Страница 5 из 7
Он застегнул молнию, пуговицу и поднял голову. Наши взгляды встретились… Вот сейчас надо сделать невозмутимый вид, улыбнуться и попросить освободить квартиру… А ведь первый раз за всю мою жизнь у меня в гостях мужчина, да такой, которого наоборот, хочется оставить жить у себя навсегда.
– Может, чаю? – брякнула я и чуть нервно не рассмеялась.
Да уж, после бурного секса и совместного душа предлагать чинные посиделки на кухне – смешно. Алексей склонил голову к плечу, засунув руки в карманы штанов, и улыбнулся уголком губ. О, боже. Он выглядел офигительно сексуально, с влажными волосами, обнажённым, рельефным торсом, такой расслабленный и домашний. Ничуть не директор, а просто мужчина, который… Да кому вру, в которого я втюрилась по уши, на свою беду.
– Я бы не отказался от чего-нибудь кроме чая, если можно, – невозмутимо ответил Лёша, словно и не заметив нелепости моего предложения. – А то за рулём же, кроме сока ничего не пил.
И снова, так естественно это прозвучало, будто мы уже давно вместе… Прерывисто вздохнув и чувствуя, как щекам становится тепло от румянца, я отвела взгляд и выскользнула в коридор сжимая края полотенца на груди. За окнами уже сгустился вечер, и в квартире царил полумрак. Свет включать не хотелось, зажигать свечи – ну, мне показалось как-то слишком уж слащаво-романтично. Поэтому так и пошла, без света. В квартире я и так ориентировалась отлично. Достала вино, пару бокалов, плеснула на несколько глотков, так, чисто пригубить. Неожиданно снова проснулось волнение, я опёрлась ладонями на стол, зажмурившись и несколько раз глубоко вздохнув. Снова мелькнула мысль, стоит или нет оставлять Лёшу у себя…
Додумать не успела. Поверх моих ладоней легли широкие мужские, и основания шеи коснулись тёплые губы, а потом Каменев обнял меня за талию, прижав к себе, и взял бокал. Я тоже сжала ножку, сделав от возросшего волнения слишком большой глоток и едва не поперхнувшись. Вино приятно согрело рот, пряной волной прокатилось по пищеводу и разлилось там тёплым озерцом, заставив кровь быстрее бежать по венам. Цепочка лёгких поцелуев пролегла по позвоночнику, и я слегка выгнулась, длинно выдохнув и прикрыв глаза. Это было чертовски приятно, кожу обсыпало горячими мурашками. Губы Лёши продолжали блуждать по моей шее и плечам, заставляя ёжиться и вздыхать, сердце снова суматошно заколотилось в груди, а кровь быстрее побежала по венам. От неторопливой, томной ласки по телу прошлась тёплая волна, затаившись внизу живота и стянув мышцы, колени сжались, а между ног стало горячо. Я снова приложилась к бокалу, млея от действий Каменева, тихий восторг щекотал изнутри пузырьками. Господи, меня никогда вот так не соблазняли, медленно, изучая моё тело и словно играя на нём, как на инструменте.
Полотенце развязалось и соскользнуло по ногам на пол, открывая Лёше новые просторы, и я совсем не протестовала. Его пальцы легко, едва касаясь, провели вдоль позвоночника до самой поясницы, обвели ямочки, невесомо прошлись по ягодицам, и я прикусила губу, зажмурившись до звёздочек и навалившись на стол. Коленки ослабли, дыхание сбилось – не думала, что эта часть тела у меня такая чувствительная!
– М-м, спинка, значит, да? – жарко выдохнул мне в шею Лёша, мягко прижавшись, и внутри всё задрожало от неясного предвкушения и от его хриплого, безумно сексуального голоса. – Лёд есть? – спросил вдруг он, пока ладони мужчины медленно путешествовали вдоль моего тела до самых бёдер.
– А… Д-да, – не совсем понимая, к чему вопрос, послушно ответила я, уже уплывая на волнах ощущений.
Каменев отстранился, всего на несколько минут – пока доставал из морозилки лёд из формочек. Для вина, что ли?.. Кстати, о нём. Пользуясь передышкой, я допила остатки, чувствуя, что горло пересохло, а спустя несколько мгновений поняла – нет, лёд совсем не для вина. Обжигающе холодный по сравнению с разгорячённой кожей кусочек прижался к основанию шеи, и тут же вниз поползла холодная капля. А за ней – и сам кусочек. Я не сдержала тихого возгласа, глаза широко распахнулись, невидяще уставившись в стену. От контраста ощущений закружилась голова, и я вцепилась в край стола, наклонив голову и часто дыша. Кусочек спускался вдоль спины, капля уже дошла до самой поясницы, а к холодному следу прижимались тёплые губы Лёши, слизывая влагу. Яркие, непривычные переживания закружили калейдоскопом, и я почти легла на стол, прижавшись лбом – ноги ослабли окончательно и не держали.
Ледяная капля нырнула в ложбинку между ягодицами, холодный кусочек обвёл ямочки на пояснице, а горячий язык Каменева провёл по коже, согревая и заставляя дрожать. Нервы натянулись, соски затвердели от вспыхнувшего желания, промежность тяжело пульсировала, требуя своей порции ласки. Но у Лёши, кажется, были свои планы на то, что делать со мной дальше. Кусочек льда пропал, ладони мужчины мягко сжали мои ягодицы, а губы прошлись по ним невесомыми поцелуями. После чего, его рука обвилась вокруг моей талии, поднимая, и Каменев развернул к себе лицом. На мгновение заглянул в глаза, а потом снова поцеловал, долго, упоительно сладко. Я едва не задохнулась от нахлынувших эмоций, руки обвили его шею, прижимая ближе, и бёдра бесстыдно потёрлись об вполне заметную выпуклость – Лёша уже готов был для второго раунда. Но, оказывается, всё только начиналось, как я узнала чуть позже, спустя буквально несколько мгновений.
Прервав поцелуй, отчего я чуть разочарованно не застонала, Каменев прижался к моей шее, там, где суматошно билась жилка, и тихонько погладил языком. Спустился к ямочке между ключицами… И вдруг вместо горячих губ к коже снова прикоснулся ледяной кусочек. Я судорожно вздохнула, царапнув ногтями столешницу, чувствуя, как ещё одна капля сползает по коже, прямо к ложбинке. Лёша собрал оставшуюся влагу, прокладывая дорожку из жарких поцелуев прямо поверх холодного следа от кусочка. А когда лёд прикоснулся к напряжённой, ноющей вершинке… Я беспомощно всхлипнула, прикусив губу и до боли зажмурившись, пока Лёша медленно водил вокруг затвердевшего соска, так, что он почти потерял чувствительность от холода. А потом… горячий рот накрыл, согревая, нежно посасывая, дразня, зубы аккуратно покусывали, добавляя перчинки лёгкой боли. Ох. Мои пальцы вцепились в волосы Каменева, я задрожала, задыхаясь от ощущений. До сих пор и не подозревала, что они могут быть такими сильными и яркими, когда перехватывает дыхание и перед глазами плавают цветные круги, а тело перестаёшь чувствовать совсем.
– Л-лёша… Лёшенька… – лихорадочно шептали мои губы, пока ослеплённое сознание купалось в эмоциях.
– Ш-ш, – шепнул он, на несколько мгновений оторвавшись от приятного занятия, и осторожно подул на влажную кожу, отчего по ней разбежались волны колких мурашек. – Я же только начал, Ли-иль…
От его низкого, тягучего голоса, в котором слышалось неприкрытое предвкушение, кровь вспыхнула, и по венам вместо неё потёк жидкий огонь. Кусочек льда вновь вернулся, выписывая круги на животе и спускаясь всё ниже. Обрисовал впадинку пупка, и тут же губы Лёши прильнули, выпивая влагу, снова согревая, а лёд скользил дальше, к самому сокровенному. Прохладная капля опередила и стекла прямо в нежные складки, между которыми всё уже горело в ожидании прикосновений. Я тихо зашипела, изогнувшись, и Алексей словно угадал, чего мне хочется – его ладонь медленно погладила по бедру, подхватила и отвела мою ногу в сторону, открывая чувствительное местечко. Холод и жар, предвкушение и дрожь желания – всё смешалось в гремучую смесь, в которой утонули последние остатки мыслей. Томная неторопливость, с какой Лёша ласкал меня, изучал, сводила с ума, но я наслаждалась ею, замирая от восторга и плавясь в умелых руках. Со мной такое было в первый раз, и возможно, в последний, и я старалась запомнить всё, вписать ощущения до капли.
Каменев поднял голову и посмотрел на меня снизу вверх, не торопясь продолжать.
– Готова? – тихо произнёс Лёша и медленно, многообещающе улыбнулся, удерживая почти растаявшую льдинку в самом низу.