Экзекутор

– Что случилось, Людочка? Кто тебя обидел? – подскочил Кирилл.

Жена прижалась к нему объемным животом, притиснулась, как волчонок, что ищет защиты у родителя. Кирилл ощутил себя именно таким волком – готов разорвать любого, кто посмел обидеть его ненаглядную!

– Меня-а… я-а пошла-а… а меня-а… – всхлипывала Людмила, её мокрые щечки уткнулись в гладкую кожу куртки, плечи сотрясались от рыданий.

– Мой хороший, тебе же нельзя волноваться. Присядь, я сейчас водички принесу. – Кирилл усадил плачущую жену в кресло и молнией метнулся на кухню.

Людмила пила мелкими глотками, захлебывалась и кашляла, но рыдания потихоньку шли на спад. Кирилл терпеливо ждал, нежно поглаживая плечи любимой женщины.

– Так что случилось? – мягко спросил он ещё раз.

– Вон, посмотри в спальне-е, – всхлипнула Людмила, указав на межкомнатную дверь.

На широкой кровати лежало свадебное платье, в нём Людмила походила на ангела в светлый эпизод их жизни. Её счастливое лицо в день свадьбы осталось для Кирилла самым ярким воспоминанием. И теперь подол белоснежного платья походил на грязную тряпку, какими уборщицы моют пол в привокзальных туалетах. Верхняя часть находилась под пластиковым плащом, и по нему сползали разводы, а вот подол уже не спасти.

– Что произошло? – Кирилл почувствовал, как его лицо каменеет.

– Я хо-отела продать его Галинке, она замуж собирается. Понесла через дорогу, но какой-то урод на джипе обры-ызгал меня с головы до ног, я по-оскользнулась и у-у-упала. Пока меня подняли, всё платье испортило-о-ось. – У Людмилы вновь полились слёзы. – Теперь его только-о на выбро-о-ос.

– Не плачь, Людочка. Мы что-нибудь придумаем. Сейчас же много появилось средств для выведения пятен, химчистка, фармакология. – Кирилл и сам не понял, почему произнес последнее слово.

В мозгу мелькнул образ улыбающегося профессора. Да ну-у, не может быть! Всего лишь досадная случайность.

– Ладно-о. Завтра схожу-у в химчистку. Ты ужинать будешь? – Утирая слёзы, Людмила потянула его на кухню, откуда доносился запах жареной картошки.

На другое утро небо не предвещало ничего хорошего. Тяжелые серые тучи ползли галапагосскими черепахами, играли в догонялки и наползали друг на друга. Будто на небесах появилось своё Ярославское шоссе, и все «замкадыши» поехали в столицу.

Кирилл поцеловал на прощание спящую жену, она улыбнулась, не проснувшись до конца, и протянула руки для обнимашек.

– Я тоже сейчас встану и в магазин пойду, – сказала Людмила детским голоском. – Любимому мужу приготовлю на ужин вкусностей.

Кирилл осторожно обнял её и послушал, как в плотном рюкзачке бьется ещё одно маленькое сердечко. Теплое чувство счастья зонтиком накрыло его от пасмурной улицы.

Сын! Кириллович!

Зонтика счастья хватило на двадцать минут «пробки» – не только в небесах начался час пик. Постоянно лезущие, ныряющие, нарушающие правила автолюбители вывели бы из себя и Махатму Ганди. Если бы этот славный индиец оказался будним утром на Ярославке, он бы положил с пробором на свою философию ненасилия и харкал бы на нарушителей сильнее струек из омывателя, а, может, ещё и в драку полез с наглым хозяином темно-синего «Опеля».

Кирилл сначала терпел, слушал радио, где Меркьюри кричал о том, что «шоу должно продолжаться», но, пару раз избежав аварии, он не выдержал. Ко всему прочему, ещё и дождик начался – видимость ухудшилась.

– Хрен ли ты уставился, баран? У меня «главная»! Учи правила, чудило с большой буквы «М»! – догнав очередного нарушителя, проорал Кирилл в опущенное стекло.

Капли дождя залетали в окно, темными пятнами расползались по ветровке.

«Нарушитель» что-то прокричал в ответ. Настроение портилось с каждой секундой.

– Динь-дилинь! Динь-дилинь-динь-динь! – задорно пропел мобильник.

Людмила! Может, что-то случилось?

– Киря, ты ещё едешь? – прозвучал в трубке плачущий голос жены.

– Да, моё солнышко. Что случилось? – встревожился Кирилл.

Сердце замерло…

– Меня сейчас какой-то пьяный дурак из такси обозвал потаскухой беременной, и что я с футбольной командой… Представляешь? Высунулся наполовину из окна и на всю улицу прокричал. Его потом шофер на место втащил, но вся улица на меня обернулась.

Так знакомы эти плачущие нотки! Только вчера их слышал и еле успокоил. И вот опять!

Убил бы этого пьяного кондома! Вырвал бы ему яйца и затолкал по локоть в грязную пасть! Опять вспомнился вчерашний профессор. Нет, не может быть! Это всё совпадение…

– Не плачь, солнышко! Иди сейчас домой и дождись меня. Не обращай внимания на пьяных дебилов. Я пробью его такси и заставлю извиниться. Люблю и жду вечером вкус… ТВОЮ ЖЕ МАТЬ!!!

Тяжелая фура с правого ряда въехала в огромную лужу, и целый водопад накрыл машину Кирилла. Моментально пропала видимость. Впереди, в прозрачной пленке стекающей воды, мелькнула чья-то фигура.

Хрустящий удар о бампер, и узкая ладонь шлепнула по лобовому стеклу…

Прокатилось по крыше и сорвалось с багажника…

Кирилл видел, как человеческое тело попало под колеса следующей машины, и автоматически нажал на газ.

Гадство! Его не должны остановить! У него же скоро родится ребенок!

Через три квартала он свернул во дворы и, пропетляв, как испуганный заяц, замер у мусорных баков. Погони не видно, но это не радовало: у едущей за ним машины мог быть видеорегистратор.

Только сейчас Кирилл поймал себя на мысли, что ещё держит в руке телефон. Он посмотрел на дворники – в держателе застрял русый парик.

Он убийца?!

Нет!!

Людочка! Она же на улице! Одиннадцать дорогих цифр… В телефоне раздался короткий гудок, и электронный женский голос произнес, что абонент не отвечает или временно недоступен.

Людмила!

На повторные вызовы бездушный оператор твердил одни и те же слова ужасного приговора: «Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети».

Кирилл замер в оцепенении. Вокруг – незнакомый двор, случайные прохожие. В голове азбукой Морзе билась одинокая мысль: «Люда! Как там Люда? Людочка! Солнышко моё! Любимая!»

Туда-сюда.

Туда-сюда.

Это движение завораживало. Словно раскачивался маятник, страшный своей неотвратимостью.

Внутри Кирилла пульсировало тёмное пространство, холодное, скользкое. Пустота такая, что даже эхо от бешеного стука сердца пропадало, ещё не родившись. У дальней стенки подсознания скорчился жалкий мальчишка. Он надсадно хныкал, вытирал нос рукавом и хотел вернуть всё обратно.

Влево-вправо.

Влево-вправо.

Стеклоочистители мокрой тряпкой таскали русый парик. По краям чистого стекла вырастала паутинка прилипших волос.

Туда-сюда.

Туда-сюда.

Профессор должен помочь! Где его визитка?

Из бардачка вывалились бумаги, какие-то документы, прошуршали осенними листьями и упали на грязный коврик. Они моментально набухли темно-синей влагой, словно печенье окунули в сливовый компот. Плевать! Сейчас не до них.

Вот она, визиточка! Змея страстно обвила бокал на фоне красного креста, черные точки-глаза злорадно щурились на испуганного водителя. Дрожащие пальцы набрали спасительный код на телефоне.

– Слушаю вас внимательно! – прогудел в трубке вчерашний голос.

– Профессор, это Кирилл! Вчера вас подвозил. У меня тут… – начал Кирилл, пытаясь сформулировать вопрос.

– Здравствуйте, Кирилл! Я вчера вас не сильно обидел? А то постоянно, как выпью, так на розыгрыши тянет, – рассмеялся в трубке профессор.

– Какой розыгрыш?! – выпалил Кирилл, – Вы скажите, как можно всё исправить? Ваша чёртова таблетка… Я тебя найду, доктор… Ты специально так всё подстроил? А? Мразь!

Мысли путались, метались, как лошади в горящей конюшне.

– Молодой человек! – немного отрезвил Кирилла спокойный голос. – Пока вы не наговорили того, о чем будете сожалеть, я скажу одну вещь: вчера был розыгрыш. Это обычная аскорбиновая кислота. Для антуража я положил её в пакетик. Всего лишь эффект плацебо – пустышка, другими словами. Я не знаю, что у вас произошло, но не смейте так со мной разговаривать и, тем более, в чем-то обвинять! Мне не понравилось, как вы ведете себя на дороге, и я решил вас разыграть. Извините, если слишком грубо.