Страница 5 из 29
– На, выпей, тогда твои щеки покраснеют. А если выпьешь до дна, то гости будут казаться приятнее.
Камилла спросила себя, не принадлежала ли в свое время старуха к тем, кто заходил в дом через заднюю дверь, чтобы помыться в ушате. Девушка лишь пригубила вино, так как уже чувствовала себя нетрезвой. Если она собиралась заманивать в свои сети городских богачей, то лучше было сохранять ясную голову. Эта ночь могла изменить ее жизнь…
Старуха забрала у Камиллы почти полный кубок.
– Тебе лучше знать. – В ее голосе чувствовалось разочарование. Затем она указала девушке на проход за ушатом. – Иди туда.
Камилла забыла вновь надеть свои босоножки. Пол был влажным и прохладным. Она пошла навстречу золотому свету и миновала несколько подвальных помещений, в которых громоздились амфоры и бочки с запасами.
Внимание девушки привлек смех. Камилла увидела блондинку из ушата. Та теперь была одета в пурпурное платье, которое, казалось, было создано, чтобы подчеркивать все ее преимущества, и едва ли что-то скрывало.
– Вон там есть еще много похожих платьев, малышка. – Она указала на темный угол. – Удачи! – После этого блондинка засмеялась, и Камилла поняла, что она уже была навеселе.
В углу стояло несколько сундуков, заполненных платьями. Камилла подняла одно из них и понюхала его. Платье воняло потом и дешевыми духами. Дорогую белую ткань портило пятно от красного вина, похожее на засохшую кровь. Очевидно, эти вещи носили все шлюхи, которые приходили во дворец, но выстирать их никому не приходило в голову.
«Сегодня ночью я найду свое счастье», – прошептала Камилла, будто эти слова могли стать реальностью, как только она их произнесла.
Девушка задумчиво посмотрела на сундуки. Если бы ей удалось стать возлюбленной торговца или патриция на несколько месяцев, то ей не пришлось бы больше возвращаться в «Черную мачту». Положение Камиллы улучшилось бы, даже несмотря на то, что тощий гофмейстер наверняка потребовал бы свою долю. Но старик дал ей ценный совет. Теперь она знала, что нравилось Маттео Канали, оставалось лишь привлечь его внимание к себе.
Камилла вспомнила о моряке, которого приняла незадолго до захода солнца. Рослый, мускулистый парень с рыжими волосами. Пока она лежала под ним, он потел, как животное, и смотрел на нее неподвижным взглядом, словно в мыслях витал где-то далеко. Моряк произвел на Камиллу жуткое впечатление, и она решила, что больше не будет раздвигать ноги перед такими, как он.
Девушка решительно подошла к самому дальнему сундуку и начала рыться в нем. Камилла не хотела надевать ни одно из платьев, лежащих сверху. Она решила отыскать наряд, который развратные гости этих пиров уже давно не видели.
Под горами из шелка и тончайшего льна Камилла нашла бесшовную юбку с бахромой, которая переливалась всеми цветами радуги, и корсаж с глубоким вырезом, который оставлял ее маленькую грудь неприкрытой. Камилла была знакома с подобными нарядами из рассказов одного художника, иногда к ней наведывающегося. Раньше так одевались знатные дамы, теперь же богачи рисовали портреты этих дам и вывешивали в спальнях своих загородных домов.
Тем временем в комнату вошли еще две проститутки. Они пренебрежительно смотрели на Камиллу и рылись в сундуках, пытаясь найти что-то, что сделало бы их похожими на благородных дам. Камилле такое старание показалось забавным. Разумеется, эти девушки были намного моложе, чем большинство жен патрициев, но это еще не гарантировало им успех.
Камилла оторвала широкие полосы от красной шали и заплела их в свои черные волосы, так чтобы ее голую грудь прикрывали две тяжелые косы, а затем отправилась навстречу музыке.
АРБОРА, БАШНЯ ПОРТОВОЙ КРЕПОСТИ ОРДЕНА ЧЕРНОГО ОРЛА, ВТОРОЙ ЧАС НОЧИ, 7-Й ДЕНЬ МЕСЯЦА ЖАРЫ, 53-Й ГОД ПЕРЕД ВТОРЫМ ВОСХОЖДЕНИЕМ САСМИРЫ НА ПРЕСТОЛ
Длинная розга опустилась на богатырскую спину блондина, который был привязан к столбу, установленному посреди башни.
Комтур Кароль Каваллин решил собственноручно выпороть дружинника. Люцио знал, что бесполезно просить его прервать наказание, даже если время поджимало. Кароль был вспыльчивым человеком, и не стоило злить его перед тем, как попросить о помощи. По статусу верховный священник был выше, чем комтур, но Люцио боялся, что, если он напомнит об этом Каролю, тот разозлится и вообще откажется разговаривать.
Раз за разом розга с шумом опускалась вниз. Помимо тихих стонов осужденный не издавал никаких звуков. Люцио почувствовал уважение к мужчине и задался вопросом, какое из правил ордена мог нарушить храбрый воин.
Наконец комтур отступил от измученного дружинника.
– Я надеюсь, что впредь ничья юбка не отвлечет тебя от того, чтобы вовремя заступить на вахту. До сегодняшнего вечера я возлагал на тебя большие надежды. Ты глубоко разочаровал меня, Илья.
Двое дружинников развязали воина и хотели поддержать его, но он отказался от их помощи.
– Возможно, ты снова вырастешь в моих глазах, если отправишься на вахту, несмотря на наказание. Но, разумеется, ты можешь пойти в больницу и отлежаться там.
Превозмогая боль, воин повернулся к комтуру, расправил плечи и ответил уверенно:
– Для меня будет честью выполнить свой долг и отправиться на вахту.
«Мое уважение ты точно заслужил», – подумал Люцио и задался вопросом, где ордену удавалось находить таких мужчин.
Комтур отвернулся от дружинника и подошел к Люцио.
– Верховный священник, что привело вас сюда в столь поздний час? – спросил Кароль и нахмурил брови. Он выглядел здоровым как бык, но десятилетия в тяжелых рыцарских доспехах согнули его спину. Кароль был суровым, аскетичным человеком, и его назначение на должность комтура пришлось не по душе городским торговцам. Они считали, что он не подходил для службы в Арборе, которая, как никакой другой город на Цилии, славилась своим богатством и великолепием.
Люцио кивком отозвал его в сторону, чтобы рыцари и дружинники, наблюдавшие за поркой, не могли подслушать их разговор.
– Я хочу разобраться с одной проблемой, и для этого мне необходимо взять несколько воинов и команду гребцов для шлюпки.
Складка на лбу комтура исчезла.
– Я не думаю, что это входит в обязанности ордена, – грубо ответил он. – Лучше попросите о помощи капитана порта.
– Проблема, о которой я говорю, как раз связана с недостойными делами со стороны капитана порта. Если я доверюсь его людям, то окажусь на дне моря в мешке, полном камней. Поверьте, я не стал бы беспокоить вас без уважительной причины. Арбора находится в большей опасности, чем если бы перед городскими воротами стояло войско орды.
Комтур прищурился. На его лице читались недоверие и осторожность.
– Вы получите людей и шлюпку, а я буду сопровождать вас. – Он повернулся и громко крикнул: – Гребцы, приготовьтесь к отплытию! Десять человек из ночной вахты отправятся со мной!
АРБОРА, ПОРТ, ВДОЛЬ БОРТА ТОРГОВОГО СУДНА «МАГДАЛЕНА», ВТОРОЙ ЧАС НОЧИ, 7-Й ДЕНЬ МЕСЯЦА ЖАРЫ, 53-Й ГОД ПЕРЕД ВТОРЫМ ВОСХОЖДЕНИЕМ САСМИРЫ НА ПРЕСТОЛ
– Где же вахта?
Кароль взглянул на Люцио. Он уже трижды позвал вахту, но огромный когг не подавал признаков жизни. Конечно, могло случиться так, что шайка вооруженных до зубов ублюдков попросту затаилась на палубе. Кароль посмотрел на своих людей, которые втянули весла длинной сторожевой шлюпки и приготовились к сражению.
Он поднял руку, как обычно делал на поле битвы, чтобы отдать рыцарям приказ атаковать, и показал на поручни когга. Три завозных якоря стремительно взлетели вверх.
Тормено взялся за перекладину выпуклого борта.
Кароль схватил верховного священника за запястье. Комтуру нравился Люцио, так как он не был похож на изнеженного краснобая, как остальные городские священники, но он не планировал пускать его первым на борт.
– С вашего позволения, моя голова менее важна, чем ваша, поэтому я поднимусь первым.
На мгновение показалось, что Тормено хотел возразить, но Кароль попросту протиснулся вперед. Он начал подниматься наверх и с каждой ступенькой все больше чувствовал себя дураком, так как его старые кости с трудом выдерживали вес тяжелых доспехов.