Выбор

— Если кто-нибудь спросит у тебя, зачем я приходил, скажешь, что я приносил тебе рисунок от Лиззи. Вот, — придвинул он к ней листок. — Там просто цветы. Она из книжки картинку перерисовала. Можешь не искать никаких тайных знаков.

— Спасибо за совет, — хмыкнула Кэрол и взяла в руки бумагу, вынув ее из файла и повернув рисунком к себе. — Книжка и впрямь была настолько мрачная?

Весь рисунок Лиззи был выполнен в серо-черных тонах с редкими вкраплениями красного цвета. Красной была земля, на которой росла серая трава и причудливые черные цветы. Черным было и круглое маленькое солнце в углу рисунка. Или это луна? Поверх неба кто-то словно брызнул кистью с густой тёмно-красной краской.

— В книжке была зелёная трава и яркие цветы. Летний солнечный луг, — вздохнул Милтон. — Я неправильно выразился. Здесь не стоит искать никаких скрытых подсказок. А очень нестабильное состояние Лиззи в последние дни лично я вижу и без подтверждений в виде того, какие цвета она выбирает при рисовании.

— Все настолько плохо?

— Филип очень обеспокоен. Он проводит с ней сегодня почти весь день и по этому поводу даже отпустил меня, — заметив, что Кэрол нахмурилась, он поспешил ее заверить: — Филип ее не обидит. Когда я уходил, они читали книжку. Самую обычную, про волшебника из страны Оз.

— Но ты зачем-то пришел ко мне.

— Да. Я обещал сказать тебе, если кто-то станет посещать Лиззи. Дети или ещё кто-нибудь. Вчера вечером приходила Бет. Провела с Лиззи почти час, я не решался попросить ее уйти: ей удалось найти подход к девочке, та ненадолго ожила. Но после ее ухода снова замкнулась, пережив короткую вспышку возбуждения, в котором она порвала все свои прежние рисунки. Остался только этот.

— Спасибо, — кивнула Кэрол.

Она прекрасно знала, что Бет пойдет навестить Лиззи, потому что сама ее об этом попросила как раз для того, чтобы проверить, сдержит ли свое слово Милтон. Кэрол задумчиво посмотрела на него, рассеянно взявшего в руки ее книгу, и предположила:

— Ты пришел не только для того, чтобы рассказать о Бет.

— Нет. Нет, — для убедительности мотнул он головой так сильно, что очки едва не слетели с его носа.

Милтон схватился рукой за переносицу, удерживая их на месте, и выронил на пол книгу. Полез за ней под столик и там, стоя на коленях, всё-таки потерял очки. Кэрол с недоумением наблюдала за тем, как он, бормоча себе под нос извинения, причем, кажется, извинения эти адресовались книге, водружает ее обратно на стол и, подслеповато моргая, надевает очки.

— Мне пора, ты права, — торопливо сказал Милон, поднявшись на ноги. — Рисунок можешь оставить себе. В доказательство, так сказать. Если что вдруг.

— Думаешь, ко мне после твоего визита явится шайка каких-нибудь головорезов и начнет пытать меня, чтобы узнать, о чем мы тут с тобой беседовали? — приподняла брови Кэрол и проследовала за ним в прихожую. — Милтон!

— Что? — оглянулся он у самой двери.

— Есть что-то ещё. Расскажи мне.

— Ничего, что касалось бы Лиззи. Я тебе все о ней сказал.

— Но тебя что-то беспокоит, — сказала Кэрол, не сводя с него изучающего взгляда. — Что это? Милтон, ты же понимаешь, что если в городе происходит что-то, что беспокоит тебя, то и остальные должны об этом знать.

— Я уже рассказал кому надо.

— Мишонн? — наугад спросила Кэрол и, увидев, как опустились плечи громко выдохнувшего Милтона, попросила гораздо мягче, чем до того. — Расскажи хотя бы вкратце. У меня с Мишонн сейчас увидеться не получится, мне нужно встретить дочку. Но я просто спать не смогу, зная, что здесь что-то происходит! Я придумаю себе варианты гораздо страшней, чем-то, что есть на самом деле! Здесь же дети, Милтон, как ты не понимаешь: я за них отвечаю, я должна знать…

Кажется, она немного переигрывала, широко распахнув глаза в притворном ужасе, зато ее тон слабой и насмерть перепуганной женщины, которую он обрекает на бессонную ночь, привел его в настоящее замешательство.

— Ладно! Ладно, — тихо сказал он, снова поправив круглые очки. — Филип задумал поймать нескольких ходячих за стенами города. Для изучения. Он уверен, что это для него охотно сделают его парни. Он утверждает, что ходячие будут надёжно заперты и что опасности я не подвергнусь. Изучать их придётся именно мне, как ты поняла.

— И что ты об этом думаешь? — медленно спросила Кэрол, теперь уже в самом деле начавшая бояться того, что может произойти в городе, если озлобившиеся из-за плена и издевательств в виде всяких экспериментов ходячие вырвутся в один отнюдь не прекрасный день на свободу.

Хотя им для того, чтобы нападать людей, и причин никаких не нужно.

— Не знаю. Я ещё надеюсь, что ловить их никто не согласится. Это опасно. Хотя всякие придурки вроде Диксона… — он торопливо прикусил язык. — Я про Мэрла. Но и он, конечно, не…

— Я согласна с тем, что он порой ведёт себя, как придурок. И с тем, что он вполне способен поймать и удерживать в плену кого угодно: хоть людей, хоть ходячих. Но он теперь не один, — задумчиво сказала Кэрол.

На самом деле, она не была уверена в том, что происходит в голове у Мэрла Диксона. Возможно, он действительно согласится пойти на такое рискованное дело, причем с радостью. Его понять было сложно.

— Сам я испытываю большой интерес к этим… созданиям. И все же считаю, что риск в нашем случае не оправдан. К сожалению, меня Филип слушать не станет. Он знает мою точку зрения, но она важна ему так же сильно, как птичий щебет за окном, — заключил Милтон и взялся за ручку двери. — Мне не стоит тут больше задерживаться. У кого-нибудь могут возникнуть лишние вопросы, а мне бы этого очень не хотелось. Всего доброго, Кэрол.

— Спасибо, что… принес мне рисунок от Лиззи! — звонко произнесла Кэрол, расслышав вдруг у крыльца чьи-то голоса.

Это был Морган с мальчиками и Софией. Он удивлённо взглянул на Милтона, но лишь поздоровался с ним, да и с Кэрол долго общаться не стал. Сказал, что все в порядке, дети очень довольны, попрощался с Софией, ещё раз оглянулся на стремительно уходящего в направлении центра города Милтона и отправился отводить домой Карла.

София, заметно уставшая после проведенного на свежем воздухе дня, торопливо шмыгнула в туалет, а Кэрол так же быстро прошла в гостиную и сунула рисунок Лиззи на верхнюю полку книжного шкафа. Туда, где София его даже заметить не сможет. Уж слишком большой ужас на нее саму наводил этот простой, но чересчур уж мрачный черный луг, чтобы показывать его ещё и дочери.

— Милая, мой руки и ужинать! — крикнула Кэрол по дороге на кухню.

— Мам, нас мистер Грин так накормил, что я о еде даже думать не могу! Дэрил ещё не вернулся? — так же громко ответила дочка и, очевидно, не ожидая ответа, открутила кран на полную мощность.

Сама Кэрол тоже с обеда особо не проголодалась. Она зашла на кухню, включила чайник и поставила в центр стола тарелку с печеньем, которое испекла ещё с утра. Какой бы сытой дочка не была, от ее печенья она ещё никогда не отказывалась. Хотя сейчас приходилось порой ломать голову, вспоминая самые простые рецепты с наименьшими количеством таких дефицитных нынче ингредиентов, как масло, яйца и молоко. Возможно, через несколько лет им удастся развести такое количество кур и коров, которое сможет покрывать необходимость города в этих продуктах, но пока приходилось экономить на всем.

— София, чай! — не дождавшись дочку, позвала Кэрол, когда чайник закипел.

Что она там делала так долго? Пришлось крикнуть ещё раз, чтобы София наконец показалась в дверях кухни. Она рассеянно взглянула на печенье и села за стол, придвинув к себе чашку с чаем. Между той пышущей весельем девочкой, которой она влетела в дом и этой — непривычно задумчивой — была такая большая разница, что Кэрол искренне встревожилась.

Что могло произойти с ней за десять минут, которые она провела в доме? Рисунок Лиззи она увидеть не могла, а больше видеть или слышать было нечего.

— Кушай печенье, — предложила Кэрол, придвинув к ней тарелку.