Страница 13 из 58
Обед напомнил ему первые дни совместной жизни, когда она открывала для себя Париж и все эти аппетитные штучки, продающиеся в итальянских магазинах, приводили ее в умиление. Это была скорее игра в обед.
— Ты думаешь мои сведения точны?
— При условии, что ты не обманулась со шляпкой.
— Ну, в этом-то я уверена.
Покончив с едой, он налил себе рюмку сливовицы и раскурил туго набитую трубку.
— Ты идешь в «Кларидж»? Вернешься поздно?
Он поймал такси. Доехав до роскошного отеля на Елисейских полях, вышел и направился к конторке портье. Уже заступил ночной швейцар, которого он знал долгие годы. Это обстоятельство значила много, ведь ночные портье, как правило, знали куда больше о своих клиентах, чем их дневные коллеги.
Его появление в подобных заведениях всегда производило один и тот же эффект. Все служащие, включая заместителя директора, начинали суетиться, и даже мальчик-лифтер хмурил брови, соображая, что бы такое могло случиться. В отелях-люкс скандалов не любят, а присутствие комиссара уголовной полиции редко предвещало что-нибудь хорошее.
— Как поживаете, Бенуа?
— Неплохо, месье Мегрэ. Особенно благодаря американцам.
— Графиня Панетти все еще здесь?
— Вот уже месяц, как она уехала. Хотите, я посмотрю карточку и скажу точную дату?
— Она была с семьей?
— С какой семьей?
— Никогда не думал, что у нее есть семья. Уже несколько лет она останавливается здесь и…
— Скажите-ка мне, вы когда-нибудь видели графиню в белой шляпке?
— Конечно. Она ее получила за несколько дней до отъезда.
— А платье она носила синее?
— Нет. Вы, должно быть, спутали, господин Мегрэ. В синем платье — это ее горничная, или камеристка, если вам так больше нравится, — по крайней мере, мадемуазель, которая с ней путешествует.
— Так что же, вы никогда не видели графиню Панетти в синем платье?
— Если бы вы ее знали, не задавали бы этот вопрос.
На всякий случай Мегрэ протянул ему фотографии женщин, отобранные Моэрсом.
— Здесь нет никого, кто бы ее напоминал?
Бенуа посмотрел на комиссара с изумлением:
— Вы показываете мне женщин, которым нет и тридцати, а графине почти семьдесят. Постойте! Вам надо навести справки о ней у ваших коллег из полиции по борьбе с наркотиками, они должны ее знать.
— Кстати, кто она такая?
— Вдова графа Панетти, итальянского военно-промышленника. Она живет всюду понемногу: в Париже, Каннах, Египте. Слышал, ежегодно она проводит сезон в Виши.
— Она пьет?
— Шампанское у нее вместо воды, и я не удивлюсь, если скажут, что она чистит зубы сухим «Померри». А одевается, как девчонка, макияж, как у кокотки, большую часть ночи проводит по кабаре.
— А ее горничная?
— Я ее знаю не слишком хорошо. Они часто меняются. Теперешнюю я увидел только в этом году. В прошлом — с ней была высокая блондинка, массажистка по профессии. Ведь ей каждый день нужен массаж.
— Как зовут эту девицу?
— Что-то вроде Глории. Карточки ее я не видел, но вам скажут в канцелярии. Не знаю, похожа на итальянку, а может, просто с юга, откуда-нибудь из Тулузы.
— Невысокая брюнетка?
— Да, элегантная, хорошо воспитанная, симпатичная. Я редко ее видел. Она жила не в комнате для прислуги, а в апартаментах. Ела вместе со своей хозяйкой.
— И никаких мужчин?
— Приходил тут один иногда, назывался зятем.
— Когда?
— Незадолго до их отъезда. Точную дату можно узнать на контроле. В отеле он не жил.
— Не знаете, как его зовут?
— По-моему, Кринкер. Чех или венгр.
— Брюнет, полный, около сорока лет?
— Нет, напротив, белобрысый и намного моложе. Я бы ему не дал тридцати.
Беседу Мегрэ и портье лишь на минуту прервало появление группы американцев в вечерних костюмах. Оставив ключи, они запросили такси.
— И вы думаете, что это настоящий зять? — вернулся к разговору комиссар.
— За нею водятся какие-то грешки? — в свою очередь поинтересовался портье.
— Не знаю. Не могу сказать ни да, ни нет. Он оставался на ночь?
— Нет. Но несколько раз они выходили вместе.
— С камеристкой?
— По вечерам она никогда не появлялась с графиней. И в вечернем платье я никогда ее не видел.
— Не знаете, куда они направились?
— В Лондон, если мне не изменяет память. Постойте. Я, кажется, кое-что вспомнил. Эрнест! Поди сюда. Не бойся! Не оставила ли здесь графиня Панетти громоздкие вещи из своего багажа?
— Да, месье.
Консьерж принялся объяснять:
— Часто бывает так, что клиенты, отлучающиеся на более или менее длительный срок, оставляют у нас часть багажа. Мы делаем им скидку. Графиня оставила свои чемоданы.
— Она не сказала, когда вернется?
— Нет, насколько я знаю.
— Она уехала одна?
— Со своей горничной.
— На такси?
— Вот об этом надо бы спросить моего дневного коллегу. Вы найдете его здесь завтра с восьми утра.
Мегрэ вытащил из кармана фотографию Мосса. Лишь мельком взглянув на нее, консьерж скривился.
— Тут вы его не найдете.
— Вы знаете, кто это?
— Патерсон. Я познакомился с ним еще пятнадцать лет назад, когда работал в Милане, только тогда он представлялся Мосселейером. Он взят на заметку во всех отелях и не отважится в них появляться. Знает, что ему не только не дадут номера, но даже в холл не пустят.
— Вы его не видели в последнее время?
— Нет. А если бы встретил, нашел бы способ взять с него ту сотню лир, что он у меня занимал, да так и не отдал.
— У вашего дневного коллеги есть телефон?
— Вы можете, конечно, попытаться позвонить ему на виллу в Сен-Клу, но он редко берет трубку. Не любит, когда его беспокоят по вечерам, и часто отключает телефон.
Однако на этот раз трубка была снята, и Мегрэ услышал, что на другом конце провода звучит музыка.
— Шеф багажного отделения вам может точнее сказать. Я не помню, чтобы они вызывали такси. Обычно, когда она уезжает из отеля, я сам беру ей билет на поезд или самолет.
— А на этот раз было не так?
— Да. И это меня прямо поразило. Может, она уехала в частной машине?
— Вы не знаете, была ли у ее зятя, Кринкера, машина?
— Конечно. Огромный американский лимузин шоколадного цвета.
— Благодарю вас. Завтра утром я, скорее всего, подойду.
Он прошел в администраторскую, где заместитель директора, в черном пиджаке и брюках в полоску, самолично нашел нужные карточки.
— Она покинула отель вечером 16 февраля. Вот счет.
— Она была одна?
— Я видел, как ей подавали завтрак на двоих. Она ела вместе со своей компаньонкой.
— Не могли бы вы мне дать ее счета?
Все счета, которые день за днем оплачивала графиня, были на месте, и Мегрэ захотелось изучить их на свежую голову.
— При условии, что вы их мне вернете! А то у нас будут неприятности с финансовой инспекцией. И чего это вдруг полиция забеспокоилась о таком человеке, как графиня Панетти?
Занятый своими мыслями, Мегрэ чуть не ответил: «Это все из-за моей жены».
Но вовремя спохватился и проворчал:
— Пока не знаю. Какая-то история со шляпкой.
Честь шестая
Мегрэ толкнул вращающуюся дверь и оказался на улице под дождем, где гирлянды фонарей влажными глазами смотрели на Елисейские поля. Он намеревался было пройтись пешком до площади, но вдруг нахмурился. Под деревом рядом с укрывшейся от дождя цветочницей стоял Жанвье.
— Чем это ты здесь занимаешься?
Инспектор показал комиссару на силуэт, вырисовывавшийся на фоне одной из редких освещенных витрин. Это был Альфонси, который, казалось, был поглощен созерцанием чемоданов.
— Он следит за вами. Поэтому я здесь.
— Виделся ли он с Лиотардом после визита на улицу Тюренн?
— Нет, он ему звонил.
— Бросай-ка это. Хочешь, я тебя подвезу домой?
— Есть что-нибудь новенькое?
— Даже слишком много.
— Завтра с утра мне опять заниматься Альфонси?