Страница 30 из 31
Таким образом, то, что силы немцев и в Эльзасе, и на Сааре одновременно вступили в первые крупные сражения этой войны, объясняется лишь серией ошибок и стечением обстоятельств. Мы убедились, как ведущий корпус 1-й и 2-й армий ринулся в нелепый бой в Шпихерне вследствие импульсивности Штейнмеца и Камеке. Во Фрёшвийере 3-я армия втянулась в сражение, будто подхваченная гигантским водоворотом. Аванпосты обеих армий, находясь на противоположных берегах Зауэрбака, всю ночь в проливной дождь обменивались выстрелами, но то, насколько прочно закрепились немцы в деревнях и зданиях за рекой, французы, похоже, до самого рассвета 6 августа так и не выяснили. В 5.00 утра изрядно уставшие части дивизии Лартигю, презрев всякую опасность, спокойно спустились к Зауэрбаку набрать воды и немало изумились, когда вдруг у них над головой засвистели пули немцев. Дальше на севере аванпосты 5-го корпуса у Вёрта доложили о шумной активности французов в городе – активности, связанной явно не с выполнением служебных обязанностей. Целая толпа французов, как ни в чем не бывало, ринулась в питейные заведения деревни согреться после ночной непогоды. Командир бригады пруссаков приказал своим стрелкам открыть огонь, французы поспешно убрались на позиции, и прусский пехотный полк, направленный очистить город от солдат неприятеля, обнаружил его опустевшим. К 8.30 пруссаки отступили на свои позиции на склонах на востоке долины, и, казалось, снова наступило затишье.
Эта непродолжительная перестрелка и стала тем камешком, который в горах вызывает обвал. Ее оказалось достаточно для вступления в ожесточенную битву решительно всех сил, которыми располагали обе стороны, – битву не на жизнь, а на смерть. В 3 километрах севернее, около деревни Ланжансультбак, командующий 2-м Баварским корпусом услышал стрельбу, окинул взором французские биваки на склонах выше и тут же пришел к заключению, что 5-й корпус атакуют. Находясь в узкой, поросшей лесом долине Сультбака, он мог лишь весьма приблизительно судить о местонахождении позиций французов, но, будучи верным присяге и воинскому долгу солдатом, командующий без промедления бросил свою ведущую дивизию вверх по склону именно в тот момент, когда аванпосты 5-го корпуса уходили из Вёрта. Момент для начала наступления был избран не самый благоприятный – поросшие густолесьем горные склоны, где баварцы, утратив способность ориентироваться, стали беспорядочно блуждать, а позже, выйдя у южной опушки леса у Ланжансультбака, увидели простреливаемый массированным огнем из винтовок Шаспо стрелками Дюкро участок открытой местности. К 10.30 фактически вся 4-я баварская дивизия вытянулась в линию растерянных солдат, которые безо всякой поддержки со стороны вели беспорядочный огонь и которую Дюкро ничего не стоило сдержать.
Обстановка накалялась и на другом конце французской линии обороны, где Лартигю около 8.30 открыл артиллерийский огонь. 11-й корпус переместился на оставленный 5-м корпусом фланг. Как и баварцы, авангард 5-го корпуса, привлеченный шумом боя и наличием линии обороны французов вокруг Фрёшвийера, бросился туда как раз в тот момент, когда Лартигю уже готовил к стрельбе орудия. Четыре немецкие батареи, в полной готовности развернутые на склонах выше Гёнстета, тут же ответили беглым прицельным огнем, так ужаснувшим французов дальностью. К счастью, грунт размягчился вследствие прошедших недавно дождей, и взрыватели ударного действия многих немецких снарядов не сработали, но уже буквально несколько минут спустя орудия французов умолкли, и на поле боя доминировала артиллерия немцев. И в 8.30 утра, хотя в самом Вёрте и царило спокойствие, с севера и с юга доносился грохот интенсивного артогня, отчего не на шутку встревожился начальник штаба 5-го корпуса, поскольку бой этот вполне мог обернуться полномасштабной атакой его фланга. У него не было намерений самому начинать атаку, но чтобы припечатать к земле французский центр и удержать Мак-Магона от атаки, он приказал артиллерии 5-го корпуса открыть огонь. 14 батарей, развернувшись на север и на юг от главной дороги, в 9.30 открыли огонь по позициям французов. Им попытались ответить лишь две французские батареи, но их огонь был настолько неточен и неэффективен, что им тут же приказали прекратить стрельбу и не тратить попусту боеприпасы, а приберечь их на будущее.
К этому времени командующий 5-м корпусом подошел к батарее. Генерал фон Кирхбах был одним из самых несдержанных прусских командующих. Двумя днями ранее он был ранен, сам пойдя в атаку на Гайсберг, и до сих пор не мог сесть на лошадь. Однако это ничуть не охладило его боевой пыл. Волнующий грохот его артиллерии, урон, явно наносимый ею французам, ободряющий треск выстрелов на флангах – все это возбуждало генерала. Он велел своим пехотинцам начать атаку, те должны были не только овладеть Вёртом, но и «высотами за его пределами». Одновременно авангард пехоты 11-го корпуса, вдохновленный успехом своих стрелков, бросился в атаку через речку у Гёнстета. К 10 часам, без соответствующих приказов штаба армии, без необходимости обороняться от наступавших французов, три корпуса, то есть больше половины сил 3-й армии, неожиданно оказались вовлечены в сражение.
Французы уже заняли позиции в ходе предыдущих боестолкновений с пруссаками тремя часами ранее. Командиры дивизий расположили части в лесах и виноградниках, как обычно, двумя линиями и под прикрытием застрельщиков и с подразделениями резерва поблизости в тылу. На левом фланге позиции Дюкро прекрасно подходили для сдерживания баварцев, Рауль контролировал склоны между Фрёшвийером и Вёртом, даже Лартигю, разместивший своих бойцов разреженной линией у восточного края Нидервальдского леса, сумел отразить первые попытки 11-го корпуса перейти речку, а кавалерийские подразделения генерала Боннемана и части дивизий Дуэ и Дюмениля составили весьма внушительный резерв. Таким образом, французские войска не только имели возможность удержать позиции, но и в результате предпринятых последовательных контратак быстро оттеснили немцев назад на склонах и за реку. Ни баварцы, ни пруссаки не смогли устоять в штыковых атаках зуавов Мак-Магона. В полдень позициям французов ничто не угрожало.
Как раз немцы почувствовали себя под угрозой. Командующий в Вёрте передал срочные приказы Кирхбаху выслать подкрепление, и Кирхбах пока что имел в запасе дивизию. Правда, ему запретили ею воспользоваться. Кронпринц и Блюменталь в ставке в Сельсе с недоумением и недовольством услышали шум сражения на фронте 5-го корпуса, и шум этот усиливался начиная с рассвета. Тут же Кирхбаху был отправлен сформулированный в категоричной форме приказ, предписывавший командующему «выйти из боя и избегать всего, что могло бы вызвать новый». Но этот приказ ко времени поступления утратил силу, ибо не учитывал сменившуюся обстановку. Немцы слишком втянулись в сражение, чтобы просто взять и выйти из него, и Кирхбах сделал вид, что вообще не понял, о чем шла речь в приказе вышестоящего начальства. Он приказал баварцам на правом фланге усилить натиск. От командующего 11-м корпусом на левом фланге последовали заверения в том, что поддержка непременно будет оказана; таким образом, Кирхбах отправил в ставку командующему армией хотя и почтительное, но все же достаточно жесткое донесение, после чего в надежде на скорый и благоприятный исход сражения решил ввести в бой и силы резерва.
5-й корпус, вероятно, смял бы позиции французов выше Вёрта, но на фронте 11-го корпуса ситуация была еще более многообещающей. Лартигю с тревогой взирал на надвигавшиеся с востока на его истончившуюся линию обороны колонны и предупредил Мак-Магона о растущей угрозе. Мак-Магон ничем помочь не мог – Лартигю обязан был выстоять и приложить все усилия для этого даже в наихудшей ситуации, однако в этом случае он мог рассчитывать на бригаду кирасиров генерала Мишеля. Но к полудню фон Бозе собрал фактически весь свой корпус вокруг Гёнстета, и французы видели «черный рой пруссаков, устремившихся с гёнстетского моста… От этого муравейника, как будто по волшебству, отпочковались колонны, быстро перестроившиеся в безукоризненный боевой порядок». Правое крыло, овладев Нидервальдским лесом, где ему не угрожал ружейный огонь французов, оттеснило противника обратно на холм, левое крыло атаковало Морброн, откуда две роты французов предпочли убраться подобру-поздорову, едва завидев врага, и продолжило атаку уже за Морброном. Заметив это, Лартигю бросил в атаку кавалерию.