Выбор

— Я согласен, — сказал он.

Не слушая открывшего было рот Мэрла, все, собравшиеся в доме, громко и решительно заявили, что они тоже согласны со всем. Лишь бы уже наконец поскорей оправиться домой.

Кэрол легонько сжала ладонь Дэрила и, заглянув ему в лицо, улыбнулась:

— Домой! Я думала, этот момент уже никогда не наступит!

Он посмотрел на нее подозрительно виноватым взглядом и едва слышно пробормотал:

— Прости.

Пока удивлённая Кэрол пыталась понять, за что он может извиняться, он высвободил свою руку и тоже сделал шаг вперёд. Что ж, ему в самом деле стоило попросить прощения за очередную задержку, которую он создал своими следующими словами:

— Раз уж такое дело, может, прямо тут сразу выясним ещё один вопрос?

— Какой, блин, вопрос братишка? Тебе мало было болтовни на сегодня? — фыркнул Мэрл.

— Меня заколебало, что каждый второй в этом городе считает меня Неуловимым, — громко сказал Дэрил и все, даже те, кто до того уже шел к двери, шумно переговариваясь, застыли на месте и оглянулись. — И я, блин, хочу чтобы этот чувак, или кто там, в общем, чтобы он или она сказали уже наконец правду. Блейка больше нет, наказывать вроде как некому.

— Да и не за что, — сказал Рик, не обращая внимания на вовсе не одобрительные голоса бывших подручных Блейка, которые считали, что действия Неуловимого очень даже требуют справедливого наказания. — Признаться честно, Дэрил, я до этого момента был абсолютно уверен, что это ты.

— А я думал, что ты. Нет, значит?

— Нет.

На какое-то мгновение в помещении вновь воцарилась полная тишина. Все украдкой поглядывали друг на друга, пытаясь найти в лицах своих соседей, друзей и родных что-то, похожее на признание. Кэрол невольно посмотрела в сторону Цезаря Мартинеса. Он тоже смотрел на нее.

— Ага, два идиота, думали друг на друга, а это, небось, наша тихая училка-медсестричка-домохозяюшка всю дорогу старалась! — указал на Кэрол Мэрл.

Все уставились на нее, а она с улыбкой покачала головой, глядя на одного только Дэрила.

— Я бы не стала так рисковать дочерью. Нет, Мэрл, ты ошибся.

— Да признайтесь уже наконец кто-нибудь, и дело с концами! — крикнул кто-то из толпы. — Жрать хочется!

— Так вали домой, никто не держит! — ответили ему.

— Пропустить такое жалко! — со смехом ответил все тот же человек.

— Ладно, хватит шутки шутить, — вдруг громко заявил Шейн таким тоном, что все и в самом деле быстро умолкли. — Диксон прав. Пришло время сказать правду.

========== Глава 47 ==========

Сообразив, что многие восприняли его слова за признание, особенно вытаращивший глаза Рик, Шейн, лицо которого приняло весьма забавное выражение, поспешил оправдаться:

— Да не смотрите вы на меня так! Не я это! Хотя помощь я бы этому человеку оказал бы без проблем, если бы он меня в свое время попросил. Я лишь говорю, что признаться нашему Неуловимому в самом деле пришло время. Мы же вроде как собираемся строить новое будущее, меняем власть. Чувак, поверь, кто бы ни стал новым главой города, никому не хочется знать, что среди горожан остался неизвестный человек, совершавший порой весьма странные поступки с непонятной нам целью. От себя могу заявить с уверенностью: если ты признаешься, а меня выберут главой Сина, я наказывать и преследовать тебя каким бы то ни было образом не стану. Рик? Морган?

Все посмотрели на них, стоявших как раз рядом, и они оба тоже поспешили заверить, что никакого наказания за признание не последует. А Мэрл, конечно, очень возмутился.

— А меня спросить вы забыли?

— Диксон, тебе никогда не стать мэром, уймись, — фыркнул Шейн пренебрежительно.

— Ну, это мы ещё посмотрим! От меня пользы много, сколько вылазок успешных провел — не счесть! Семья, опять же, приличная: братишка, вон, охотник хоть куда и с местной училкой живёт! Приличные люди! Если нужно будет обществу — и брак оформят, — при этих словах Мэрла Кэрол даже закашлялась, а Дэрил лишь покосился на нее едва заметно. — Эми моя — не сопля малолетняя, как твоя глазастая шмакодявка, живём вместе, ребёночка ждём, все дела. Да я, можно сказать, уважаемый человек в городе, а ты кто? То замужнюю бабу из семьи увести пытался, то девчонку только со школьной скамьи в койку свою тащишь!

Дэрилу пришлось оттянуть Мэрла за шиворот, потому что ещё один шаг вперёд и он наткнулся бы на уже выставленный кулак Шейна, которого быстро привел в чувства Рик всего несколькими тихими словами и ладонью, положенной на его плечо. Кэрол только вздохнула: хорошо, что здесь не было никого из семьи Гринов — выслушивать подобное им бы точно не понравилось.

— Мэрл, — обратилась она к нему, все ещё рвущемуся в бой. — Ты собирался высказаться по существу, так выскажись, все ждут. Предвыборные дебаты оставь, ради бога, на потом. Сейчас стоит вопрос о Неуловимом, а Эми, между прочим, волнуется и ждёт новостей. Давай закончим поскорее.

— Да пофиг на него, — сказал Мэрл с чувством, а потом, подумав, уточнил: — Если он сейчас признается. Если нет — пусть пеняет на себя, когда мы его вычислим.

— А может, его нет здесь? — с сомнением спросила Андреа. — Здесь ведь не все собрались… Не хватает ещё нескольких человек.

Кэрол подняла взгляд на Дэрила, который обводил упрямым подозрительным взглядом всех собравшихся в доме Филипа Блейка, чьим телом так до сих пор никто и не занялся. Ее не интересовало, кто им будет заниматься и устроят ли ему похороны. Тратить время ещё и на них ей уж точно не хотелось.

— Ладно, — вдруг негромко сказал Милтон, поморщившись так, словно ждал удара, да только не знал, с какой стороны тот прилетит. — Ладно. Это я Неуловимый.

В воцарившейся тишине можно было услышать его взволнованное дыхание.

— Я помогала ему в последнее время, — добавила Мишонн.

Кто-то рядом изумленно охнул, а Кэрол вдруг поняла, что удивленной она себя не чувствует. Да, враз загомонившая толпа была права: скромного ближайшего помощника Губернатора сложно было заподозрить как в предательстве своего босса, так и в необычайной смелости и находчивости, которые ему, несомненно, понадобились. А он, признавшись наконец, кажется, немного успокоился и подробно объяснил свои мотивы. Как самый близкий человек Блейка, он первым начал замечать признаки безумия, разгоравшегося в нем. Его уже очень давно настораживали многие приказы и просто размышления этого человека, властвовавшего над всем городом. А ещё он всегда знал про существование Пенни.

Милтон прекрасно осознавал, что пойти в открытую против Губернатора он не сможет: его засмеют, отмахнутся, не станут слушать. Но непременно донесут Блейку. А тот его бы просто тихо уничтожил, пустив на корм любимой дочке. И потому он, знавший в этом городе почти каждый уголок, решил делать хотя бы то, что было в его силах: срывать планы Губернатора по мере возможности, отвлекать его от опасных дел какими-то другими неурядицами. Он даже не предполагал, как сильно напугают его действия Блейка, не думал, что о нем станет говорить весь город. И откровенно признавался, что был очень рад слышать, что его никто даже не заподозрил ни разу.

Никто, кроме Мишонн. Вот она, едва только появившись в городе и услышав про Неуловимого, тотчас же решила присоединиться к этому человеку, кем бы он ни был — ее чутье, которому она привыкла доверять, просто вопило о том, что в городе не все ладно. Она, ещё плохо знавшая жителей и не подверженная никаким оценочным суждениям, здраво рассудила, что Неуловимого следует искать в ближайшем окружении Блейка. И быстро его нашла. Судя по выразительным взглядам Андреа и ее высоко поднимающимся бровям, Кэрол заключила, что Мишонн нашла в Милтоне не только соратника по борьбе с бывшей властью, но ещё и мужчину, сумевшего ее заинтересовать. Хотя это было лишь догадками.

Выслушав всю историю, бывшие приближенные Губернатора, все, кроме Шуперта, который громко расхохотался, напугав этим пару особо впечатлительных женщин, выглядели крайне расстроенными. А Мэрл даже сплюнул на пол от разочарования: