Король шрамов

Мы должны найти подходящее место, любимая. Ты узнаешь его, как только увидишь.

Узнает ли? Или так и будет таскать Матиаса за собой, не в силах расстаться?

Вдалеке прозвонил колокол – сигнал к окончанию рабочего дня.

– Опаздываем, – заметил Адрик.

Леони не стала спорить, просто выпрямилась и сказала:

– Помоги подсушить чернила.

Адрик взмахнул рукой, магией шквального создав над бумагами поток теплого воздуха.

– Приятно быть полезным.

– Не сомневаюсь, ты очень пригодишься, когда мы соберемся запускать воздушного змея.

Леони и Адрик обменялись улыбками. Ощутив укол досады, Нина тут же одернула себя: необязательно, чтобы окружающим было так же плохо, как тебе.

Но когда они повели беженцев в доки и Адрик начал отдавать распоряжения, Нина вновь почувствовала нарастающее раздражение. Пускай формально он ее командир, но за время, проведенное в Кеттердаме, она разучилась подчиняться приказам.

Леони и Адрик направлялись к «Отверженному». Пара привлекала внимание, но в шумной толчее порта смотрелась вполне естественно: земенка и ее муж-торговец, супружеская чета, которую привели в гавань дела. Взяв Енока под руку, Нина вместе с детьми шла чуть позади, стараясь держаться на расстоянии.

Она чуть ссутулила плечи и попыталась сосредоточиться, однако лишь сильнее напряглась. В этом облике ей было неуютно. В Ос Альте Женя Сафина полностью преобразила ее, употребив для этого все свое мастерство. Нинины волосы теперь были прямыми, гладкими и почти белоснежными; разрез глаз стал у́же, зеленые радужки приобрели бледно-голубой цвет горного ледника. Скулы резче выделялись на лице, брови сделались гуще, рот – крупнее.

– Я выгляжу какой-то сырой, ненастоящей, – пожаловалась она, увидев в зеркале свою новую кожу – бледную до голубизны, точно снятое молоко.

– Ты выглядишь, как фьерданка, – невозмутимо ответила Женя.

Бедра Нины по-прежнему были крепкими, талия – широкой, зато Женя сдвинула назад ее уши, уменьшила грудь и даже изменила линию плеч. Переделка костей порой вызывала боль, но Нину это не волновало. Она больше не хотела быть той, кем была раньше, – девушкой, которую любил Матиас. Если Женя заново вылепит ее внешность, может быть, тогда и Нинино сердце смирится и войдет в новый ритм? Конечно же, этого не произошло. Фьерданцы видели перед собой Милу Яндерсдат, но это была все та же Нина Зеник, легендарная сердцебитка и не ведающая жалости убийца. Все та же девушка, которая обожала вафли и засыпала в слезах, когда ее рука тянулась к Матиасу и натыкалась на пустоту.

Мышцы Енока под пальцами Нины напряглись; у трапа «Отверженного» она увидела двух офицеров портовой стражи.

– Все будет хорошо, – пробормотала Нина. – Мы проводим вас на борт.

– А потом? – дрожащим голосом спросил Енок.

– Как только выйдем из залива, я и мои друзья на лодке вернемся на берег, а ты с семьей поплывешь в Равку, где вы будете жить свободно и без страха.

– У меня заберут детей? Отправят моих мальчиков в ту специальную школу?

– Только если захочешь, – промолвила Нина. – Мы не чудовища. Мы такие же люди, как и вы. А теперь молчи.

Часть ее безумно хотела прямо сейчас броситься назад, в безопасное укрытие: она увидела, что один из двоих стражников – это Каспер, главный головорез Биргира. Нина спрятала лицо в воротник.

– Земенка? – спросил Каспер, взглянув на Леони.

Девушка кивнула.

Каспер перевел взор на пустой рукав Адрика.

– Как это произошло?

– Несчастный случай на ферме, – на фьерданском отозвался Адрик. Язык он знал плохо, однако умел произносить отдельные фразы без равкианского акцента, а конкретно эту ложь повторял много раз. При виде подшитого рукава почти все интересовались, каким образом он лишился руки. Механический протез, который изготовил для него Давид Костюк, пришлось оставить в столице – слишком уж узнаваема была работа гришей.

Стража задавала им обычные вопросы: сколько времени они провели в стране, где побывали, что видели. Знают ли об иностранных шпионах, которые работают на территории Фьерды? По окончании допроса стражники небрежно махнули им, пропуская на борт.

Наступила очередь Енока. Напоследок Нина легонько стиснула его локоть, и мужчина шагнул вперед. Она видела капли пота, выступившие у него на висках, чувствовала дрожь в его пальцах. Нина охотно вырвала бы бумаги из рук Енока и сама передала бы их страже, если бы могла, но фьерданские женщины никогда не лезут вперед мужей.

– Семейство Гран. – Каспер неприятно долго вчитывался в бумаги. – Что это, контракты? Где собираетесь работать?

– На плантациях юрды под Кофтоном, – ответил Енок.

– Это тяжелый труд. Слишком тяжелый для старика.

– Отец и мальчики будут заняты в подсобном хозяйстве. Он хорошо управляется с иголкой и ниткой, а ребятки побегают курьерами, пока не подрастут для работы в поле.

Легкость, с которой лгал Енок, впечатлила Нину. Впрочем, если он всю жизнь был вынужден скрывать способности гриша, то врать ему приходилось часто.

– Контракты выбить не так-то легко, – задумчиво произнес Каспер.

– Мой дядя помог.

– И чем же ломовой труд в Новом Земе привлек того, кто много лет честно зарабатывал на хлеб во Фьерде?

– Будь моя воля, я бы жил и умер здесь, среди льдов, – воскликнул Енок с таким жаром, что Нина поняла: он говорит правду. – Но с работой плохо, а легкие моих сыновей не переносят холода.

– Всем сейчас нелегко. – Стражник повернулся к Нине. – А ты что будешь делать в Кофтоне?

– Шить, если найду заказы. Могу и в поле работать. – Нина опустила голову. Черт побери, она умеет хитрить, что бы там ни говорила Зоя. – Как велит супруг.

Каспер продолжал разглядывать бумаги, словно чего-то ждал. Нина подтолкнула Енока локтем. С таким видом, будто его сейчас вырвет, мужчина полез в карман, достал оттуда мешочек с фьерданскими монетами и протянул Касперу.

Стражник вздернул бровь, потом его физиономия расплылась в довольной ухмылке. Нина вспомнила, с каким выражением он смотрел на чаек, терзавших прикованных к столбу на солнцепеке женщин-гришей, на окровавленные птичьи клювы, к которым прилипли ошметки кожи и клочья волос.

Каспер махнул рукой.

– Да пребудет с вами Джель.

Однако не успели они ступить на трап, как сзади послышалось:

– Одну минуту!

Биргир. Ну что ж так не везет! Солнце еще не село, им должно было хватить времени. Отец Енока, стоявший на трапе рядом с Леони, заколебался; Адрик, глядя на Нину, едва заметно качнул головой. Посыл означал: не поднимай шума. Нина подумала об остальных гришах, набившихся в трюм «Отверженного», и прикусила язык.

Биргир встал между Каспером и вторым стражником. Для фьерданца он был низкорослым, с покатыми, как бычья холка, плечами. Мундир сидел на нем безупречно – скорее всего, предположила Нина, был пошит на заказ.

Стоя за спиной Енока, она шепнула мальчикам:

– Идите к дедушке.

Братья не двинулись с места.

– Мы все сильно утомились с дороги, – дружелюбно сказал Енок Биргиру. – Ребятишки уже хотели бы прилечь.

– Сперва посмотрю ваши бумаги.

– Мы только что показали их вашему человеку.

– У меня зрение получше будет, чем у Каспера.

– А как же деньги… – слабо запротестовал Енок.

– Что за деньги?

Каспер и его напарник пожали плечами.

– Знать не знаю ни о каких деньгах.

Енок неохотно протянул документы капитану Биргиру.

– Может, мы договоримся по новой? – предложил старик.

– Стой где стоишь, – приказал Биргир.

– Но наш корабль скоро отплывает, – робко проговорила Нина из-за плеча Енока.

Биргир бросил взгляд на «Отверженного», потом на мальчишек, беспокойно дергавших отца за руки.

– В море эти ребятки сами изведутся и всех изведут. – Он опять посмотрел на Енока и Нину. – Странно, что жмутся они не к матери, а к отцу.

– Им страшно, – объяснила Нина. – Вы их пугаете.

Холодный взор Биргира переместился на Адрика и Леони. Капитан хлопнул бумагами по обтянутой перчаткой ладони.