участок, почти сразу же после того, как маман свалила. Говорил, что ему больно там бывать — в этом деревенском домике, где они провели свои самые счастливые годы. А потом запил, и ему стало совсем не до этого.

Я пыталась реабилитировать отца, пару раз даже сдавала ментам, когда уж совсем буянил — это в шестнадцать-то лет. А один раз мы попали под какой-то грант от иностранного мецената и поехали в настоящий реабилитационный центр для богатых алкоголиков — на берег чистого и прозрачного таежного озера. Жили там три месяца в роскошном номере с собственной ванной, питались по идеально спланированному меню…

Через два месяца нас «выпустили» — сказали, что папа теперь не алкаш, и у нас начнется новая жизнь. А еще через три недели — когда я уже училась на первом курсе — папа снова запил. Вот так просто, без всякой особой причины — я пришла домой, а он снова пьяный, как будто и не было тех трех месяцев в таежном резорте.

У меня тогда реально руки опустились.

Дачу я взяла на себя, но, конечно же, огород пришлось забросить — и без пропалывания грядок проблем было по горло. Училась усердно как могла, а вечерами еще и на автозаправке впахивала… Приезжала в деревню изредка, отдыхать — благо ехать недалеко, минут двадцать на электричке и километр пешком пройтись по проселочной дороге.

А на втором курсе эту же дачу по недосмотру и спалила. Точнее не сама я, а те товарищи, что за занавеской уединились и жгли для романтики с десяток восковых свечей сразу. Уж не знаю дошло ли у них до самого главного, но пожар они устроили знатный.

Конец ознакомительного фрагмента.