Страница 4 из 15
Кроме всего прочего он, человек, лишился своего главного охотничьего орудия – крепкого тяжёлого копья. Если чёрный лев пойдёт в атаку, то очень трудно будет противопоставить ему в схватке топор и костяной нож в придачу. Между тем, львиное сердце потихоньку начинало клокотать всё больше и больше, обуреваемое просыпающимся подсознанием того, что его – крупного хищника из семейства кошачьих, чуть ли не единственного четырёхлапого охотника в здешних местах, хотели лишить не только добычи, но и самой жизни. Лев вздрогнул всем своим могучим торсом, поднял вверх лохматую морду и издал оглушительный рык, сотрясая морозный зимний воздух. Человек при этом звуке сделал ещё один шаг назад, задел пяткой заснеженную сухую ветку, откликнувшуюся громким хрустом, споткнулся и упал спиной навзничь. Для большого льва неожиданное падение первобытного человека послужило проявлением его слабости, и крупный кот молниеносно перешёл в атаку. Первый прыжок зверя с последовавшим приземлением пришёлся не на твёрдый наст, припорошённый снегом, а на рыхлую снежную массу. Лев по грудь погрузился в холодную белую перину. Его наступательный порыв был на время приостановлен рельефом почвы, скрытой снегом. Одетое в шкуры животных, существо быстро пришло в себя. Лев увидел, как в момент его кратковременного замешательства, оно вскочило на ноги и со всего духа бросилось бежать прочь, почти не выбирая направление бега, а полагаясь только на свой инстинкт. За своей спиной человек слышал прерываемое порывами зимнего ветра, отрывистое, недовольное дыхание большого льва, выбирающегося из заснеженной ямы. Впереди, в свете приближающихся ранних сумерках, на расстоянии двух полётов копья, первобытный охотник разглядел узкую каменную косу, свободную от снега и круто обрывающую вправо вниз. Напрягая все свои силы и не сводя глаз с острого каменного хребта, усеянного камнями различной формы и величины, охотник приближался к откосу. В голове его стоял сплошной гул от разгорячённой смертельной погони, беспорядочно возникали и исчезали одни и те же вопросы: от чего он так опрометчиво вышел на охоту один, не дождавшись сбора охотничьего отряда своих соплеменников, и почему тогда не захватил с собой для верности несколько надёжных испытанных дротиков? Ответов на эти вопросы человек для себя не находил. Единственным неутешительным оправданием для него было, что уже много лун в этих местах ни он, ни его соплеменники не встречали крупных хищников – ни львов, ни тигров, ни серых медведей, ни даже их следов. Все выше перечисленные четырёхлапые пожиратели травоядных и человеческой плоти достаточно давно ушли из этих мест в более тёплые края, сопровождая миграции стад травоядных животных, занятых поиском более доступного и обильного корма.
Между тем, лев давно успешно преодолел предложенную природой ему преграду и уверенно настигал двуногое существо, посмевшее бросить ему вызов. Но вот человек достиг отрога каменного хребта, согнулся, поднял обеими руками увесистый камень, сделал пол-оборота в сторону преследующего его хищника, готовясь к отражению нападения, но вновь потерял неожиданно равновесие под начавшими оползать вниз под ногами другими камнями и кубарем покатился с откоса, как раз по правую руку. Падение длилось считанные мгновения… Очнулся человек на дне глубокой каменной ямы, ямы со всех сторон окружённой обледеневшими глыбами камня, поднимавшимися от её основания почти вертикально до самых верхних краёв… Левое плечо человека непрерывно саднило от тупой боли, и рука отказывалась слушаться своего хозяина. Вероятнее всего, как подумалось человеку, она была повреждена при его падении вниз со злополучного каменного откоса… Когда охотник окончательно пришёл в себя, то сквозь призрачную поволоку своих глаз он разглядел на краю откоса на фоне тёмно-синего неба силуэт чёрного льва, ещё совсем недавно преследовавшего его. Зверь осторожно перемещался с одного края откоса к другому по предательским коварным камням, готовым в любой момент сползти вниз на самое дно с тем, кто по ним ступает. По его рычанию было заметно, что огонь преследования двуногой жертвы в его сердце ещё не угас, хотя и заметно потускнел. Вызвано это было тем, что каменная яма, припорошенная снегом, находилась на глубине четырёх длин тел чёрного льва. Именно поэтому, хищник, при всём своём желании достать двуного обидчика, явно не торопился спускаться вниз. Он достаточно ясно осознавал своим звериным чутьём, что обратно может просто не выбраться, навсегда оставаясь в яме заложником своей необузданной ярости и глупости. Разум зверя возобладал над жаждой крови. Он отступил от края утёса, исчезнув из поля зрения незадачливого охотника. Человек перевёл дух. Он был уверен, что опасность быть растерзанным в этом снежном каменном мешке свирепым хищником миновала.
Львиный рык ещё долго раздавался над потемневшей от времени суток снежной равниной и над каменной ямой. Хищник возвратился к туше зубра и, окончательно успокоившись, приступил к долгожданной трапезе, совершенно позабыв о странном двуногом существе и нанесённым ему этим двуногим оскорблении.
Пролетающий над ямой промозглый холодный ветер лишь иногда доносил до человека невнятные отрывки львиной речи, состоявшие из довольного урчания и чавканья. Забыв на неопределенный срок о смертельной опасности в лице большой косматой кошки, человек во всё более нарастающей темноте решил обследовать то место, где был вынужден оказаться волею судьбы.
Дно ямы было достаточно ровным и занимало большую площадь, на поверхности которой находилось несколько гигантских каменных валунов, исключающих её полный всесторонний обзор с любого места. Первобытный охотник приподнялся и, слегка прихрамывая, медленно подошёл к одному из этих гигантских камней. У основания валуна он наткнулся на какие-то два твёрдых и больших предмета округлой формы. Неторопливо ощупав их руками в полной темноте, человек понял, что перед ним находятся бивни самого крупного и могучего из всех известных ему зверей – длинношёрстного слона, проще говоря – мамонта. У основания бивней человек ясно определил огромную голову одного из этих животных и далее туловище, наполовину истлевшее от времени и частично выеденное до костей какими-то хищниками и мелкими грызунами. Вокруг тела полуистлевшего и съеденного колоса было рассеяно множество мелких и средних костей, выдававших себя ломаемым звуком и хрустом при каждом человеческом шаге.
Не питая особых надежд на то, что его скоро обнаружат, и не имея при себе предметов, при помощи которых можно было бы добыть огонь, человек на ощупь определил для себя место вынужденного ночлега рядом с останками мамонта. Ему нужно было только выдержать безветренный мороз и пережить эту злосчастную ночь. Устроившись как можно удобнее, охотник закрыл глаза, стараясь поскорей погрузиться в дрёму. Где-то над ним свистели и завывали предвесенние ветры, кружа хороводы с мокрыми липкими снежинками. Изредка до его чуткого слуха доносился заунывный вой волков, истосковавшихся по свежему мясу, да неприятный насмешливый хохот пещерных гиен. Наконец ночь, усталость нервного напряжения взяли своё. Человек погрузился в долгожданный сон, нисколько не беспокоясь о запахах, исходивших от различных животных, в том числе и от хищных. По его глубокому убеждению все они, как и этот мамонт, возле трупа которого он нашёл себе ночной приют, были давно мертвы. Каменный мешок, в котором он, охотник, оказался, давно лишил всех этих животных прав на жизнь.
Сколько времени ему удалось проспать тревожным сном, человек в ту пору знать не мог. Но только когда он проснулся от какого-то подозрительного шороха, уже светало. Чёрно-синяя небесная завеса поменяла свои цвета на бледно-серые, а затем на розоватые. Охотник зевнул, потянулся, протёр глаза. Выработанной годами инстинктивной привычкой, положил правую руку на топор и нож, которые как и должно быть, находились каждый на своём месте. С рассветом в каменном мешке стало значительно светлее. Ещё раз, более обстоятельно оглядевшись, человек разглядел в нескольких локтях от себя крупный, добела отполированный временем и грызунами скелет большой кошки. Этот скелет, судя по огромному черепу с устрашающими клыками и останками слежавшейся гривы, принадлежал первобытному льву – самому большому из представителей кошачьей породы, встречаемых когда-то людьми племени первобытного человека. Лев-великан, так же как мамонт в своё время, угодил на дно этой каменной ямы-ловушки. Было ясно, что никакие предпринимаемые обоими животными попытки выбраться из неё не увенчались успехом. А может быть, думал охотник, большая кошка преследовала отставшее от своего стада больное или раненное одинокое животное? В порыве погони на последних прыжках за долгожданной измотанной и обессиленной добычей она, так же как и мамонт, не уследила, какую коварную ловушку для них обоих изготовила природа, и оба животных, ломая хребты и кости под тяжестью своих тел, свалились на самое дно каменного мешка? Кто теперь разберёт, как всё было на самом деле, да и могло ли всё это интересовать человека в сложившейся для него жизненно-опасной ситуации… Определённо ясным было одно, что и волосатый слон, и первобытный лев-великан, и многие другие травоядные и хищные животные, в том числе большерогий олень, длинношёрстный носорог, овцебык, волки и гиены, останки которых распознал охотник, нашли здесь своё пристанище. После таких мыслей по телу человека пробежала дрожь, и боль нарастающей тревоги возникла в области левой груди. Оставалась лишь одна надежда, что охотничий отряд соплеменников, который отправился следом за ним в поисках добычи, каким-то чудом окажется где-то рядом и благополучно вызволит его из беды. Хотя прямо скажем, а это отчётливо понимал и сам человек, надежда на такой исход была очень малой.