Женщина не прощает

Все эти недомогания жутко бесили. Чтоб поскорее вернуться к привычному ритму жизни и вновь обрести привычную внешность, я выполняла все рекомендации лечащего врача. Принимала лекарства, много спала и не смотрела на себя в зеркало.

Не знаю, сколько бы времени я провела в таком анабиозном состоянии, если бы не Снежанка. Телефон разрывался от обилия сообщений, касающихся предстоящего концерта, куда она так страстно меня зазывала. Она не знала о моем состоянии, и рассказывать не хотелось. Снежана хоть и подруга, но болтливая до невозможности. Зачем мне лишние проблемы, сплетни, слухи? Вадим разбирался с Михаилом, но тот клятвенно заверял, что его жена ни при чем. Я же настаивала на своей версии: отравитель – мадам Крюкова.

– Настя, ты куда пропала?

Снежане удалось дозвониться в период моего бодрствования.

– Включи камеру на телефоне, чтоб я убедилась, что разговариваю с тобой, – требовательно склоняла к видеосвязи.

И пока я пыталась вспомнить опухшим от таблеток мозгом, где у меня волшебная кнопка переключения на телефоне, подруга продолжала:

– Ты такую премьеру пропустила в воскресенье! Как ты могла? Были все: Голиковы, Петровы, экранные звезды, твоя любимая ведущая, мы с Леньчиком, тот скандальный продюсер и режиссер, что номинировался на Оскар. Как ты могла пропустить это мероприятие? На тебя совсем не похоже.

Наконец, мне удалось включить камеру, я попыталась улыбнуться:

– А ЭТО на меня похоже? Как ты думаешь?

Снежана замерла. Потрясла телефоном в надежде, что изображение исчезнет. Поморгала часто-часто, решилась переспросить:

– Кто это?

– Я, твоя подруга. Не узнаешь?

– Что с тобой? Неудачное мезо или аллергия на ботокс?

– Аллергия на яд. Меня попытались отравить.

– Да ладно! – ахнула она.

– Теперь понимаешь, почему я не появляюсь в обществе?

– Да, – со вздохом произнесла Снежана.

Она не могла поверить в то, что ее блестящая роскошная подруга превратилась в облезлую мумию. Я сама не хотела верить в это. Депрессия укутывала плотным покрывалом, залепляла глаза, затыкала уши. Я не могла смириться с тем, что теперь у меня такой устрашающий внешний вид.

– Так надо что-то делать! – оживилась Снежана.

– Я была в больнице, лечусь.

– Тебе надо в салон, и срочно! Срочно восстанавливай красоту. Сейчас кину ссылку лучшего косметолога. Давай, звони, а я предупрежу, что ты моя подруга, тебе срочно и случай запущенный. Завтра набери, чао.

Она так резко попрощалась, что я готова была расплакаться от обиды. Позвонила, испугалась, отправила в салон и отключилась. Никто не хочет меня видеть такой. Такой противной, как жаба. Вадим спит в гостиной, подруга испугалась и не узнала, осталось только, чтоб родители отреклись. И все, жизнь удалась! Слезы покатились по щекам. Я вылезла из-под одеяла и прошлепала в ванную. Там, впервые за последние дни, посмотрела на себя в зеркало. Серая кожа, бесцветные глаза, жидкие волосы, щеки с мелкой сыпью, как у малышей от диатеза…

За что мне такие испытания? Зачем так жестоко обошлась со мной другая женщина? Почему? Что я ей сделала плохого? И кто мне сможет вернуть нормальную внешность? Косметолог в силе помочь?

Когда все слезы вылились, я прекратила себя жалеть, позвонила по номеру, присланному подругой, и на следующее утро записалась в салон красоты.

Вадим согласился меня отвезти. Несмотря на погоду, я достала большие солнцезащитные очки, повязала на голову платок, обула замшевые полусапожки и накинула полушубок из крашеного каракуля.

Вадим нетерпеливо барабанил пальцами по рулю.

– Куда едем?

– В салон «Магнолия».

Я назвала адрес.

– Что за название? Как у лекарства.

– Есть такой цветок.

Спорить не хотелось. Я настроилась на позитив. Вернусь домой обновленная, красивая, еще лучше, чем прежде.

– С тобой идти? – спросил Вадим, когда машина притормозила у входа.

– Нет, я сама.

Вадим протянул банковскую карточку и махнул на прощание, все еще не решаясь меня поцеловать.

Я открыла дверь салона с твердым намерением преобразиться. Надоела такая жизнь. Хочу вернуть мужа и его любовь. Администратор улыбнулась, я назвала свою фамилию.

Косметические процедуры в наше время сродни космическим разработкам. Что только не придумают: вакуумы, пилинги, улитки, кораллы, диоды и лазеры, радиоволны, обертывания и наращивания. Все вкалывается, выравнивается, шлифуется и доводится до совершенства. Я реально ошалела от обилия всего втертого, вмассированного, инъекционно введенного и отшелушенного. В общем, вышла от косметолога под вечер.

– Нравится?

Она стояла рядом и ждала моей реакции в зеркальном отражении.

А я готова была разрыдаться. Броситься в объятия и целовать ее руки.

– Вам нравится? – взволновано переспросила косметолог.

– Да… конечно… – прошептала я. – Вы вернули меня к жизни.

Пока я приходила в сознание и рассматривала свое обновленное лицо, подошел парикмахер.

– Анастасия Ковригина?

– Да.

Я резко обернулась.

– Пройдемте, займемся вашими волосами.

Я с подозрением взглянула на мальчика с разноцветной длинной челкой. Это мастер? Он больше похож на попугая в обтянутых штанишках. Он сможет мне помочь?

Волосы сильно поредели, обломались и потускнели. Казалось, что спасти шевелюру может только парик. Тем не менее, я помнила просьбу Вадима. Он считал, что я похожа на Николь Кидман, и мечтал, чтоб жена перекрасилась в блондинку. А я упорно не изменяла своим рыжим от природы. Сейчас, когда обновлением внешности занялась глобально, можно исполнить прихоть Вадима и сменить цвет.

– Сделайте меня похожей на Николь Кидман, – уверенно сказала я парикмахеру.

Села в кресло, сняла платок и продемонстрировала шевелюру «а-ля недобритый призывник».

– Вас подстричь? – выдавил мастер.

– Нет, побрить, – я смотрела на него через зеркало.

Парнишка растерянно моргал. С юмором явные проблемы.

– Николь Кидман сейчас ходит лысая? – уточнила я.

– Нет. Вроде бы.

– Сделайте так, чтобы мои волосы стали густыми и длинными, – по слогам выговорила я.

– Кто это вас так?

– Ваши коллеги.

Больше мы не общались.

Вы знаете, сколько длится наращивание волос? Я не знала. Казалось, что я провела в этом кресле целую вечность. Пыталась дремать, смотреть фильмы, переписываться со Снежанкой, звонить Вадиму, размышлять об отравлении, мужчине с тростью, газетной статье и трех убийствах. Но все равно время ползло катастрофически медленно.

Из салона я вышла уже под утро.

Рассвет был сумрачный, как в вампирской саге. Смог, тучи, слякоть. Птицы пытались петь, но грохот первых трамваев пресек на корню эти робкие попытки. Глаза упорно закрывались, хоть спички вставляй. Зевая во весь рот, я села в такси. Новые золотистые кудри рассыпались по плечам изящной волной и ничем не отличались от настоящих. Мимо с грохотом проехал трамвай. Два вагона ползли со скрипом, медленно и уныло. Я вдруг осознала, что сейчас кому-то намного хуже, чем мне. Кто-то живет в этом доме или в этом районе и каждое утро вынужден просыпаться под жуткий скрежет трамвая. Кто-то живет на первом этаже, и его стены сотрясаются каждый раз, когда этот железный дракон проезжает мимо окон. Кто-то всегда пользуется именно таким видом транспорта – общественным, – не мечтая о большем. Люди радуются льготам и субсидиям. Миллионы людей живут обычной унылой жизнью. А я… Я расстроилась из-за потери волос? Ерунда. Разве это проблема? День у косметолога, ночь в руках парикмахера – и я вернула себе внешность.

Я назвала адрес и через сорок минут была дома.

Вадим брился, собираясь на работу.

– Настена, ты как королева!

Вадим впервые за неделю поцеловал меня в щеку. Это была победа.

– Опять. Опять королева, – я рухнула в кровать.

– Что у тебя никогда не исчезнет, так это чувство юмора, – усмехнулся супруг.

Мне снилась Мишкина жена. И вспомнилось ее имя – Ксения. Она была абсолютно нагая. Зрелище малоприятное. Танцевала в лесу какой-то странный ритуальный танец, в руках держала фотку Вадима.