Страница 8 из 116
Ломандра остановилась. Она стояла совершенно неподвижно, и презрительная гордость Вал-Малы сквозила в каждой ее черточке, ибо сейчас она была точной копией своей госпожи.
- Меня послала к тебе моя госпожа, королева эм Дорфара и всего Виса, вдова лорда Редона, - сообщила она холодно, нанизывая титулы один за другим, как драгоценные жемчужины.
- Зачем?
Ее прямота ошеломила Ломандру, но лишь на миг.
- Чтобы служить тебе. Королева чтит дитя своего мужа.
Ашне'е повернулась и посмотрела на нее. "Что за жалкое существо!" подумала Ломандра с безжалостным отвращением. Разве что глаза... Они тоже были янтарными и совершенно необыкновенными. Ломандра обнаружила, что смотрит в эту янтарную глубину, и быстро отвела взгляд, чувствуя себя до странности неловко.
- Сколько тебе осталось до родов?
- Не очень долго.
- Мне нужен точный срок. Насколько нам известно, женщины из Долины носят детей меньше, чем висы.
Ашне'е не ответила. Высокомерие Ломандры сгустилось в гнев. Она подошла к девушке вплотную, нависая над ней.
- Еще раз спрашиваю тебя: сколько времени осталось до рождения твоего ребенка?
Да, эти глаза были совершенно... Ломандра долго искала в памяти подходящее слово, но так и не нашла. Возможно, всего-навсего необычный цвет, не свойственный ее собственной расе, и заставлял их казаться столь... сверхъестественными. Тонкие сосуды на белках, словно тропки, вели к золотистым ободкам радужных оболочек, оканчиваясь в омутах зрачков. Эти зрачки начали расширяться, отвечая на ее взгляд. Казалось, они затягивают ее в бездонную кружащуюся тьму. И в этой бездне Ломандру охватил водоворот чужих эмоций - всеобъемлющий ужас, парализующий страх и нестерпимое страдание. Задыхаясь, она отпрянула и была вынуждена схватиться за кресло, чтобы не упасть.
Когда она вновь опустила взгляд, равнинная девушка сидела, низко опустив голову, и волосы падали ей на лицо.
Ломандра в смятении оглянулась вокруг. "Я заболела", - промелькнуло у нее в мозгу.
- Мой ребенок появится на свет через пять месяцев.
Ломандра вспомнила, что задавала девушке какой-то вопрос, - видимо, это был ответ на него. Она спрашивала ее о родах... Внезапно она пришла в себя. Ее охватило каменное спокойствие, а недавний короткий приступ истерической растерянности показался почти забавным. Пожалуй, стоит уделять себе больше внимания. Наверное, это все жара...
Она улыбнулась, вспомнив, что этой ночью будет с Крином - Четвертым Дракон-Лордом, командиром Речного гарнизона, чьи ласки никогда не оставляли ее равнодушной. Ашне'е сразу стала незначительной - словно пламя масляной лампы, у которой прикрутили фитиль.
Ломандра не помнила о ней ни за высоким столом в гарнизоне, ни позже, когда красноватая тьма ночи просочилась сквозь открытые окна и весь мир сузился до горячего мужского тела рядом с ней, осененного лучами алой звезды. Но когда она заснула, ей привиделось, будто она лежит с огромным животом, ожидая надвигающихся родов и чувствуя пугающие движения новой жизни в своем лоне. Вдруг что-то изменилось: теперь вокруг нее бушевала разъяренная толпа, а она сама, обнаженная, была распростерта на площади, под неумолимым небом. Ее пронзила невыносимая боль от клинка, сквозь врата желаний глубже и глубже входившего в ее лоно - самое древнее и страшное наказание висов. Она закричала, и ей ответил немой крик зародыша. Она увидела свое мертвое тело и поняла, что это не она. Это было тело Ашне'е...
Ее тряс Крин. Она уткнулась лицом ему в грудь и разрыдалась. Ломандра не плакала с тех самых пор, как еще почти ребенком покинула свою страну и отправилась в скалистый Дорфар. Сейчас же из ее глаз лились неукротимые потоки, и еще долго после этого она дрожала, испугавшись, что сходит с ума.
Сначала она хотела признаться королеве в своем страхе, попросив, чтобы вместо нее послали приглядывать за ведьмой какую-нибудь другую даму. Но когда она предстала перед Вал-Малой, принеся той ответ на ее вопрос, то мгновенно потеряла всякую надежду. После чудесного спасения от змеи красота Вал-Малы постепенно померкла под игом того, кто рос в ее лоне; она сама не знала, чего хотела, стала капризной и вспыльчивой.
Поэтому Ломандра вернулась во Дворец Мира, где нашла лишь исхудавшую и истаявшую, как свеча, девушку, прикованную к паразиту растущей в ней жизни.
Прошел месяц. Ломандра одевала девушку в дорогие ткани, висевшие на ней, как на вешалке, расчесывала ее тусклые безжизненные волосы и внимательно наблюдала за ней, никогда не глядя ей в глаза, которые теперь в ответ никогда не обращались на нее.
Ломандра недоумевала. Она успела изучить это хрупкое тело до мельчайших подробностей, но при этом не знала ровно ничего. Душа, обитавшая в этом теле, оставалась непостижима для нее.
Тощий врач, чье черное одеяние висело на нем, как лохмотья на скелете, приходил и уходил. В конце месяца Ломандра снова подкараулила его в сумрачной колоннаде.
- Как идут дела, господин врач?
- Неплохо, хотя, на мой взгляд, она не создана для деторождения. У нее очень узкие бедра, а таз как у птички.
- Уже недолго ждать? - спросила Ломандра, как велела ей Вал-Мала.
- Еще несколько месяцев, госпожа.
- Я думала, меньше, - солгала Ломандра, повторяя слова королевы. Иногда у нее из груди капает молозиво. И еще она жаловалась на сильные боли внизу спины. Разве это не предвестники?
- Я ничего такого не заметил. Она ничего не говорила, - врач был ошеломлен.
- Все-таки я женщина. А она - невежественная крестьянка и, возможно, стесняется говорить с мужчиной о таких вещах.
- Тогда может быть, что и скорее.
Когда он, точно потрепанная тень, развернулся и исчез за колоннами, вид у него был встревоженный.
Ломандра положила руку на занавес, но внезапно остановилась. Она уже давно разгадала намерения королевы, однако лишь сейчас, впервые за все время, почувствовала отвращение при мысли о том, чему становится соучастницей.
В комнате девушка сидела перед овальным зеркалом, медленно проводя гребнем по своим неживым волосам. К горлу заравийки подступила неожиданная жалость. Она подошла к девушке, ласково взяла расческу из ее руки и продолжила движение.