Песочный человек

— Братец, — протянул Григор, с любопытством его разглядывая. Повертел в руках пистолет и, усмехнувшись, направил ему в лицо.

Сандор не дрогнул, упрямо вскинул подбородок и встретился с насмешливым взглядом серо-голубых глаз.

— Вот так просто? — странно, но он почему-то вовсе и не боялся, по крайней мере за себя. Может, то была защитная реакция, может, ещё какая психологическая хрень, но в тот миг эмоции угасли, будто резкий порыв ветра задул огонёк свечи.

Григор, похоже, расстроился, не получив желаемого эффекта. Опустил пистолет и, чуть помедлив, отбросил куда-то в кучу разбитых досок.

— Нет, сначала я тебе кое-что покажу. Ты ведь любишь смотреть, правда, братец? Хочешь увидеть своих друзей?

Сандор тяжело сглотнул и побрёл вперёд, Григор подтолкнул его в спину. Что ж, отец всегда говорил: «Пока ты жив, всё ещё можно исправить». Иногда смысл слов доходит спустя долгие годы. Пусть особым интеллектом брат никогда не блистал, но у него было достаточно времени, чтобы продумать свой план — целых двенадцать лет. Верно, он очень зол на Мартелла и его семью.

Пока что Сандор следовал его правилам, хотел убедиться, что заложники ещё живы. Выбор невелик — остановить Григора сейчас может только он.

Если бы они оказались в каком-нибудь дебильном супергеройском фильме, Сандору определённо выпала бы роль спасителя. Того, кто должен настучать плохому парню по башке и вытащить из пожара ребёнка с кошкой. Бред, конечно. Никаких героических порывов он в себе не ощущал, скорее следовал зову долга. Текст полицейской присяги ещё не выветрился из памяти.

Что там наболтала эта полоумная гадалка? «Встретишься с тьмой?» В его жизни такие «свидания» происходят регулярно. Постоянству этих отношений можно только позавидовать. Но в каком-то ироничном смысле предсказание всё же сбылось. «Тот, кто должен оградить мир от зла», — вновь прозвучали в голове слова леди Мелисандры. «Избранный, блядь!» — усмехнулся про себя Сандор.

Как бы там ни было, а остановить этого сумасшедшего ублюдка, с которым, к великому сожалению, они связаны кровными узами, должен именно он. Хреново работает исправительная система: уж по крайней мере Григора она точно не исправила. Мало того, в тюрьме он ещё неплохо так поддерживал форму, подкачался даже. Сандор не пытался оценить свои шансы в предполагаемой схватке, особенно после того, как упустил свой единственный козырь. «Проебал табельное, мать его, оружие!» — в порыве отчаяния упрекнул он себя.

Григор будто услышал его мысли. Они вышли к хлипкой деревянной лестнице, ведущей на крышу, и он окинул презрительным взглядом форменную куртку.

— Заделался легавым псом, — выплюнул, словно оскорбление.

— Мы всегда были по разные стороны, — невозмутимо констатировал Сандор.

Григор криво ухмыльнулся и толкнул его в плечо.

— Поднимайся, покажу кое-что интересное.

Сандор понял, что без зрителей Григору скучно играть свой спектакль. Тем лучше, значит, заложники ещё живы.

Девчонка Мартеллов (как её там, Тиена?) была привязана к толстой железной трубе. По коротким тёмным волосам стекали капли воды, а глаза на её бледном лице казались огромными, как у оленёнка. Совсем молодая, не больше двадцати ей, наверно. Разорванное платье прилипло к телу, а рассечённая губа распухла. Сандор отвёл глаза, бегло осмотрел крышу. Самого Мартелла нигде не наблюдалось. Он предположил худшее, но девчонку-то ещё можно спасти. А если удастся обезвредить Григора, появится время и отыскать её папашу.

— Что ты хочешь за девчонку? Деньги? — сейчас Сандор мог раздавать какие угодно обещания, которые не собирался выполнять: хоть грёбаный миллион фунтов и самолёт на Гоа. Плевать! Лишь бы брат повёлся.

Григор похабно осклабился, скользнув масляным взглядом по телу, распятому у столба, и расхохотался.

— Дурак, — совершенно будничным тоном заявил он.

И Сандор понял — так и есть. Ему нужны были вовсе не заложники, а жертвы.

Пока он лихорадочно соображал, что же делать, Григор приблизился к девчонке. Вид у неё был жалкий. Дождь смыл слёзы и тушь, но синяки на запястьях и шее скрыть не мог. Однако стоит отдать честь дочке Мартелла: держалась она стойко. Подняла на Григора полный ненависти взгляд и гордо вскинула голову, когда он с притворной нежностью коснулся её лица своей огромной лапой. Сандор не сомневался, что с таким же безразличным выражением тот свернет ей шею. Он уже шагнул ближе, чтобы вмешаться, но Григор обернулся.

— Мы здорово развлеклись. Девка с характером, — едва ли не причмокнув от удовольствия, произнёс он. — Уж куда лучше Элии. Та была пресная, скучная — не баба, а бревно. Ещё и ныла всё время. Нет, я люблю горячих девочек, — Григор снова обратил внимание на Тиену. — Тебе ведь тоже понравилось, малышка?

Сандор видел, что девчонка напугана до чёртиков, как бы ни старалась храбриться. И потому, предпринял ещё одну попытку переговоров, чтобы хотя бы переключить внимание брата на себя.

— Если ты отпустишь заложников, я постараюсь «замять дело»: тебя никто не станет искать. Начнёшь новую жизнь в другом городе. Ты ведь наверняка многое хотел сделать, пока был в тюрьме? — предложение ему и самому казалось насквозь фальшивым. Даже Григор не такой идиот, чтобы на это купиться.

Брат, однако, задумался или сделал вид. А потом развёл руками и расстроенно покачал головой.

— Не люблю делиться, ты же знаешь. Но… — он выдержал многозначительную паузу и изобразил улыбку. — Я готов поменяться. На ту белобрысую дылду, скажем.

Сандор стиснул кулаки и резко выдохнул.

— Не переживай, братец, её черёд тоже настанет. Мама ведь нам говорила, что у братьев все игрушки общие.

Этого уж Сандор стерпеть не мог. Григору не удалось достать его угрозами и насмешками, но это была последняя капля. Как этот ублюдок вообще смеет упоминать о матери, после всего горя, которое ей принёс?!

Праведный гнев затмил рассудок, и Сандор бросился на брата. Григор был готов и легко перехватил его руку. Томительно-долгие секунды они просто смотрели друг другу в глаза. Время слов вышло. И грянул гром, разрывая небо пополам ослепительной вспышкой.

Пару ударов отразить получилось, пару он пропустил, и в голове моментально зазвенело. Сандор сплюнул кровь и отступил. Преимущество у него только одно — скорость. А чтобы одолеть такого быка, как его братец, нужно что-то ещё.

Оглядеться не удалось. Григор толкнул его к бочкам, заполненным дождевой водой. Пока Сандор лишь уворачивался, выжидая удачный момент. Уклонился вправо, и пудовый кулак брата просвистел в воздухе. Григор здорово взбесился. Вновь швырнул его к бочкам, и Сандор сшиб их все, как кегли в грёбаном боулинге.

Боль тугим жгутом хлестнула по рёбрам, дыхание перехватило, когда он упал навзничь. «Блядь, какой же жалкий вид!» — мелькнуло в голове, когда он поднимался. Григор бросал его как паршивого щенка, пока не разбил очередную груду бочек.

Сандор упрямо поднимался каждый раз. Он единственный, кто стоит между этим безумным ублюдком и Тиеной Мартелл. Девчонка явно заслужила лучшую участь, чем быть растерзанной этим зверем. И другие, которые будут после, достойны иной судьбы.

Сандор сделал глубокий вдох и стиснул кулаки, глядя, как брат, тяжело шагая, приближается к нему. Григор тоже устал, и, наверное, хотел закончить всё поскорее.

Удар вышел смазанным. Едва задел скулу и вряд ли причинил брату существенный дискомфорт. Сандор готов был взвыть от отчаяния, но просто не имел права сдаваться. Пути назад нет. Там остались люди, которых он поклялся защищать.

Григор от души впечатал его в мокрую кирпичную кладку. Сомкнул ладони на его горле. Перед глазами поплыл вишнёвый туман. И Сандор не в силах был уже мыслить связно, лишь инстинктивно пытался разжать железную хватку брата.

В этот последний миг, когда лёгкие разрывались от недостатка кислорода, все чувства внезапно обострились. Косые струи ливня оглушительно громко барабанили по железному парапету. Тяжелое дыхание брата, смешанное с парами алкоголя, раздавалось над самым ухом и смех — знакомый хриплый смех. Не Карл был телефонным маньяком, а Григор. Самое идиотское озарение на пороге смерти.