Страница 55 из 62
- Как ты могла оказаться такой ядовитой змеей? Неужели ты любишь это существо, с которым общаешься к стыду всего человечества?
После этих вопросов Данизэль могла бы говорить и говорить.
До бесконечности.
Она могла бы пропеть гимн любви, показавшись им гордой, могла предстать перед ними в виде обманутой невинности или, скажем, раздираемой сомнениями заблудшей женщины. Все это вполне устроило бы их. Стоял полдень, и ночь была слишком далеко. Азрарн никак не мог прийти к ней на помощь. Поэтому Данизэль оставалось лишь умолять о пощаде. Но она предпочла другую судьбу.
Красавица открыто посмотрела в четыре сотни широко распахнутых глаз, осознавая возбуждение толпы, ее жажду крови. И тихо сказала:
- Владыка Азрарн - суть моей жизни.
Это прозвучало так, словно она метнула в них огонь.
Семьдесят человек, вышедшие из пустыни, приближались к городу, идя разрозненными группами от источника к источнику. Они совсем не походили на те двести человек, что стояли сейчас в центральном храме: роскошно одетые, причесанные, сгибающиеся под тяжестью золотых украшений. Те, которые выкрикивали проклятия, били кулаками по полу и послали за слугами, стражниками и рабами, чтобы схватить демонессу в человеческом обличье и связать ее шелковой веревкой - так силен был их страх перед ночью и тем, кто может появиться, чтобы спасти ее.
В самом деле, эти семьдесят странников выглядели совсем иначе.
Они носили скромные одежды. Иные следили за чистотой своего тела, а от иных исходила ужасная вонь. Наиболее странным был способ их передвижения: все они ступали крайне нерешительно, но при этом продвигались в одном направлении.
Время от времени кто-нибудь из них останавливался и начинал ходить кругами. Вскоре останавливался и другой. После символического жеста он становился на колени и целовал что-то в песке. Что бы это могло быть? Камень. Только что он наступил на него, а теперь целовал, бормоча что-то себе под нос. Что же он бормотал? А вот что: "Благородный, прости мои подлые пятки, которые мяли тебя".
Во главе нестройной толпы вышагивал старец с твердой, но еще более странной поступью, потому что он обрел знание гораздо раньше своих последователей и теперь, интуитивно чувствуя, где лежит перед ним камень, мог избегать их все.
Его лицо выражало невероятную внутреннюю сосредоточенность и тщеславие великого пророка.
Это был тот самый почтенный мыслитель, который спорил с Азрарном о природе богов, а позже уверовал в то, что боги пребывают в камнях. А те, которые слонялись и кружили позади, являлись его приверженцами.
- Для чего вы идете в Белшевед? - спрашивали их. - Не для того ли, чтобы поклониться божественному ребенку и ее матери?
- Нет другого бога, кроме камня, - провозглашали мудрец и его спутники.
Они направлялись в Белшевед посмотреть, не сделан ли необычный ребенок из камня и не имеет ли он какого-то отношения к камню. Если окажется, что это так, они воздадут ребенку почести, если нет - станут хулить его.
Пока они спали, растянувшись на пыли и обломках всех тех камней, которые тысячелетиями превращались в саму пустыню, между лежащими телами прокралась фигура, одетая в темно-красный плащ.
Сектанты, вероятно, оскорбились бы, если бы узнали, как уютно чувствовало себя среди них Безумие.
Когда почтенный старец проснулся, он обнаружил, что его рука лежит на прекрасном и необычном камне. Это был розовато-лиловый кварц в форме куба. Если бы старец не уверовал в то, что в камнях живут боги, он наверняка увидел бы в этом предмете необычную игральную кость.
- Смотрите, - сообщил мудрец своим едва проснувшимся сподвижникам, это знак от наших божественных хозяев. Вот один из их самых прелестных посланцев.
Все сектанты хвалили игральную кость Чузара и восхищались ею, а мудрец положил новую реликвию в кожаную сумку на шее, где до этого, по глупости, носил золотую драгоценность из Белшеведа. У каждого из его учеников уже имелись большие коллекции камней и кварца.
К полудню этого же дня группа камнепоклонников приблизилась к Белшеведу. В роще у его стен они набрели на молодую женщину, сидевшую на корточках в пыли под безлистным деревом. Она поднялась им навстречу, неприятно поразив сектантов своим отвратительным видом.
Женщина напоминала огромную крылатую жабу. Ее ноги были широко расставлены в стороны, а руки неестественно вывернуты и приподняты. Кроме того, на пальцах ее ног и рук были ужасно длинные когти. Глаза женщины закатились, как будто ей не хотелось видеть ничего на земле. Ее рот широко растянулся в ужасной гримасе. Слабый горьковатый запах исходил от ее лохмотьев и нечесаных волос.
Мудрец остановился в испуге. Он был потрясен.
За ним замерли в испуге шестьдесят девять его последователей. Ведь все, что делал он, было возвышенно и теологично.
Каждый уставился на отвратительную женщину.
- Ради сохранения великих богов по всей земле вокруг нас, - заговорил наконец мудрец, - почему ты стоишь на нашем пути?
Тогда из горла женщины раздался звук, настолько неприятный, что многих охватила паника. Ее голос был столь груб и лишен какого бы то ни было выражения, что казалось - из горла женщины вещает кто-то другой.
- Я пришла показать, как боги наказывают несчастных, которые поклоняются ложным богам, - провыл этот ужасный голос. Посмотрите на меня. Я - предупреждение.
- Но какое это имеет отношение к нам? - удивился мудрец. - Ведь мы поклоняемся истине!
- Боги не терпят уклонения от долга, - прорычала ужасная женщина.
Мудрец, желая сохранить самообладание, шагнул вперед и схватил жуткое создание за руку, оказавшуюся твердой, как доска.
- Камни - это боги.
Рот одержимой снова издал грубый звук:
- Да, таковы они, ибо способны убивать. Хрустальный бог, оседлавший шпильку, проходящую сквозь глаз человека, убивает его. Кремниевый бог, вложенный в пращу, тоже убивает.
- Я не собираюсь вести с тобой богохульные беседы. О богах нельзя так говорить.
- Только истинные боги могут сместить ложного. Пусть боги летают. Бросьте их в блудницу Белшеведа!
- Я не потерплю таких речей, - ответил мудрец.