Рыночные силы

– Ты прав. – Она коснулась горла. – На мне нужно повесить микрофон. Кстати, мне это напомнило – ты говорил, на выходных поедем к нему. Что стало с этим обещанием?

– Я не думал, что мы…

– Забудь. Я сама не хочу ехать. У меня нет настроения целый вечер разнимать вас, пока вы препираетесь… – Она снова вздохнула. – Слушай, Крис, насчет механиков. Как бы ты себя чувствовал, возьми я и притащи тебя к Мэлу и Джессу и заяви, что ты с радостью взглянул бы на их налоговые декларации.

Глаза Криса округлились от гнева:

– Я не какой-то гребаный бухгалтеришка.

Карла ухмыльнулась и приняла защитную стойку, как в боксе:

– Хочешь поспорить? Может, сразимся?

Бравада Карлы закончилась громким вскриком, когда Крис бросился на нее и регбистским приемом повалил на кровать. Короткая потасовка закончилась тем, что Крис оказался верхом на Карле и пытался удержать ее размахивающие руки подальше от себя. Он чувствовал, как сила утекает из его хватки вместе с нарастающим смехом.

– Ш-ш-ш, ш-ш-ш, прекрати, веди себя прилично. Нам нужно ехать.

– Отпусти меня, черт побери, ты, грязный развратник.

Она тоже смеялась, хватая ртом воздух.

– Я выцарапаю тебе глаза.

– Карла, – терпеливо сказал Крис. – Это не лучшая мотивация. Тебе стоит поучиться искусству переговоров. А теперь…

Раздался неразборчивый крик. Карла перевернула его. Они сцепились на кровати.

Глава 8

В сумерках угасающего дня они ехали мимо деревушки Хокспур Грин. Карла пыталась привести в порядок растрепанные волосы. Секс занял полчаса, и его отголоски до сих пор промелькивали в подернутых улыбкой уголках рта.

– Мы опаздываем, – сурово сказал Крис.

– А, хрен с ним. – Карла поняла, что ничего не может сделать с волосами и в беспорядке заколола их наверх. – Я все равно не понимаю, зачем мы к ним едем. Поужинать с тем, кого через несколько лет ты разнесешь на дуэли. Какой в этом смысл?

Крис бросил на нее беглый взгляд – то, с какой уверенностью она это сказала, грело ему сердце. Беседы в машине всегда были очень задушевными: возможно, причина крылась в том, что они точно знали – машина чистая. Карла регулярно проверяла «Сааб» на наличие жучков, а поскольку она прекрасно знала автомобиль, сомневаться не приходилось – здесь их никто не мог подслушать, не то что дома.

– До этого может не дойти, – заметил Крис, прощупывая собственные мысли. – Я о смертельной гонке: нам необязательно бороться за одну и ту же должность.

– Да. Но ты будешь. Как в «Хамметт Макколл». Так всегда получается.

– Не знаю, Карла. Странно это все. Будто он взял и решил, что будет моим другом, и все. То есть мне многое в нем не нравится. Но его поведение в зонах было чересчур…

– Это мягко сказано, Крис. Мужик – чертов псих, больной на голову. Что бы ты ни говорил.

Крис не стал врать супруге, но ему удалось представить историю так, что расстрел Молли и ее товарищей из банды в ней не фигурировал. Все прозвучало, будто Брайант защищал себя и Криса от вооруженных преступников. Вспоминая события той ночи, Крис и сам начал верить в собственную версию. У хулиганов были ломы, и они непременно ими воспользовались бы, когда незаряженный пистолет Криса дал бы им шанс. Но Карлу ситуация не впечатлила.

– Как и остальные парни в «Шорн», он…

– В это я охотно верю.

Крис с раздражением взглянул на супругу:

– Он много работал, чтобы достичь всего, что имеет, Карла. И просто разозлился, потому что у него это хотели отнять. Разве не естественная реакция? Как думаешь, что сделал бы Мэл, если бы кто-то явился в мастерскую и стал все крушить?

– Мэл зарабатывает деньги не так, как твои коллеги, – пробурчала Карла.

– Что?

– Ничего. Забудь.

– Мэл зарабатывает деньги не так, как мы с Майком Брайантом?

– Сказала же, забудь, Крис.

– Нет, все верно, правда? Мэл делает не то, что мы. Он просто добывает на пропитание, ремонтируя наши машины, чтобы мы могли выехать на них снова и поучаствовать в очередной дуэли. Бога ради, Карла, не надо отгораживаться высокими моральными принципами, потому что…

– Хорошо, – перебила его Карла, сообразив, к чему он клонит. – Я же сказала – забудь. Мне жаль, что я об этом заговорила. Просто выкинь из головы.

Между передними сиденьями повисло ледяное молчание. Наконец, Крис протянул руку и сжал ладонь Карлы.

– Послушай, – устало сказал он. – В Первую мировую войну пилоты истребителей пили друг за друга, а потом поднимались в небо и пытались сбить. Знаешь об этом? После победители сбрасывали венки над вражеским аэродромом, чтобы почтить память тех, кого только что прикончили. Разве это разумно? А ведь все происходило менее ста пятидесяти лет назад.

– Тогда шла война.

– Да, – Крис усилием воли заставил себя говорить спокойно. – Но за что они воевали? Линии, прочерченные на карте. Неужели ты хочешь сказать, что видишь смысл в том, за что они сражались? Разве в этой войне больше смысла, чем в тендере или дуэли за должность?

– Крис, у них не было выбора. Они бросали венки, потому что ненавидели то, что делали. Разница есть.

Крис чувствовал, как внутри него, словно рыба, пойманная в сеть, мечется гнев. На этот раз ему потребовалась вся сила воли, чтобы сдержаться. Похоже, Карла собиралась применить свой любимый трюк, и к дому Брайантов они приехали бы в ощерившемся молчании прерванной ссоры.

– Думаешь, у нас больше выбора? И мне нравится то, чем я зарабатываю на жизнь?

– Мне кажется, ты относишься к своей работе спокойнее, чем делаешь вид. – Карла покопалась в сумочке и достала сигареты – плохой знак на барометре конфликтов. – А если тебе это не по душе, есть другие занятия. Другие компании. Крис, с твоими знаниями ты мог бы стать чертовым омбудсменом. Тебя взяли бы. ЮНЭТ[6] и любая другая организация. Контролирующим органам не хватает людей с реальным опытом в коммерческой сфере. Они кричат об этом на всех углах.

– Здорово. Думаешь, я хочу быть гребаным бюрократом. Играть в международную соцдемократию, размахивать хреновыми плакатами и получать зарплату, как у зональников?

– Омбудсменам хорошо платят, Крис.

– Кто сказал?

– Мама знавала ребят из ЮНЭТ в Осло. Их оперативные сотрудники зарабатывали почти две сотни тысяч долларов в год.

Крис фыркнул:

– Неплохо для гребаных социалистов.

– Ладно, Крис, – холодно и спокойно произнесла Карла. Он ненавидел эту, обратную сторону ее гнева больше, чем крики. – Забудь про гребаных омбудсменов. Мог бы устроиться в любую другую инвестиционную фирму в городе.

– Нет уж, – плечи Криса поникли, когда он признался: – Ты хоть представляешь, сколько денег «Шорн» отвалил, чтобы перекупить меня у «Хамметт Макколл»? Догадываешься, на что они пойдут, чтобы защитить свое капиталовложение?

– Переломают ноги?

Ее усмешка ранила больнее из-за того, что прозвучала как шутка, которая вполне могла сорваться с уст Мэла. Вспыхнула ревность. Крис спрятал ее и попытался успокоиться.

– Не мне. Но пойдут слухи, Карла. Любая лондонская компания, которая занимается поиском топ-менеджеров, получит предупреждение и будет держаться от меня подальше. А тех, кто проигнорирует угрозу, подвесят под мостом Блэкфрайарс.

Карла выдохнула струю дыма:

– Да брось.

– Что, уже не помнишь Джастина Грея?

– Дело рук топливной мафии.

– Ну, конечно. Специалист по кадрам с квартирой в Найтсбридж[7] и домом в Сент-Олбанс станет связываться с такими клоунами. Все в это прямо поверили.

– Если ты носишь костюм, это еще не значит, что ты умен, Крис. Говорит лишь о том, что ты жаден.

– Спасибо.

– Ты знаешь, я не то имела в виду.

– Послушай. За две недели до смерти Грей помог двум старшим менеджерам из отдела передовых технологий «Шорн» перейти в британский офис «Калдерс». Он сообщал полиции, что на протяжении всего периода до заключения сделки ему присылали угрозы. Но ведь удачно – полиция так и не провела расследование.

6

ЮНЭТ – рабочая группа ООН по вопросам этической торговли (выдумана автором).

7

Найтсбридж – самый престижный район Лондона, расположенный рядом с Гайд-парком и Букингемским дворцом.