Страница 19 из 31
Подобная небрежность преобладала и при назначении на ответственные командные должности. Наполеон III, в отличие от короля Пруссии, не имел военного кабинета, занимавшегося учетом и отбором наиболее компетентных и работоспособных офицеров, да и сам не обладал ни знаниями Вильгельма I, ни его заинтересованностью, позволявшими сформировать опытный генералитет. Пропуском на высокую должность служили бесстрашие в бою и личное обаяние. Из генералов, назначенных на должности командующих корпусами в Рейнской армии, за исключением, пожалуй, одного, все были адъютантами императора. Базен, командующий 3-м корпусом, был довольно прохладно принят при дворе вследствие своего поведения в ходе обернувшейся катастрофой кампании в Мексике. Но пресловутое прохладное отношение двора вкупе со скромным образованием обеспечило ему ореол героя у представителей оппозиции, и если бы император попытался обойти его при назначении на высокую должность, это неизбежно вызвало бы бурю протестов, настолько сильную, как и та, которая в конечном счете вознесла его на пост командующего Рейнской армией. Мак-Магон командовал 1-м корпусом, воевал хоть и бесстрашно, но позже на посту командующего армией проявил себя абсолютно некомпетентным военачальником. Мак-Магон добился бы куда большего успеха, последуй он примеру Канробера, который, почувствовав, что достиг пика карьеры в должности командующего 6-м корпусом, решительно отказался принять командование Рейнской армией, когда ему был предложен этот высокий пост. Из других командующих корпусами Фроссар (2-й корпус) был и оставался военным инженером, сапером, никогда не командовавшим ни одним соединением или даже частью. Файи (5-й корпус), оборонявшего ранее Рим от Гарибальди и разбившего его в 1867 году при Ментане, ненавидели буквально все за его полнейшую некомпетентность. Ладмиро (4-й корпус) и Феликс Дуэ (7-й корпус) полностью соответствовали занимаемым должностям, в то время как Бурбаки, повсюду прославляемый за его деяния в Крыму и в Африке, как и Байар, если бы не его Галаад, проявил себя совершенно лишним человеком на должности командующего императорской гвардией – резервными силами, не участвовавшими ни в одном из крупных сражений последующих полутора месяцев. Как генералы они были, возможно, не хуже средних командующих прусскими корпусами, и окажись они, как их коллеги-пруссаки, под началом старших офицеров выучки фон Мольтке, а не таких безнадежно несведущих военачальников, как сам Наполеон III и Базен, то они, возможно, зарекомендовали бы себя несравненно лучшими командирами.
Однако не промахи французского стратегического планирования, не бездарность французских командующих, не даже значительное численное превосходство пруссаков над французами обеспечили немцам явное преимущество уже с самого начала войны. Главной причиной была хаотически проводимая французами мобилизация. Согласно оценке Лебёфа, Франция могла выставить против Пруссии 300 000 человек и 924 артиллерийских орудия уже по прошествии первых трех недель[19].
Такие силы, оперативно сосредоточенные и немедленно и напористо атаковавшие, возможно, смогли бы нанести весьма значительный урон многочисленным и хорошо вооруженным германским войскам. Если бы эти силы были размещены соответствующим образом на позициях, как рекомендовал Фроссар, то они, имевшие на вооружении винтовки Шаспо и митральезы (картечницы), при условии умелого и максимально полного использования этих вооружений могли бы на неопределенное время остановить армию вторжения, что обеспечило бы подтягивание отмобилизованных сил резерва, прошедшей ускоренную подготовку мобильной гвардии, переброску войск из Африки, Рима, да и Австрия и Италия, под влиянием не столь успешных, как ожидалось, действий пруссаков, вполне могли активно вмешаться. Все зависело от того, насколько быстро была бы сосредоточена армия, и Ниель, и Лебёф прекрасно это понимали. Вот только с быстротой сосредоточения сил дело у французов обстояло из рук вон плохо. Полки французской армии не были ни размещены в основных областях получения пополнения, ни в мирное время не собраны в бригады и более крупные соединения. Они были рассеяны погарнизонно по всей стране, часто меняли место дислокации. Армия для обеспечения выхода на оперативный простор должна была на ходу формировать боевые единицы из рассеянных по всей Франции частей. Солдаты не знали своих командиров, как не знали и тех, кому предстояло обеспечивать их самым необходимым, – то есть французская армия мало походила на прусскую, которая уже в мирное время была сформирована для ведения боевых действий. И французской армии, чтобы рассчитывать на победу, предстояло в кратчайшие сроки завершить мобилизацию, и поэтому Лебёф решил, что мобилизация и сосредоточение должны осуществляться не последовательно, а одновременно в рамках единого плана. Полки не возвращались к месту дислокации для набора резервистов и вооружения, а формировались в боевые части непосредственно перед отправкой на фронт у самой границы. И полки эти по возможности распределялись по ближайшим корпусам. 1-й корпус в Страсбурге получил войска из Африки, 7-й корпус в Бельфоре – с юга Франции, 5-й корпус – из района Лиона, 2-й и 3-й корпуса – из Меца и Сент-Авольда, из Парижа и Шалона и 4-й корпус – из Лилля и с севера Франции, где Ладмиро уже принял над ними командование. Рассчитывалось, что все резервисты будут призваны по истечении 14-го дня после начала мобилизации. Если бы все осуществлялось в соответствии с этим планом, у французов были все основания рассчитывать на возможность начать наступление через Рейн еще до завершения военных приготовлений пруссаков.
Лебёф осознавал безотлагательность подобных мер ничуть не хуже чем фон Мольтке. 9 июля был издан приказ для отзыва войск из Алжира, и 11 июля Лебёф приступил к проверке принятых мобилизационных мер. Два дня спустя он умолял Совет министров объявить мобилизацию – так же, как Мольтке и Роон вынуждены были умолять своего суверена 15 июля и, как мы убедились, даже угрожали отставкой в случае отказа. Вечером 14 июля, на день раньше немцев, приказ наконец был издан.
Результат был прискорбным. Планы военного министерства включали переброску большого количества личного состава во всех направлениях по железным дорогам, по сути не подчинявшимся военным. Полкам предстояло покинуть места расквартирования и направиться в районы сосредоточения, резервистам – покинуть местожительство и следовать на полковые сборные пункты, а оттуда – в полки, а войсковой подвоз осуществлялся из центральных складов по сборным пунктам и полкам. Например, были полки, сборные пункты которых располагались в Лионе, а сам полк дислоцировался в Дюнкерке, другой, тоже дислоцированный в Лионе, имел свой сборный пункт в Сен-Мало. Резервисты, которым предстояло вступить в полк зуавов, должны были прибыть на сборный пункт в Оране, а уже потом следовать в свой полк в Эльзасе. Неудивительно, что группа резервистов, выехавшая из Лилля 18 июля на сборный пункт 53-го полка в Гапе, так и не явилась в свой полк: упомянутая группа подверглась нападению пруссаков у Седана, то есть еще по пути в часть, и в конце концов их включили в состав Луарской армии. Как только резервисты достигали своего сборного пункта, их распределяли по батальонам группами по 100 человек, но сомнительно, что их успевали нормально вооружить и снабдить всем необходимым, поскольку дезорганизация на центральных складах и на железных дорогах обуславливала постоянные задержки с доставкой вооружений на полковые сборные пункты; командиры упомянутых сборных пунктов буквально разрывались между доукомплектованием регулярных батальонов и естественным стремлением дать добро на отправку их только при поступлении вооружений и по работавшим без сбоев железным дорогам. В результате к 6 августа, то есть на 23-й день мобилизации, лишь около половины резервистов добрались до своих полков, и многие из них остались без самого необходимого на войне – без пайка, без оружия и даже без обмундирования. Остальные, если они покидали сборные пункты, застревали по пути следования из-за перебоев в работе железных дорог, коротая время в пьянстве, выклянчивании еды у местного населения и налетах на армейские склады.
19
После проведения мобилизации численность войск достигла 567 000 человек, включая гарнизоны в Алжире, Риме и крепостях Франции, а также силы охраны городов и складов. На складах имелось 3000 артиллерийских орудий, однако нехватка опытных артиллеристов и необходимого снаряжения не позволила использовать их более чем на треть. Имелось и около 190 митральез. – Авт.