Страница 5 из 26
Ярославцева же напротив, обуяли эмоции:
– Ух, ты! Вот это красотища! – восторженно воскликнул он. – Да уж, брат, это вам не планеты мозговыми усилиями с места на места передвигать!
– Неужели мы летим?! – задумчиво просвистело насекомое.
– Не понял? – искренне удивился капитан. – Ты что, до самого последнего момента сомневался, что эта штуковина поднимется в воздух?
– Да! – честно ответил Месс, ибо не умел лгать. – И не я один. Просто мы очень долго не могли применить свои знания и постепенно стали утрачивать в них веру. Теперь-то я понимаю, почему для возрождения Запретного города нам как воздух был необходим лучший представитель рода людского. Только вы, с вашим сумасшедшим авантюризмом, безоглядной любовью и непомерными амбициями способны на осуществления подобного рискованного предприятия. Сами же мы, ни за что бы, не отважились на эту экспедицию! В лучшем случае наша цивилизация, поднакопила бы сил, подняла восстание, перебила всех людей, наплодила солдат и попыталась бы силой пробиться через тараканьи гнездовья.
– Стой, стой, погоди! – нутром почуял неладное Ярославцев. – Сейчас мы одни, и нам не перед кем красоваться. Ты же сам мне все уши прожужжал о том, что только человек и муравей, смогут преодолеть лазерную и сенсорную защиту вашей гребанной горы. А «Великий Оракул» и вовсе запрограммирован на общение с людской особью. Любое другое разумное существо не добьется от него ни звука.
– Совершенно верно. Но эти суждения взяты из «Святого трактата о Муравьиной горе», который с научной точки зрения является красивой и, ни чем не подтвержденной легендой. Ни один из моих современников не был там, а я не стану утверждать того, чего не видел собственными глазами. И поэтому нам, в данной ситуации, остается лишь верить в древнее сказание и робко надеяться на успех.
– Ах, ты?! Теоретик хренов! – Едва не задохнулся от возмущения капитан – Дать бы тебе промеж глаз твоих бесстыжих! Да так чтоб из них искры в разные стороны полетели! Вот теперь я понимаю, чего так опасались Великие Творцы, и почему не позволили вам полностью заселить эту Вселенную. Насмотришься на ваши протухшие рожи, и впору самому в петлю от тоски залезть.
– И что мы будем делать дальше? – невозмутимо поинтересовался Месс, на всякий случай, отступив в дальний угол гондолы.
– А дальше ты, назначаешься на моем судне коком, и еще следишь за личинкой королевы. Я же беру бразды правления аэростатом на себя и осуществляю общее руководство экспедицией. Вопросы?
– Мы двинемся к центру пустыни?
– Нет! Мы не двинемся! Мы понесемся туда на всех парусах! А теперь заткнись и приступай к выполнению своих обязанностей. Мало того, что я зол как собака, я еще и голоден как пробудившийся после спячки таракан.
– Слушаюсь Главнокомандующий! – подобострастно пискнул муравей, а Костя, демонстративно не обращая на него внимания, занялся определением сторон горизонта.
По мере набора высоты аппарат начал часто менять направление своего полета и ему предстояло выбрать самое оптимальное, чтобы как можно быстрее добраться до центра пустыни.
Пессимистические брюзжания Месса он пропустил мимо ушей, потому что достаточно хорошо изучил психологию своего членистоногого компаньона.
Даже самый безрассудный из них ни за что бы, не взялся за дело, если прогноз положительного результата составил бы менее девяноста процентов. И не удивительно, что нещадно «битые» в прошлом муравьи теперь досконально просчитывали каждый свой шаг. Их сверхосторожность была оправдана и имела под собой солидную основу!
В любом другом случае, и при другой динамике поведения они бы просто не выжили на зараженных радиацией планетах.
Тем временем отважные путешественники уже успели забраться на две с половиной тысячи метров, где Константину наконец-то удалось поймать нужный воздушный поток.
Пока все складывалось крайне успешно! Аэростат был прост в управлении и достаточно надежен. Однако полностью расслабляться им не стоило! В любой момент капризная роза ветров могла претерпеть изменения, и экипажу пришлось бы снова осуществлять вертикальное маневрирование в поисках оптимального направления в этом непредсказуемом движении воздушных масс.
И только теперь наш бравый капитан осознал все преимущества примитивного воздухоплавания и понял, почему на заре освоения «пятого океана» его предков, не смотря ни на что, так непреодолимо тянуло ввысь.
Каким же он был слепцом когда, проносясь над поверхностью планет на предельно допустимых скоростях, выжимал из боевого флая все возможное и невозможное. Он и представить себе не мог, насколько было скудно и ограничено его восприятие окружающей действительности.
Сейчас же земля впервые не мелькала под ним с умопомрачительной быстротой, а перед глазами не стояли бесконечные столбцы отчетных сообщений о работе бортовых систем или красная пелена запредельных перегрузок.
Наоборот, она как гордая императрица, величаво проплывая мимо своего фаворита, снисходительно позволяла ему рассмотреть себя во всех пикантных подробностях.
И опытный космический вояка, до глубины души потрясенный ее красотой, был вынужден признать всю несостоятельность своего прежнего, высокомерного отношения, которое он по молодости питал к «несерьезным» увлечениям своих бывших однокашников.
Ведь за время учебы в военном вузе ему не раз приходилось вступать с ними в споры по поводу целесообразности посещения непрофильных кружков и факультативов.
Даже «верный кореш» Дормидонтов, и тот не придумал ничего лучшего и организовал «Объединение любителей аэронавтики». Да не просто в казарме, а при кафедре Ведения воздушных боевых действий, заразив своим энтузиазмом даже нескольких убеленных сединой преподавателей. Что позволило ему уже на первом курсе сплотить вокруг себя единомышленников, а потом и вовсе пробить у начальства разрешение на плановое финансирование своего увлечения.
Хотя, по совести говоря, чуть позже, именно «аэронавты» и составили костяк его «Братьев Славян», сыгравших не последнюю роль в истории становления и развития отряда.
Но тогда эти дерзновенные покорители воздушного пространства учились мастерить простейшие летательные аппараты из чего угодно. Причем настолько успешно что, иногда Дормидонтыч, если Ярославцев уж, совсем допекал его своим ворчанием, остроумно шутил, что недалек тот день, когда они и вовсе начнут осваивать небосвод на метлах, ступах и коврах-самолетах.
А капитан, все это время, продолжал недальновидно считать их увлечение напрасной тратой времени, и посвящал всего себя изучению материальной части современного боевого вооружения.
Теперь же, оставшись без технической поддержки своей высокоразвитой цивилизации…
И оказавшись один, на один со своенравной стихией…
Он был вынужден признать всю несостоятельность своих заблуждений, и крайне осторожно, буквально с замиранием сердца выполнять тот или иной маневр.
Ведь управлять аэростатом ему довелось впервые!
И он боялся не столько напортачить, сколько уронить авторитет всего человечества перед своим членистоногим напарником.
«Да, не глупей, же я других?! И в теории более, менее подкован! У них то, все получалось!», – мысленно успокаивал себя Константин, сохраняя полную невозмутимость на лице, чтобы муравей не заметил терзавших его сомнений.
Однако вскоре он настолько приноровился к своему новому детищу, что расслабленно присел на балластные мешки и решил, как следует, перекусить.
Месс же окончательно успокоившись, и полностью уверовав в его пилотское мастерство, тоже не терял времени даром. Братья-насекомые снабдили его небольшим ящичком с примитивными измерительными приборами, и теперь он с болезненным рвением занялся сбором научных данных.
Первым делом наш пытливый исследователь определил среднюю скорость полета, которая составила примерно сорок километров в час, и настолько обрадовался этому, что даже осмелился озвучить свои предположения:
– Если все и дальше пойдет в этих числовых параметрах, то примерно через двое суток, мы сможем благополучно закончить наше путешествие.