Страница 8 из 15
Дело в том, что я увидел висящий на стене портрет Чабелы Зингарской, изображенной умелым мастером в виде "повелительницы Океана", попирающей ножкой в изящной туфельке карту Полуденного Побережья и сжимающей тонкой ладонью пресловутый Скипетр Морских Королей.
Иштар Добросердечная! В Большом кабинете находился еще один приглашенный на званый ужин.
Нет, королю окончательно изменил вкус. Вообразите себе пухленькую золотоволосую особу в вихре локонов, кружев и бриллиантов, с носиком-пуговкой, огромными темно-синими глазищами, обрамляющимися вульгарно длинными ресницами и преданно-восторженным взглядом домашней собачки.
Я и раньше слышал, что ее светлость графиня Альбиона красива, как голубка и настолько же глупа. И это после таких выдающихся фавориток, как приснопамятная честолюбивая Эвисанда, скромная умница Мойа Махатан или горделивая госпожа Белеза из Зингары!
Между прочим, Мойа, прожившая во дворце около года в столь же завидном, сколь и обременительном звании "ночной королевы", поступила вполне разумно, однажды заявив Конану, что сей статус ее, простую девушку, воспитанную в строгих традициях горцев провинции Темра, категорически не устраивает. Посему Его величеству предоставляется крайне простой выбор либо жениться, либо она немедленно покинет Тарантию.
Спустя два дня Мойа уехала домой.
Теперь же на ночном троне Аквилонии восседает милашка Альбиона.
- Мой господин, - графиня, едва завидев Конана, немедленно надула губки, - сегодня же праздник! Где мой подарок?
Конан ответил белозубой лучезарной улыбкой, в которой я ясно прочел: "Ах, какая очаровательная глупышка! Сильному мужчине прямо-таки указано всеми законами природы заботиться о таких легкомысленных созданиях!".
Король запустил ладонь в висящий на поясе кошель, изъял оттуда кольцо отвратительно-роскошного вида с сапфиром, превосходящим размерами аквилонский золотой кесарий - не самую маленькую из монет - и вручил перстень даже не соизволившей подняться из кресла Альбионе.
- Какая прелесть! - пухленькие губки ночной королевы немедленно сдулись и приоткрылись в изумлении. - Какай блеск, какая огранка!
Но...
Она надела перстень на средний пальчик левой руки. Ладонь графини мгновенно упала на платье.
- Он такой тяжелый! - заныла Альбиона, стягивая драгоценный подарочек. - Неужели ты не мог выбрать камень поменьше?
Я почувствовал, что меня тянут за рукав, и, обернувшись, узрел скривившегося Халька Юсдаля.
- Пойдем вино пить, - доверительно прошептал библиотекарь. - Из всех женщин мира мне более всего не нравятся те, которых называют "глупенькими". Не глупыми, а именно глупенькими.
Оставив возлюбленную пару ворковать, мы удалились к столу и начали целеустремленно накачиваться шемским нектаром с виноградников Либнума.
Конан, впрочем, не ворковал из-за особенностей голоса. Он, если так можно выразиться, воркующе громыхал: "Ну что ты, маленькая... Зачем обижаться?.. Нет, я немедленно верну это кольцо в сокровищницу и скажу, чтобы подобрали другое... Ладно, ладно, сделаем, как ты хочешь - можешь пойти и выбрать сама..."
- Это отвратительно, - вздохнул Хальк. - Я был бы счастлив видеть рядом с королем любую прожженную стерву, которая бы тиранила прислугу и придворных, но имела хоть каплю ума.
- Не понимаю, зачем меня сюда позвали, - ответил я. - В конце концов, я лишь ничем не примечательный служащий Латераны, пускай и старый знакомец Его величества. Знакомиться с нынешними дворцовыми нравами?
- Если позвали, значит, нужно, - кратко ответил Хальк. - Ага, вот и новые гости! Пойдем поприветствуем.
За довольно короткое время явились все приглашенные - высший свет, ближайшие друзья короля.
Темноволосый красавчик Просперо, Паллантид - бессменный капитан гвардии Черных Драконов, двое офицеров помоложе - барон Сол Брие и лейтенант Вилькон с подружками. Оба отличились во времена войны с Кофом и Офиром, и Конан перевел молодых и решительных командиров из обычной армейской кавалерии в гвардию, приблизив способных военачальников к трону.
Между прочим, чин лейтенанта Черных Драконов в обычном войске приравнивался к званию пятитысячника.
Личности творческие тоже были представлены - госпожа Орсия Шантеле, стихосложительница и певица, блиставшая во всех салонах Тарантии, месьор Бланд, скульптор и архитектор, на чьи плечи легли заботы по перестройке и обновлению столицы, придворный волшебник Озимандия Темрийский с супругой прекрасная пара, да вот только разница в возрасте подвела... Жена волшебника была младше Озимандии лет на шестьдесят.
Празднество медленно, но верно завертелось. Начались разговоры, Хальк спорил с волшебником о тонкостях какой-то психургической некромантии, заодно строя глазки его очаровательной спутнице жизни.
Просперо пытался втолковать Конану, что праздновать надо бы поменьше, а трудиться побольше, но все равно пил наравне со всеми. Госпожа Шантеле спела несколько романсер собственного сочинения и, как всегда, сорвала громкие восторженные овации, а я угрюмо сидел в углу и думал, что все-таки я здесь делаю?
Кроме Халька, Конана и Просперо - ни одного близкого знакомого. Каждый занят собственными развлечениями и не обращает на меня ни малейшего внимания.
- А ну, пойдем, - от угрюмых мыслей меня внезапно отвлек король. Пока все получают удовольствие от песен сладкоголосой Орсии, надо поговорить.
Конан взял меня за плечо, извлек из кресла и потянул за собой. Мы вышли из зала, где царило непринужденное застолье, оказавшись в святая святых тарантийского замка - рабочем кабинете монарха.
Скромненько. Деревянная обшивка стен, большой стол, жесткие стулья красного дерева, сундук. На стенах - разнообразное диковинное оружие, вроде кхитайских метательных звездочек, вендийские мечи, больше похожие на зазубренную пилу, гирканийские "волчьи хвосты" - странные копья с наконечниками в виде железных изогнутых ветвей. Неплохая коллекция...
- Вот что, Маэль, - без лишних предисловий начал Конан, - своей королевской волей я дарую тебе повышение. Будешь личным порученцем моего аквилонского величества.